– П-пожалуйста… не убивайте меня… – кряхтела она изо всех сил, смотря прямо Дину в глаза.

– Может, всё же пощадишь её, друг мой? Разве тебе всё равно на её судьбу точно так же, как и мне? Прошу, не опускайся до моего уровня.

Минутные потуги увенчались лишь тем, что Дин сумел приподняться на локти и с обезумевшими от боли глазами уставиться на виновника.

– Что ж, прискорбно.

Щупальцем он схватился за волосы старушки, после чего поднял её голову и несколько раз приложил ею о пол, вкладывая в каждый удар всё больше сил раз за разом. Дин со стеклянными глазами наблюдал, как приятное лицо превращалось в кровавое месиво, как красивые зелёные глаза лопались и вытекали из глазниц, как аккуратный носик сворачивался, а бережно накрашенные помадой губы рвались о неровности камней. Её тело обмякло ещё после первого удара, но казалось, что перед смертью она успела застать каждый удар от первого до последнего. Смерть была быстрой, но донельзя мучительной. Отпустив седые волосы, старик встал и отряхнул штанину от свежей крови, тем самым испачкавшись ещё сильнее.

– В этом виноват только ты. Мне-то без разницы. Но если ты не безразличен к этому, то вина исключительно на твоих плечах. Подумай о своих поступках на досуге.

Глаза парня налились кровью. Боль пропала. Внутри больше не чувствовались кости и мясо. Даже сердце перестало стучать столь громко. Иватани молча поднялся на ноги, совсем не подав ни единого признака дискомфорта. Его дикий взгляд был прикован к голове убийцы. Дин не моргал, не дышал, мышцы его лица застыли в одном положении, одновременно изображая небывалый ужас на пару с первобытной яростью. Дед с интересом наблюдал за происходящим, совсем не торопясь принимать какие-либо меры. Шаг первый. Иватани всё ещё пялился прямо на причину смерти несчастной старушки. Шаг второй. С его рта хлынули новые потоки крови, поставляемой напрямую из лёгких. Шаг третий. В его взгляде читалась исключительная жажда мести. Каждый его шаг был бесшумен, но стоило прислушаться, как на ментальном уровне ощущались вибрации, подобные взрыву. Каждое его движение было обусловлено животной жестокостью и ненавистью. Его шатало, ноги плелись друг за другом, голова то и дело кивала вниз. Но даже так, у него не было ни единой причины остановиться даже на секунду. Встав напротив маньяка, будто перед невидимой стеной, Дин продолжил смотреть прямо ему в душу. Тишина. Лишь проезжающие вдалеке машины и гул кондиционера над головой. Он смотрел на него как на причину всех проблем в его жизни. И как бы одноглазому не хотелось нанести удар, у него всё ещё не было на это сил. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока веки Дина не ослабли. Он отключился. Каменный каркас держал тело в том же положении, но даже со стороны было понятно, что человек внутри экзоскелета уже не в состоянии сделать хоть что-то. Из носа и рта потекло ещё больше крови, которая вытекала через прорехи в потрескавшемся покрытии.

– Сочтём за ничью, друг мой. Так тому и быть.

***

Дин проснулся от своего же пронзительного крика. Подскочив и тут же упав, он раскрыл глаз и живо осмотрелся по сторонам. Старика не было, только десяток перепуганных криком санитаров, Атсумэ и какой-то смазливый юноша, держащий наполовину пустой шприц в руках. В панике Иватани схватился за грудь, но боли как и не было. Рёбра были в порядке, голова не трещала, пародируя счётчик Гейгера, дышать получалось беспрепятственно. Неужели опять откачали? От раздумий Дина оторвал подоспевший Тсу, что со слезами на глазах кинулся обнимать своего ожившего товарища.

– Идиот! Почему ты не позвал меня?! Ты же почти умер! Не делай так больше! – вопил он, сжимая Иватани.

