Наталье Андреевне всегда было мало. Сколько бы она не зарабатывала, как бы успешно не проводила сделки, она никак не могла успокоиться и довольствоваться тем, что имеет. Наоборот, чем больше была прибыль, тем выше росли ее потребности. А дочь…. От дочери она просто откупалась, теперь Аля это понимала. Деньги всегда занимали главенствующее место в ее жизни, начиная с детского сада и заканчивая ее отношениями с бывшим женихом — мама не могла дать ей душевный комфорт, поэтому просто купила его. И для нее это было абсолютно нормальным, что при этом испытывает Аля, ее волновало мало.

Нет, девушка вовсе не мечтала о том, чтоб мать разорилась и покончила с работой. Ей нравилось то, как она живет и то, что она имеет все, о чем другие дети могли только мечтать. Она привыкла одеваться в стильную дорогую одежду, она коллекционировала дорогие куклы, вкусно ела, получала все необходимые гаджеты. Но… сейчас она понимала, что могла иметь маленько меньше всякой дорогой ерунды, зато мама чаще была бы дома и могла посвятить хотя бы часть своего времени ей.

Тогда она не приспособилась бы к ее отсутствию и не перестала бы по ней скучать.

И сегодня, когда мать уехала, Аля не испытала горести и сожаления. Словно вместе с надоевшей косой она отрезала ее от себя и испытала лишь облегчение, что ее наконец-то оставили в покое и она может жить здесь с Бо не испытывая дискомфорта от мыслей о родителях.

— Ну что? — Аля почувствовала, как ее сзади обнимают руки тетушки, а до обоняния донесся аромат ее духов. — Поехали?

— Куда? — Удивленно спросила девушка.

— Ну, — Тома растрепала рукой ее волосы, — надо что-то делать с этим, согласна? У меня есть хороший мастер, он может все.

Повинуясь порыву, Аля обняла Тамару за шею и прижалась к ней. И к стыду своему признала, что при других обстоятельствах, мечтала бы о том, чтоб из двух сестер именно младшая была ее матерью. Та молча погладила ее по голове, не спрашивая о причинах подобного проявления чувств к собственной персоне.

Богдан догнал Наталью довольно скоро. Женщина ехала по трассе не слишком быстро и на некоторых участках дороги прочие участники дорожного движения нервно сигналили ей, призывая либо ускориться, либо не мешать обгонять ее.

Бо поравнялся с ее авто и жестом потребовал, чтоб женщина съехала на обочину. Та, как ни странно, послушалась. Остановилась, но из машины не вышла. Богдан объехал ее и остановился так, чтоб она при желании не могла скрыться. Вышел на улицу, прикурил сигарету, подошел ближе и постучал в окно костяшками пальцев.

Окно открылось, но Наталья Андреевна не удостоила его даже взглядом. Сидела, прямая как жердь, и смотрела перед собой.

— Послушайте, Вы, — зло высказался Бо, — я настоятельно не рекомендую больше появляться на пороге дома моих родителей, слышите? Вы сегодня перегнули, оскорбив мою мать, и мне пришлось проглотить это. Второго раза не будет. Ясно?

— Вполне. — Она, наконец, повернулась к нему. — Все? Я могу ехать дальше?

— Да ради Бога! — Богдан демонстративно сделал шаг назад. — Только на досуге подумайте, ради чего вы вообще живете на этом свете? Вы никого не любите, у вас никого нет, только ваши деньги. Вы думаете это сила и надежность? Нет. Деньги — это пыль, сегодня они есть, а завтра нет. Подумайте, чего вы добились — у вас нет семьи, нет сестры, друзья все держаться за вас только благодаря вашим связям и возможностям. Теперь нет дочери, и внуков в будущем тоже не будет. Уж поверьте, вы их не увидите никогда, я позабочусь. Зачем им такая бабушка, как вы? Чему вы их можете научить? Мне просто интересно, насколько еще хватит терпения у вашего мужа….

Богдан вздохнул не понимая, достигают ли цели его слова, но отпустить эту женщину молча, он просто не смог.

— Тебе легко рассуждать, — усмехнулась она вдруг, — тебе не пришлось выживать, бедствовать. И не придется думать, чем прокормить своих детей. Ты живешь в золотое время Богдан. С головой и руками всегда можно удержаться на плаву. А я помню другие времена…. Лихие, недобрые дни. Знаешь, с лишней копейкой в кармане жить гораздо спокойнее, чем без нее.

