– Прошу вас! – взмолился портной, падая на колени. – Немного покоя, дева, совсем немного покоя…

Вот бедняга, подумала Мэл, одарив дрожащего мастера снисходительным взглядом. Если он хоть кончиком иглы заденет кожу Иллиам, маленькая злодейка изведет его до кровавых слез. Или, наоборот, поощрит… Сестрица со скуки может быть такой непредсказуемой.

Например, сейчас она вдруг решила разыграть покорность.

– Как скажете, мастер! – сказала тонким голоском. – Как прикажете! Только не делайте мне больно!

– Д-да, дева… – прошептал портной, кажется, напуганный еще больше.

– Оставь его в покое. – Мэл поморщилась. – Не хочу, чтобы он умер раньше, чем сошьет одежду для моего раба.

– Почему бы не оставить его совсем без одежды, м-м-м?

Рука сама собой взметнулась к вспыхнувшей щеке. Мэл попыталась сделать вид, что хотела убрать с лица выбившуюся из косы прядь, но хитрые глазки-иголочки Иллиам, похоже, видели ее насквозь. Мерзавка рассмеялась, громко и открыто, явно наслаждаясь своей маленькой словесной победой. Вот так эта мерзавка одним ходом уделала двоих – пристыдила старшую сестру и до смерти перепугала портного. Малврае сердито потерла щеку. Предательское тело и эти его неожиданные реакции…

Отсмеявшись Иллиам посмотрела на сестру тепло и снисходительно, словно бы это она была старше.

– Ничего, Мэл, настанет день, и ты расцветешь, как бутончик ночной орхидеи. – Она раскрыла темную ладонь, так похожую по оттенку на любимый цветок Богини, и от этого жеста у Малврае снова вспыхнули щеки. – Не ко всем из нас страсть приходит сразу. Кому-то нужно время. Кому-то – особенный мужчина.

Дурацкий разговор прервал внезапно появившийся на пороге комнаты служка.

– Госпожа Малврае! – запыхаясь, протараторил он. – Прошу прощения, вас срочно зовет матриарх!

Сцена первая. Место действия: прихожая особняка Алеанурден. Дело близится к ужину. Действующие лица: рассерженный матриарх, двое угрюмых верных у дверей парадного входа, испуганный Келтран, не смеющий поднять взгляд от пола. И Мэл, запыхавшаяся пока бежала за слугой. Когда матушка говорит «срочно», это значит, что на месте нужно было быть уже минуту назад.

– Г-госпожа? Вы звали? О-о… – увидев Келтрана, Мэл почти все поняла. Почти.

– Погляди же… – Ледяной тон леди Бризанны щедро сдобрен ядом. – Божественный юноша, сын Первого Дома, похоже, не сведущ в правилах хорошего тона. Явился к тебе мало того, что без приглашения, так даже не предупредив загодя. Как, позвольте узнать, молодая госпожа могла успеть должным образом подготовиться к вашему приходу?

– Недоразумение, матриарх, – торопливо заговорил Релинар, выставляя перед собой раскрытую ладонь – символ доверия и добровольной уязвимости. – Гонец должен был прийти вперед меня за час. Вероятно, что-то стряслось по пути… А я поторопился… Прошу прощения, леди Бризанна! Я тотчас же уйду, если вы прикажете. Ужасное недоразумение… Я стыжусь, матриарх.

Леди Бризанна хмыкнула, разглядывая Релинара острым задумчивым взглядом. Еще один бедняга, подумалось Мэл, едва не дрожит. Пускай ты и благословлен Богиней при рождении, но представ пред высокой леди, будь любезен, благоговей и трепещи.

– Идем, – сказала матушка, обращаясь к дочери, а потом снова к Келтрану: – А вы, юноша, постойте здесь. Я вас еще не отпускаю.

– Ваша воля, госпожа.

Леди Бризанна направилась в сторону гостиной. Когда Мэл зашла за ней следом, матриарх заперла двери и щелкнула пальцами, запечатывая комнату магией – теперь никто снаружи не услышит, о чем они говорят.

– Лжет. Пришел шпионить. Без предупреждения. Намеренно. Подозревают… Плохо.

– Мне отвлечь его, госпожа?

Бризанна задумчиво поглядела на дочь.

– Сейчас он здесь совсем не к месту, но… Пускай будет нашим гостем, скоро ужин, пригласи его. Покажи ему дом, но не спускайтесь в подвалы. Нельзя гнать его сейчас, словно бы нам есть что скрывать… И Иллиам! Нужно как-то вывести портного. Тайно. Ему хорошо заплатили, сам он не проболтается, но если Келтран увидит его у нас, то потом его могут схватить и допросить… Да, дитя. Тебе нужно его отвлечь. Любым способом.