Однако подобная ласка воспринималась им в штыки. Схватив мальца за волосы, одноглазый дёрнул его голову назад, тем самым отрывая Кьюсэ от себя. Даже Каэдэ не всегда могла столь просто получить расположение парня, отчего ей приходилось задабривать его милыми словечками и постоянной заботой. Благо это нравилось обеим сторонам. Тут же ситуация обстояла иначе. Атсумэ был для Дина не более чем коллегой. Да, можно сказать, что это почти ничего не значит, однако, как мы уже знаем, этот ядовитый увалень никого и никогда не подпустит к себе просто так. Кьюсэ стал исключением по ряду факторов, включающих в себя обстоятельства и индивидуальные способности паренька. И тем не менее, они не столь близки, чтобы вот так просто обжиматься. Синевласый понимал большую часть этих суждений, однако беспокойство, которое он испытывал от начала, когда он обнаружил почти умершего Дина, и до конца, когда он очнулся, натолкнуло его на подобный шаг. Ему было обидно, что его «друг» не принял подобную заботу, однако стыд после сделанного перекрыл остальные переживания.

– Кто этот ванильный мальчик? – в привычной манере забасил Иватани, зыркая своим кошачьим глазом на доктора.

– А ты, как я погляжу, совсем слова не выбираешь. Мог бы хоть поблагодарить за спасение. Ещё десять минут, и ты бы прабабку увидел.

– Знать её не знаю, но мне кажется, что на неё мне будет поприятнее смотреть.

Причин на подобное невежество не было. Хотя, вернее будет сказать, что нет именно объективных причин. Из-за своего уродства, что осталось на лице после теракта, Дин со скрипом на душе смотрел на всех мужчин, что выглядели как голливудские модели. Зависть, не более. Иватани был самым обычным человеком, которому присущи подобные недостатки. Мало того, что он сам по себе от природы был не прям красавцем, так ещё и судьба закончила несостоявшуюся шутку парой шрамов на роже. И теперь, видя перед собой донельзя ухоженного парня, одноглазый принимался скрежетать зубами. Конкретно в нашем нынешнем экземпляре всё было достаточно обычно: короткие чёрные волосы, аккуратно уложенные лаком, мужественные черты лица, блестящая кожа, выразительные глаза с ярко-голубым цветом радужки. И даже этого хватило, чтобы завидки взяли Дина под обе руки.

– В чём твоя проблема? Не нравится, когда тебя вытягивают с того света?

– Сомневаюсь, что это мог сделать пиздюк вроде тебя.

– Мне шестьдесят три. И уж поверь, опыта в спасении у меня побольше, чем у тебя в хамстве.

Что Дин, что Атсумэ застыли в состоянии полного шока. Их глаза чуть было не выпали из глазниц от столь явной лжи али крайне очевидной шутки.

– Гонишь что ли? Тебе лет двадцать, не больше, – уже более чётко заговорил Дин, поднимаясь с асфальта.

В ответ медик достал удостоверение в красной обложке и, придерживая его двумя пальцами, протянул грубияну. Чёрным штампом по белому фону были указаны инициалы и должность. «Хазадо Байо, директор спасительного агентства «Кенрёку». Теперь-то всё и сошлось. Эво – его спасительское имя. Является одним из самых узнаваемых спасителей города в силу обширности своей организации и марки. Он имел мутацию, что делала его почти полностью независимым от внешней природы. Внутри себя он мог выработать абсолютно любой элемент, а отрастить себе новую конечность для него – раз плюнуть. Видимо, потому он и выглядит столь молодо, ибо пользуется своим даром на полную катушку.

– Теперь, когда вопросов нет, обсудим важные вещи. Счёт за лечение выставлять не буду. Рёбра я тебе вернул на место и срастил все кусочки, внутренние кровотечения остановил, от сотрясения избавил. Поскольку ты защищал старуху, думаю, не будет резонным вариантом заставлять тебя платить. Можешь считать, что заработал себе бесплатный талон.

– Точно… Что с той женщиной?

– Мертва. Голова всмятку. Можешь сказать, из какой ты организации и как выглядел злодей?

– Я из полиции. Злодей был высоким стариком с седой бородой и волосами по шею, не ошибётесь.

– Хорошо. Не покажешь мне своё удостоверение, парень?

– Не обязан. Ты мне не начальник, так что шуруй лесом, – отрезал Дин, хватая Атсумэ за шкирку и начиная уводить его прочь.

– А-а, – растерялся Кьюсэ. – Спасибо вам большое за помощь, господин Хазадо! Простите его грубость, он не всегда такой! – протараторил Кьюсэ, прежде чем Иватани успел его развернуть.