«Откуда ж оно взялось?» – недоумевал Вениамин Егорович, с пристрастием всматриваясь в объект исследования и, окончательно проснувшись, понял, что мурлыка не мог произвести субстанцию, размером с кошачью голову.

– Аварийная. Надежда. Слушаю вас, – подавляя зевок ответили в управляющей компании.

– Доброе утро, у меня в унитазе почему-то плавают отходы человеческой жизнедеятельности!

– Выливается наружу? Засор? Вас топит? Верно?

– Нет, нет. Тут плавает чужое. Это не наше! – затараторил Вениамин Егорович. – Не знаю, как это попало в мой унитаз. В квартире никого нет, и это странно.

– Так вас заливает или нет? – голос дежурной посуровел.

– Послушайте, мне неприятно, что в мой дом заходят посторонние люди. Как такое возможно? – гнул свою линию Вениамин Егорович. – Одно дело – по малой нужде, а вот по большой, – это, извините, свинство! Прошу разобраться и впредь не допускать подобное неуважение.

– Может, это ваше, но вы забыли? Утро же раннее. Заработались, замотались, всякое бывает.

– Повторяю еще раз: я спал. Хожу ночью только по-маленькому, а тут кто-то внаглую, прямо на моих глазах, совершает подобное! Как это прикажете понимать?!

– Хорошо, – голос приобрел примиряющие нотки. – Предлагаю лучшее решение.

– Какое решение?

– Смойте и ложитесь спать.

Вениамин Егорович закипел:

– Как это смыть? Вы в своем уме? В унитазе – вещественные доказательства, улики! Необходимо произвести расследование, выяснить, почему всплыла эта наглая подводная лодка и по какому праву? Я не потерплю в собственном доме инородные тела! За что я плачу вам деньги?

Вениамин Егорович, как полуночный призрак в предрассветном мраке (будучи бережливым хозяином, он экономил электричество), бродил по узкому коридору взад и вперед, прижимая к уху трубку и выкладывая аргументы для пресечения в дальнейшем грубейшего вторжения. До него не сразу дошло, что бесценные рекомендации он дарит тишине: трубку на том конце давно бросили.

В ярости он набрал номер снова:

– Что это за манеры? Я на вас жалобу накатаю! – с ходу заорал он. Телефон в руках хрустом пластикового корпуса подтвердил серьезность намерений огнедышащего дракона предпенсионного возраста.

– Какая жалоба? Вы на часы смотрели? – по рассерженному басу Вениамин Егорович понял, что ошибся, разбудив в полшестого утра непричастного к унитазной истории человека.

Вениамин Егорович обмяк от досады, даже рыжие волосы на тощих ногах сникли как увядшие подснежники. Он в нерешительности завис над телефоном, борясь с искушением отдаться предложению дежурного дьявола из управляющей компании. Тяга к справедливости оказалась сильнее капитуляции. Раз за разом набирал он номер, но неизменно натыкался на неприступный частокол коротких гудков. Занято. Но стремление к эскалации любого вопроса («Уважаемый министр пищевой промышленности! Сегодня я обнаружил волос в котлете. Срочно прошу разобраться и наказать виновных!») уверенно проявляется сорок седьмой хромосомой в русском человеке, и Вениамин Егорович, как истинный мутант-правдоискатель, рванул выше.

– Диспетчер аварийной службы водоканала, слушаю вас, – раздался в трубке интеллигентный, с легкой картавинкой, голос.

Как на духу, ничего не скрывая, исповедался Вениамин Егорович новому собеседнику.

– Плохо, голубчик, плохо! Беречь себя надо! – подытожил рассказ голос.

– Так я про это и говорю, – обрадовался внезапному пониманию Вениамин Егорович. – Кому ж понравится, когда в пять утра в его доме всплывает непрошенный аквалангист? Вы ведь сможете помочь, да?

– Конечно, голубчик: немедля записывайтесь к урологу, бегите прямо сегодня. А уж про ежегодные осмотры в нашем возрасте я и не говорю, —картавил голос вороном назидания. – По десять раз за ночь посещать уборную, голубчик, – это весьма тревожный симптом.

