– Спасибо за совет.

– Удачи!

Дефорт вышел. Ровена легла на кровать и стала размышлять. Она поймала себя на чувстве острой тревоги впервые за все время. В голове поселилась и стала оформляться новая мысль: все, что происходит, она невольно воспринимает по-настоящему. При этом законы ее пребывания здесь были неясны, система не складывалась. Ей не хватало информации. Чтобы успокоиться, она раскладывала имеющиеся данные по воображаемым столбикам таблицы “эксель”. Так было проще думать.

В дверь постучали, она услышала знакомый вкрадчивый голос. Теофиль! Вот кто ее основной оппонент. С таким человеком, никогда не можешь быть уверен ни в чем. Король и королева слушают его безоговорочно.

– Войдите! – крикнула она, садясь на кровати, и приводя себя в порядок.

– Ваше высочество, доброе утро! – заглянул улыбчивый советник в ее комнату. – Пришел убедиться, что наша договоренность в силе, и что вы, так сказать, не намерены выкинуть нечто внезапное на торжестве.

– Будьте спокойны, я свое слово всегда держу, – серьезно ответила девушка. – Я надеюсь, вы не намерены избавиться от меня как только свадьба состоится?

– Такого в наших планах нет, – уклончиво ответил Теофиль. – Ну что ж. Раз мы с вами убедились в серьезности обоюдных намерений, не смею отвлекать. Там у двери толпа цирюльников и портных жаждет вас заполучить в свои руки.

***

Принцесса стояла перед огромными дверями, ведущими в большой рыцарский зал, заполненный толпой чужих ей людей. Тяжелый золотой обруч, подхватывающий и удерживающий длинную тончайшую переливающуюся крошечными вкраплениями бриллиантов вуаль, давил на голову. Платье стесняло дыхание. Молодой принц, наряженный также в золотой камзол и белые штаны с золотыми лампасами, стоял рядом. По красным пятнам, выступившим на лице юноши, было ясно, что он волнуется. Лакеи распахнули двери. Ровена взяла принца за вспотевшую ладонь и они медленно двинулись к ожидающим у небольшой воздвигнутой по случаю торжества арки королю и королеве.

Принцесса не могла отделаться от ощущения, что она мать, которая ведет своего юного сына к алтарю, хотя со стороны они выглядели вполне гармонично. Выполнив, не совсем чисто, но хоть как-то, основные шаги, развороты к придворным, и другие элементы, которым учил ее накануне церемониймейстер, она мельком посмотрела на старика-распорядителя. Тот поймал ее тревожный взгляд и одобряюще наклонил голову: мол, все в порядке.

Никаких религий и соответственно священников в Аурусбурге не было, как поняла принцесса. Процедуру бракосочетания среди монарших персон и высокого дворянства осуществлял король.

Леонард IV произнес торжественную речь, королева Фелиция преподнесла невестке символический ключ от Аурусбургского дворца в знак того, что принимает ее в правящую семью. Руки королевы дрожали. В решающую секунду ключик из драгоценных металлов, инкрустированный янтарем и изумрудами, соскользнул с бархатной подушки и звонко ударился об пол. Придворные загудели: плохая примета. Молоденький паж поспешил было, чтобы поднять и подать ключ, но принцесса не оскорбилась лично наклониться и ухватить ключик первой.

Затем новобрачные обменялись кольцами и прошествовали на отведенные им места. Ровена почти выдохнула, но продолжала ждать.

Король Леонард снова взял слово.

– Возлюбленные подданные мои, – обратился он к залу, – пятнадцать лет с момента героической гибели моего отца Леонарда III Мудрого я правил Аурусбургом, стараясь соблюдать его заветы справедливости и благочестия. Но с великим прискорбием заявляю, что с некоторых пор некий тяжелый телесный недуг мешает мне исполнять свой королевский долг в той мере, в какой требует трудное бремя управления государством.

