– Ты сделал это?! Но ведь вожди запретили нам открываться пришельцам…

– Вожди слишком осторожничают. А я верю, что эти существа, даже если узнают о нашем существовании, не навредят нам. Высокий разум не может быть злым. Мы же… вспомни, Гррррррхнзт, ведь мы когда-то давно уже покоряли пространство. Может, пришло время выбраться из глубины пещер?

Два аборигена планеты YRF-1274/3, спрятавшись среди серых камней, на которые и сами были очень похожи, наблюдали, как спасательная экспедиция землян готовится к старту. Рядом с Вррррррхбгтом, сложив перепончатые крылья, пристроилась его верная птица.

***

Штурман Виктор Загин сидел в индивидуальном отсеке спасательного рейдера «Восток». Виктор размышлял. Жаль, конечно, «Немезиду». Отличный был звездолёт, но ведь жизнь и космос на этом не заканчиваются. Юсупов – капитан авторитетный. Он-то уж сможет добиться, чтобы их экипаж сохранили. Они получат новый корабль и смогут и дальше летать все вместе. Тем более что из крайней заварушки удалось выбраться без потерь в личном составе. Даже бедолагу-стажёра уберегли.

В дверь отсека постучали. Виктор нажал кнопку и впустил гостя. Согласно информации на бейджике, им оказался техник второго класса Алексей Кирч.

– Меня тут наш капитан прислал, – парень шмыгнул носом. – Просит вас в лабораторный блок подойти.

– А что, по интеркому не досуг было вызвать?

– Да наше начальство хлебом не корми, дай молодых погонять. Кэп говорит, сходи сам, прояви к гостю уважение. Опять же, «Восток» – корабль немаленький. Он беспокоится, чтоб вы не заблудились.

– Ага, – усмехнулся Виктор, – дождётесь, чтобы я на звездолёте заблудился. Но раз прислали, давай, веди, оказывай уважение.

***

В лабораторном отсеке «Востока» Виктор нашёл одного единственного человека.

– Желваков, Вадим Юрьевич, космонавт-исследователь, – представился тот, протягивая Виктору руку.

– Очень приятно, Виктор Загин. Чем могу служить?

– Это ведь вы тот герой, который отмахал четыреста с лишним километров до БЭПа и вызвал помощь?

– Ну, типа того, а что?

– Скажите, во время своего вояжа по YRF-1274/3 вы ничего необычного не заметили? – Желваков пристально посмотрел на штурмана.

– А чего там необычного? Планета ведь необитаема… – Виктор запнулся, – постойте, я же птицу видел! Только я подумал – показалось, галлюцинация… А вы что, странное что-то обнаружили? Что-то такое, что экспедиция Штауфа пропустила?

– Даже не знаю, как вам ответить на этот вопрос… – Вадим Юрьевич наклонил голову.

Он взял Загина под локоть и подвёл его к небольшому стенду.

– Взгляните сами. Как, по-вашему, можно это назвать странным или необычным?

Виктор посмотрел.

За стеклом, на подставке из нержавеющей стали лежал округлый предмет. Сантиметров восьми в диаметре, явно искусственного происхождения. Изготовлен он был, похоже, из какой-то керамики и по виду напоминал медальон. В центре этого медальона, раскинув крылья, летела птица. Точно такую же птицу Виктор видел совсем недавно. Там, на каменистом плато YRF-1274/3.

Штурман, ломая глаза, вгляделся в медальон… И тут он вспомнил.

Вспомнил, как упал и не мог даже ползти, когда до купола БЭПа оставалось не более сотни метров. Вспомнил, как из трещины в базальтовой глыбе словно бы вытекла непонятная желеобразная фигура.

А потом это существо волоком тащило его, а когда распахнулись створки шлюза, втолкнуло его внутрь.

– Мы нашли этот предмет в нагрудном кармане рабочего костюма. Того самого, в котором вы шли к БЭПу. Можете пояснить, как он там оказался?

Виктор покачал головой:

– Думаю, для меня это будет затруднительно.