– Я возьму Алактира. Дэв может заинтересовать Келтрана.

– Алактир? – Матушка прищурилась. – Какое странное имя ты ему дала.

– Это его имя, – сказала Мэл, и тут же пожалела об этом.

Ну что же ты за дура… Кто как не хозяин должен подобрать питомцу новое имя?

Малврае почувствовала, как под материнским хмурым взором у нее лиловеют щеки.

– Ладно, – в конце концов махнула рукой леди. – Пускай дэв будет рядом. Он ведь теперь твой личный страж, это будет не странно. Ступай, дитя. Начните с сада.

***

Тусклый свет самоцветов на высоком горном небе Юдоли погружал сад Дома Алеанурден в вечерний сумрак. По приказу Малврае садовник зажег магические фонари, и взору их предстала редкая в дикой местности подгорья красота – грибы всех форм и размеров, всех цветов от красного до болотно-зеленого. Мхи покрывали статуи из черного мрамора, стелились вдоль прогулочных дорожек, обвивали скамьи. Еще спящие ночные орхидеи густо свисали с декоративных арок, чем напоминали крупные гроздья черных ягод.

– Алая маршанция! – воскликнул Келтран, припадая к уложенной брусчаткой дорожке. Красный мох прорастал в щелях между камней, напоминая собой сеть кровеносных жил. – Какое изобилие… Чувствительное растение, нуждается во влаге. У вас хороший садовник. – Он поднял голову, глядя на Мэл снизу-вверх, и мило улыбнулся, щуря глаза. Паучьи щурились тоже. – Ходят легенды, что алую маршанцию нужно кормить кровью. За этим ей якобы и нужны эти чашечки на лепестках. – Келтран деликатно погладил их пальцами. – Но, конечно, это не правда. Чашечки – это просто способ размножения.

Малврае передернуло от отвращения. Эти крошечные «чашечки» напоминали ей глаза насекомого. Всякий раз, когда приходилось выходить в сад и ступать по этой дорожке, хотелось просунуть меж камней каблук и раздавить каждый мерзкий «глазок». Нет, садоводство точно не для неё.

– Зачем вы пришли?

Келтран перестал улыбаться и поднялся.

– Счел необходимым… узнать вас поближе. Матушка одобрила моё решение. Но лакей… Прошу прощения и у вас, госпожа. – Он виновато поклонился. – Я не хотел быть незваным гостем. Желаете, чтобы я покинул вас?

Да, пожалуй, подумала Мэл, но вслух сказала другое:

– Нет, останьтесь. – Она улыбнулась, украдкой бросив взгляд в сторону дэва, который всё это время сопровождал их по приказу своей госпожи.

Какой контраст. Келтран в своей пурпурной мантии, невысокий и тонкий, как статуэтка, и Алактир – выше и крепче их обоих и всё еще одетый, как раб для утех, а не страж. У этих двоих и голоса были разные – низкий и мелодичный у дэва, высокий и негромкий у Релинара. Тихая ночь Юдоли, пронзительный день Калистрии.

– Позволите вопрос? – прервал тишину Релинар, пока они бесцельно брели по садовой тропинке.

– Да.

– Каково вам в новой роли?

Мэл вопросительно вскинула бровь.

– Я имею в виду в роли госпожи. Вас устраивает ваш раб?

– Вполне. У него хорошие боевые навыки.

Релинар бросил на дэва быстрый оценивающий взгляд.

– Дорогой подарок, – сказал он с оттенком грусти в голосе, и, чуть помолчав, спросил: – У вас… есть поклонник?

Хм… праздный интерес, допрос или ревность?

– Нет, он… верные леди Бризанны столкнулись с ним на границах Юдоли. Ошивался у поселения полукровок. Там и схватили.

Алактир благоразумно молчал, заведомо предупрежденный, чем для него может закончиться решение пооткровенничать с представителем другого Дома.

– О… – Келтран снова взглянул на дэва, уже дольше. – Так он не обученный. Наслышан, что такие рабы могут доставлять проблемы.

– Никаких проблем.

– Не буду настаивать, – Релинар выставил вперед ладонь в жесте покорности, – но, если вы вдруг испытаете трудности во время его воспитания, то у собора есть средства для усмирения особо дерзких рабов. Есть вероятность, что после такой процедуры он, скажем так, перестанет быть собой, но зато…