Подводя меня к перилам, он обвил мою талию сзади, сводя ладони на животе, кладя подбородок мне на плечо, мягко покачивая. Я любовалась лунным светом огней и ярким пламенем звезд, прижимаясь крепче к сильной груди, согреваясь о горячее тело Майкла. Находясь так близко, я почувствовала учащающиеся удары своими лопатками.

Похоже на…

– Чувствуешь? Оно бьется для тебя, Ники.

– Но ты же сказал…

– Шшш…

Он развернул меня к себе, усаживая на тонкие поручни над и под черной бездной, вставая между моих раскрывающихся бедер, рывком притягивая за ягодицы, впечатывая в себя, обрушиваясь на мои губы. При таком холодном воздухе его жар становился физически выносимым, и я, наконец, могла насладиться этим мгновением в полной мере, утопая в его безбрежных ласках и поглощающих сердце поцелуев.

Сквозь тьму я услышала тревожный колокол и крики смотрящего. Распахнув веки, я обернулась и увидела необъятного размера ледяную глыбу, движущуюся прямо на нас.

– Нам пора.

******************************************

Мы прогуливались по нашему пляжу в ночном переливании неспящего мегаполиса. Майкл по-хулигански держал руки в карманах белоснежных брюк, а я топала босыми ногами по теплой прибрежной воде Тихого океана.

– Майкл, это был удивительный день. Спасибо тебе… для меня никто никогда ничего не совершал в принципе, я уже не говорю о чем-то подобном.

Он ехидно улыбнулся и вытащил из-за моей спины клубничное мороженое, протягивая его мне.

– Будешь?

– Ты просто само совершенство, мой хитрый Микки.

– Я такой.

Самоуверенный плут.

– Расскажи мне о себе…

Он обольстительно вскинул бровь, ничего не отвечая в ответ.

– Ну ты же обо мне все знаешь, так нечестно. Я тоже хочу.

Майкл стал серьезным, но все же ответил.

– Ну, если вкратце. Я всегда был лучшим, самым приближенным, я был обвинителем душ еще задолго до того, как появился Ад и все к нему прилагающееся. Я восстал против системы и был низвергнут. А потом стал карателем грешников, сам обрекая их же на встречу с собой. За свой, так скажем, самоотверженный промах, я расплачиваюсь уже очень много лет, пытаясь искупить свой главный грех – тщеславие. Ники, каждый проходит через Ад, чтобы заслужить Свет… и я не исключение.

– И ты не можешь уйти? Ты осужден пожизненно?

– Моя маленькая Ники, если б я знал. Может быть ты мое спасение?

Ох, Ники, ты влюбилась не в того парня…

А может как раз-таки в того самого, в того единственного, предназначенного для тебя.

Я посмотрела на невидимый горизонт и, почему-то, подумала о температуре воды в глубине.

Ники, это может плохо закончиться.

Но мои мысли уже улетали к огромной белоснежной такой одинокой луне, когда я сняла с себя одежду и вошла в пучину, из которой не было возможности возвратиться, маня за собой ошеломленного Майкла.

Майкл.

Майк… спокойно… это просто абсолютно голая так горячо желанная тобой девушка… Думал я, завороженно стягивая с себя рубашку, стоя перед чернеющим вдали океаном, давя педаль тормоза до упора в пол, до последнего сдерживая себя.

Моя Ники стояла ко мне спиной по пояс в воде, удерживая себя за плечи, наблюдая за разрастающейся в покрывающемся мглою небе воронкой. Я слышал ее бешеное сердцебиение, когда она повернулась ко мне и опустила руки, открывая моему взору пышную упругую девичью грудь, по которой стекали капельки соленой воды, и которая была частично прикрыта ее длинными густыми волосами словно вуалью.

Порыв сильного ветра толкнул меня в спину в тот момент, когда я выкинул свой разум туда же, куда и остатки своей одежды, беспощадно надвигаясь на маняще улыбающуюся сирену, подзывающую меня пальчиком. В какие-то считаные мгновения я уже был слишком близко, чтобы сохранять хотя бы малейшую попытку остановиться. Николь обняла мою шею и так заворожено, просто бесконечно влюбленно, произнесла.

– Я люблю тебя, Микки… я хочу тебя так сильно…

– Это может убить тебя.