***

В космосе нужно держать ухо востро…

Гонг гравивокса прозвучал в тот самый момент, когда Андрей уже взялся за рычажок душа. Погасив усилием воли всплеск раздражения – эх, сейчас бы просто помыться да завалиться баиньки часов на семь-восемь – он буквально выпрыгнул из душевой кабины. Натянул рабочий комбинезон и ботинки, игнорируя всё остальное, и бегом кинулся в рубку. Что поделаешь, по гравивоксу не станут передавать расписание киносеансов в галактической инфосети. Если вызывают подобным образом – значит что-то сверхсрочное и архиважное. Ну и как, в таком случае, обойтись без капитана?

Чтобы добежать до рубки, Андрею понадобилось две минуты и восемь секунд. Очень быстро, практически рекорд Космофлота, учитывая, что в момент вызова на нём не было вообще ничего, даже трусов.

Переходные процессы в гравитационном компиляторе закончились, и из динамиков станции связи раздался голос диспетчера:

– «Настойчивый», я – ЦУП-381, как слышите меня? Подтвердите приём.

В динамиках зашуршало. Андрей поморщился. Всё-таки гравивокс – ужасно капризная технология.

– Триста восемьдесят первый, я – «Настойчивый». Слышу вас, приём… удовлетворительный.

– «Настойчивый», принято. Андрей Петрович, почему задерживаете манёвр? – голос говорившего был искажён и начисто лишён каких-либо эмоций. Могло показаться, что у микрофона сидел робот, а не живой человек. Но это являлось особенностью гравитационной связи, поэтому нисколько не удивило Андрея. В отличие от самого вопроса.

– Не понял вас, какой манёвр? Прошу разъяснения. Следую расчётным курсом.

– Да вы что, спите там, что ли?! – возмущение диспетчера пробилось даже сквозь «бездушность» гравитационных технологий. – У вас перед носом континдор! Немедленно начинайте манёвр уклонения.

Андрей в недоумении закусил губу.

– Триста восемьдесят первый, я – «Настойчивый». Вы ничего не путаете? Наша навигационная аппаратура не фиксирует никаких аномалий. Континуум прямо по курсу чист. Необходимость в манёвре отсутствует.

– Андрей Петрович, вы уверены в исправности своего оборудования?

– Локатор в полном порядке. Во всяком случае, процедурная диагностика не сообщает о неполадках. Аппаратура работает в штатном режиме, – Андрей оглянулся на влетевшего в рубку Сергея Соколова, бортинженера «Настойчивого» и своего заместителя по технической части.

На том конце гравилинии повисло молчание. Секунд двадцать из динамиков доносились только шорохи. Потом диспетчер бросил в микрофон: «Ожидайте на месте», и отключился.

– Что происходит? – спросил бортинженер, едва сдерживая зевок. Было видно, что Сергея только что вытащили из койки, и он ещё толком не успел проснуться.

– ЦУП уверяет, что у нас «дыра» прямо по курсу.

– Но ведь локатор ничего не видит, – на лице Соколова отразилось непонимание.

– А ты можешь за него поручиться? – Андрей пробуравил зампотеха взглядом.

– Да как за себя! – не раздумывая ни секунды, ответил Сергей. – Даже ещё крепче. Я вот, хотя бы теоретически, могу быть болен или с похмелья, а он – нет! Железный парень. В буквальном смысле.

– Ну, ну…

***

Межзвёздный грузовой транспорт «Настойчивый» относился к кораблям GE-класса. Это означало, что он мог двигаться в обычном, то есть в евклидовом пространстве со сверхсветовой скоростью. В отличие от звездолётов, оборудованных гиперпространственным приводом, коих в современном Космофлоте насчитывалось от силы бортов тридцать, и которые использовались в основном для целей дальней разведки, корабли GE-класса считались энергоэффективным космическим транспортом. Они были способны совершать перелёты на десятки парсеков без дозаправки и со скоростями, в двести с лишним раз превышающими световую. Поэтому их было очень выгодно использовать в качестве грузовиков и пассажирских лайнеров. Конечно, в сравнении с гипердрайвом, предназначенным для мгновенного перемещения на любое – хватило бы энергии – расстояние, GE-двигатель выглядел байдарочным веслом. Однако по совокупности достоинств альтернатив GE-приводу пока не существовало. И поэтому парк GE-кораблей составлял в настоящее время основу земного космического флота.