По залу прокатился ропот удивления. Королева нервно теребила край шелкового шарфа. Теофиль смотрел на происходящее из угла зала, благостно сложив руки на животе. Леонард сделал жест рукой, останавливающий шум и перешептывания, выждал мгновение и продолжил:

– Но я не просто так отрекаюсь от власти, а передаю ее своему единственному наследнику и возлюбленному сыну Мартину, наделенному всеми достоинствами, необходимыми для правления Аурусбургом, и которому я всегда буду рад оказать поддержку мудрым советом, – он указал рукой на поднявшегося со своего места сына. – Вас же я призываю принять мое решение с мудростью и одобрением!

– А теперь я приглашаю вас пройти для пиршества в зал, чтобы поздравить молодых супругов, будущих короля и королеву, и отпраздновать новый союз двух достойных государств!

Оркестр заиграл торжественную музыку. Первыми со своих мест в пиршественный зал под поздравительные выкрики прошли новобрачные.

Ровена украдкой раскрыла ладонь – ключ от Аурусбурга был у нее в руках.

Погода стояла ясная, и столы для пиршества вынесли во дворцовый парк, натянув по верху огромные шелковые тенты для защиты от солнца. На мощеной камнем площадке разместились музыканты королевского оркестра и настраивали инструменты.

Эдмар знал, что из большого зала Ровена и Мартин выйдут первыми. Обида и разочарование жгли душу молодого человека, словно раскаленные угли. Он не мог спать и есть. Рана, полученная в лесу затягивалась плохо, но гораздо больше его беспокоили навязчивые мысли о женском коварстве и предательстве. Это была его первая любовь. И он не сомневался, что чувства взаимны. Еще полгода назад Ровена заверяла, что любит его и готова бежать вместе куда угодно, лишь бы не идти замуж за другого. Но в одно мгновение все изменилось. Она захотела стать королевой Аурусбурга. У него было несколько мгновений до того, как все опомнятся, чтобы одним точным движением успеть пронзить предательнице ее черное сердце, а затем убить себя.

За дверями послышалось движение, юноша напряг слух, стоя в тени мраморной колонны, и чуть подался вперед.

И тут же потерял равновесие от сильного пинка под зад.

– Ах ты ж, болван! Ты что это тут удумал? – бранился Дефорт, забирая у неуловимого мстителя кинжал. – Загубить жизнь ради девчонки, которая завтра и не вспомнит, как тебя зовут?

Эдмар пытался высвободиться, но рана в животе саднила и болела, он чувствовал слабость.

– Что мне с тобой, дураком, теперь делать? Отдать под суд? На плаху собрался? – ругался капитан, оттаскивая юношу в кусты, понимая, что с минуты на минуту в саду появятся новобрачные и гости. Благо, еще в рыцарском зале, где-то внутри у него сработала интуиция бывалого воина: проверить все сомнительные места на пути Ровены. Было жалко не столько принцессу, сколько глупого юнца, намеревающегося укоротить себе жизнь из-за нелепых чувств.

– А хоть бы и на плаху! Лучше смерть, чем такая жизнь!

Дефорт сердито плюнул себе под ноги.

– Сопляк! Глупый, но гордый!

Он огляделся, чтобы сообразить, куда деть горемыку. Пришлось волочить его по земле до казарм и там запереть на ключ, поручив двум своим воинам не спускать глаз с дверей. Потом мчаться назад в сад, уповая, что за это время на принцессу не напал убийца посерьёзнее отвергнутого любовника.

В саду полным ходом шло застолье. Принцесса, завидев запыхавшегося Дефорта, зашипела:

– Ты где шляешься, капитан? Я же сказала везде меня сопровождать! Что непонятного?

– Простите, были веские причины, – извинился Дефорт и занял укромное местечко за ее плечом.

У принцессы в горле пересохло, а живот выдавал зверское урчание. Но памятуя советы капитана, она не притрагивалась ни к еде, ни к напиткам. От запеченного поросенка, искусно оформленных тарталеток с паштетами из печени птиц, пряных сыров, рыбных деликатесов, тушеных овощей и прочих аппетитных блюд исходили сумасшедшие ароматы. Она представляла, как вдыхая их, насыщается, но самовнушение не работало. Оставалось только с завистью наблюдать, как рядом новоявленный супруг обгладывает куриную ногу, запивая каким-то сладким напитком из бокала, а затем закусывает двумя колбасками сразу. Придворные бесконечной рекой тянулись к их столу с поздравлениями и подарками.