– И пусть… я лучше умру, чем не буду твоей хоть еще одну ночь…

– Если ты станешь моей, обратного пути уже не будет, – взывал я к ее разуму, – Ты хорошо подумала?

Она не ответила, а лишь притянула меня за затылок, и обвила мой пояс ногами, прижимаясь в прохладной осенней воде. Последнее, что я видел перед тем, как закрыть глаза и полностью отдаться чувствам это был хвост зарождающегося смерча вдалеке, который тянулся к бурлящей поверхности, желая как можно скорее к ней прикоснуться и вобрать в себя силу моря, чтобы разнести к чертям греховную землю.

Я обхватил ее бедра, заходя глубже в пучину, не отрываясь от ее сладострастных уст, ловя ее рвущиеся наружу стоны губами.

– Горячо?

– Сносно… не останавливайся, Майкл… пожалуйста…

Я шептал в ее опаляющие мягкие губы, беспощадно обжигая себя и ее.

– Скажи, что ты моя, Ники…

– Я твоя… вся… и все, что есть во мне, принадлежит тебе, мой повелитель!

И я спустил с цепи своих демонов, медленно опуская дрожащую девушку, испытывая сильнейшую боль в области сердца и электрический разряд по всему телу. Из Ники вырвался громкий всхлип, и она задрожала.

– Ты еще жива?

– Ммм… да… еще как… – сладострастно застонала чаровница.

Очередной порыв ветра пронесся в сторону идущего на ночной, сверкающий мириадами огней, город смертоносного разрушающего торнадо, и прибрежные громкоговорители завыли о приближающимся бедствии.

Остановись, Майк!

Но я не мог, смотря на выгибающуюся в дугу Ники, искусывая ее белоснежные плечи и острые ключицы, осыпая алчными поцелуями ее поднимающуюся молочную грудь, ритмично двигаясь ей навстречу. Я целовал ее до стука зубов, касаясь ими подбородка, проводя по линии острого лица, впиваясь в тонкую изящную шею. Я ощущал, как нас охватывает жестокое адское пламя, приглушенное спасительной водой.

Ники пронзительно вскрикнула и сжала в тиски мою изнывающую плоть, посылая сильнейшие импульсы, пронзающие меня острыми лезвиями, разрывающие мое нутро на атомы. Ускоряясь, я впился в ее ягодицы до своей и ее боли, изливая неземное удовольствие по ее тугим горячим стенкам, распахивая глаза, отчаянно целуя, вбирая в себя ее крик и свой рев. И в этот момент нас накрыла стремительно приближающаяся трехметровая волна, молниеносно выбрасывая нас на сушу. Покашливающая обессиленная Ники путалась в моих мокрых волосах, когда я навис над ней и прошептал.

– Я люблю тебя, – произнес я и поднял глаза на несчастный ненавистный мной город и приближающуюся его неминуемую погибель и снова сказал это заветное, – Люблю…

И прильнул к дрожащим соленым от морской воды губам, нежа их неспешном поцелуе, на фоне лопнувшей словно мыльный пузырь стихии, которая успела разнести два судна в щепки. И все же я спас этот город.

Милосердие, Майк… это еще не хватало!

******************************************

Мы вошли в гостиную, и я ощутил знакомое присутствие в доме. Повернувшись к розовощекой все еще смущенной девушке, я коснулся ее подбородка, оттягивая нижнюю губу большим пальцем, оголяя белые зубки.

– Уже поздно смущаться, моя маленькая Николь.

– Я не смущаюсь, я хочу больше… – томно произнесла она, вновь опасно приближаясь.

– Мы чуть не разрушили город, если вдруг ты не заметила.

Ники прижалась ко мне, шепча в шею, оставляя на ней манящий поцелуй.

– Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь, Микки.

Ммм… одержимая моя…

– Мне нужно кое-что закончить, я скоро, – отправил я свою голубку наверх и направился на вполне ожидаемую встречу.

Я вошел в свой кабинет и сел в высокое удобное кресло, уставившись на незваного гостя на моем стеганом диване вопросительным взглядом.

– Ну, здравствуй, Повелитель Тьмы, – торжественно затянул Архангел, естественно, в золотом брючном костюме.

– К чему этот пафос, Белл? – усмехнулся я его одеянием и зализанными белыми волосами, – Зачем явился?