Когда супруга Вениамина Егоровича вошла в квартиру, в нос ей ударил приторно-сладкий запах паники. Вид мечущегося по комнатам мужа в трусах еще больше озадачил ее.

– Записываюсь ко врачам, – гаркнул он, пробегая мимо жены с какими-то документами в руках.

– А что у нас в унитазе плавает? – с недоумением воскликнула она из туалета, по-мужски крепко выругавшись.

– Да, смой ты к чертовой матери! – раздраженно отреагировал Вениамин Егорович, набирая номер поликлиники.

С аппетитом съел он ужин, довольно вкусный,

потому что приговоренных к смерти

кормят хорошо: таков уж закон.

Януш Корчак. Король Матиуш Первый.

И миллион самураев не в силах повернуть

вспять одну тщедушную секунду.

Японская притча.

Лиза Прыгскокова любила мужчин, и те отвечали взаимностью рыжеволосой официантке из итальянского ресторанчика на Большой Конюшенной. Кто-то с нежностью и любопытством постигал широту женской души, заодно вдохновляясь волшебными формами стройного тела. Были и те, что пыжились воплотить в жизнь безумство больных фантазий, вычитанных в паршивых книжонках или подсмотренных в малобюджетных кинолентах, в которых Лиза под дулом револьвера никому не призналась бы. Роднило всех одно: по-тихому, как клопы после кровавого ночного пира, они исчезали под утро, оставив вмятину на подушке, недопитый бокал или забытый второпях одеревеневший носок. Мчались к назойливым женам и ревнивым любовницам, чрезмерно заботливым мамашам и ворчливым бабушкам. Бежали, чтобы, оставшись в редкую минуту наедине с собой, в мыслях заново пережить драгоценные воспоминания. Без сомнения, обольстительная «белочка» в бело-зеленой униформе, с грацией разносившая пасту по столам, пользовалась повышенными вниманием и слюноотделением.

За годы увлечения мужским полом никто не смог оставить яркий след в судьбе Лизы. И только один из героев, что пали жертвами Лизиной доступности, по чрезвычайной неосторожности, одарил ее драгоценным подарком. Сюрприз оказался неожиданным для обоих, особенно для Андрея, отца двоих детей и любящего мужа. Не только физически мучилась Лиза. Долго она маялась иным бременем, выбирая имя для девочки. Пелагея родилась здоровой и в срок. Младенец оказался, на удивление, спокойным, некрикливым. Андрей стал жить на две семьи и, втайне от законной, помогал деньгами, оплачивал «второй» жене с ребенком пакеты жизни: работая официанткой Лиза едва могла обеспечивать обоих.

Когда Пелагее исполнилось два, тайна рассыпалась. Жуткий скандал смерчем пронесся над Андреем и разорвал в клочья отношения на стороне. Выбор мужчины не был оригинальным, и он поклялся жене больше не общаться с «той женщиной». Эпоха семейного туризма Андрея закончилась, а для Лизы наступило время выживания. Цены на жизнь росли из года в год. Не все выдерживали бремя платежей. Смертей становилось больше, но политика государства оставалась неизменной: гомо сапиенс должен совершенствоваться. Принятая когда-то программа по выведению генетически безупречного человека, названная «Г-4» («Генофонд-4»), приносила ожидаемые результаты. Выживали лучшие. Кто не в состоянии платить за себя и потомство, исчезают как тупиковый вид, как мусор.

До конца 2196 года оставался день, и Лиза пребывала в отчаянии. К диким перепадам настроения примешивался панический страх за существование, который сковывал тело невидимыми обручами, от чего опускались руки. Тридцать первого декабря она не вышла на работу и с утра обзванивала знакомых, даже тех, лица которых давно потускнели, как на старинной медной монете, и даже стерлись из памяти. Неудачи надломили ее, и она решилась прыгнуть в бездну.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.