— Может быть, в мире есть что-то дороже денег? Может быть, вы зря не боитесь того, что в старости Вам никто не подаст стакан воды, а? Езжайте, Наталья Андреевна, и будьте счастливы в своем одиночестве.

Бо развернулся, сел в машину и резко тронулся с места.

А Наталья еще долго стояла на месте. Спокойный разговор с парнем и капля откровений, что она себе позволила, отняли у нее остатки самообладания. Она смотрела вслед его машине, пока она не скрылась из вида. Потом она посмотрела на «хвостик» Алькиных волос, что бросила на соседнее сидение, снова посмотрела вперед. Неожиданно картинка в глазах стала расплывчатой, а по щекам потекло что-то теплое. Женщина вцепилась руками в руль, прижалась лбом к гладкой коже оплетки и разрыдалась. Она не верила, что это происходит с ней, но остановиться не могла, как ни старалась. Словно сегодня сломался какой-то барьер, что она возводила многие и многие годы, и все что за ним копилось вырвалось на свободу.

Это нервы, — Наталья сумела взять себя в руки, — просто нервы. Негатив же нужно куда-то сливать….

Она достала из «бардачка» пачку бумажных платков, вытерла под глазами тушь, включила диск и, пару раз шмыгнув носом, а после, сделав десять глубоких вдохов и выдохов, тронулась с места.

Богдан вернулся домой поздно — ради завтрашнего выходного он постарался сделать сегодня максимальный объем работы. И вопреки его надеждам, Алька снова не выбежала его встречать. Вообще он именно так представлял себе некоторые моменты совместной жизни с девушкой, то, что он видел в отношениях родителей. Мама всегда провожала отца поцелуем и всегда встречала его. провожать его Караля научилась, а вот встречать пока что нет. Бо несколько минут болтался внизу с родителями, ожидая звука шагов Карали на лестнице. Но не дождался.

Поднялся сам и нашел ее в зимнем саду, в кресле среди матушкиных цветов. Она сидела, поджав под себя ножки, завернувшись в мягкий плед с его кровати, и читала книгу. На него даже внимания не обратила.

— Привет. — Он подошел ближе.

— О! — Аля вскинула на него глаза. — Ты уже приехал? Я не заметила….

— Давно уже. Пойдем со мной ужинать?

— Сейчас. — Она снова опустила глаза. — Одну секунду Бо… на самом интересном месте.

— Что читаешь? — Он потянул книгу из ее рук и увидел, что это первый детектив его отца. — Ясно. Убийца — садовник. Пошли.

— Что? — Она рассердилась. — Вернер! Ты зачем… постой, — она нахмурилась, — но там нет никакого садовника.

— Значит водитель.

— Ты что, не читал книги своего отца? Ты серьезно?

— Я не люблю читать. И потом мне вполне хватило институтской программы.

— Зря. — Уверенно ответила девушка. — Ты много потерял. Ладно, — она встала с кресла, сбросила плед, — идем.

После ужина Богдан нашел Альку в постели и снова с отцовской книгой в руках.

— Аля, черт возьми! — Он отбросил книгу в сторону. — Обрати уже на меня внимание!

— Ну, хорошо, — она недовольно поджала губки, но все же повернулась к нему, — как прошел день?

— Как всегда, на кладбище.

— Кто умер?

— Не поверишь, — ответил он ей фразой из анекдота, — там все умерли. А ты чем занималась? У тебя красивая прическа.

Алькины волосы и правда, были аккуратно уложены. Словно так и надо было — спереди подлиннее, сзади — покороче. И, Богдану пришлось признать, короткая стрижка шла ей гораздо больше длинных волос. Она выглядела чуть старше, не смотрелась таким ребенком, как с косичкой. Сейчас перед ним была уже не девочка, а девушка на пороге становления молодой женщиной. И это не могло не радовать.

— Тебе правда нравится? — Аля завела за ухо прядь волос. — Ты больше не сердишься на меня?

— Правда, малышка, не сержусь. А теперь давай спать — я устал, а завтра насыщенный день.

— Опять похороны?