Если принять такое понимание интерпретации истории, как можно узнать из истории что-то новое? Не превратится ли история в череду иллюстраций, сопровождающих то, что я хочу сказать и, более того, уже и так знаю, вовсе не обращаясь к этой истории? Погружение в историю в таком случае означало бы лишь поиск прииска, богатого подходящими примерами3.
С глубоким уважением,
Ханна Арендт
1. В течение летнего семестра 1926 г. Я. вел семинар «Шеллинг, в особенности философия мифологии и откровения». Из п. 110 следует, что именно этот семинар стал поводом для написания письма.
2. Комментарий, добавленный рукой Я.: «не истолковывать, а взаимодействовать».
3. Я. часто отвечал на подобные вопросы на семинарах. Поэтому письменный ответ отсутствует.
2. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуГейдельберг, 10 октября 1928
Уважаемый господин Профессор,
боюсь, вчера мне не удалось убедить Вас в том, что я со всей серьезностью отношусь к научной чистоте и порядочности, поэтому позвольте еще раз уверить Вас, что я непременно еще раз проверю работу со всей тщательностью, вне зависимости от того, сколько времени это отнимет1.
преданная
Вам
Ханна Арендт
1. Х. А. имеет в виду критические замечания Я. о недостатках ее диссертации («Понятие любви у Августина. Опыт философской интерпретации»). К тому времени работа была не завершена. Несмотря на это, Я. допустил ее к защите. Устный экзамен состоялся 26 ноября 1928 г. Отзыв Я. на диссертацию, которую он предложил оценить на три балла, изложен в следующем заключении:
«Философская интерпретация Августина требует способности замечать при чтении этого по большей части риторического и проповеднического текста мысленные структуры и возникающие изнутри этих структур сверкающие жемчужины, в которых явлена концентрированная мысль. Старательный читатель сталкивается с истинным предметом работы лишь время от времени. Автор диссертации обладает этой способностью. Она не просто обнаружила и собрала все, что Августин говорит о любви, но решила отказаться от некоторых значительных идей, например, о любви и познании и от назидательных выражений. Она поставила перед собой задачу ограничить набор мыслительных структур, точнее выразить и проанализировать их. Работы, вроде труда Маусбаха (об этике Августина), объединяют в себе множество материалов, а потому уравнивают и смягчают их, здесь же автор проводит четкие границы, а взгляды, которых придерживается Августин внутри этих границ, предстают со всей остротой.
В трех частях работы изложены идеи Августина о понятии любви в соотношении с тремя различными источниками ее происхождения: мыслью о смерти, которая лишает смысла земной appetitus; мыслью о подлинном бытии; мыслью о единстве истории человека со времен Адама. Первая часть, самая простая, на мой взгляд совершенно прозрачна, каждый ее пункт изложен с безукоризненной тщательностью. Вторая часть, по существу более сложная и более интересная, отчасти слишком пространна, а некоторые идеи остаются непроработанными. Встречаются некоторые неточности в цитатах, которые отчасти были исправлены, отчасти нуждаются в дальнейшем уточнении. Третья часть еще не завершена, однако демонстрирует направление исследования.
Метод объективного понимания кажется несколько насильственным по отношению к тексту. Из предисловия и заключения явно следует, что недостаточно внимания уделено и серьезным изменениям во взглядах Августина в течение жизни. Решающее значение имеют не исторические или филологические интересы. Главный импульс скрыт в невысказанном: благодаря философской проработке идей автор стремится оправдать свою независимость от возможностей христианства, которые несомненно ее привлекают. Она стремится не изобразить единую систему дидактических произведений, но выявить противоречия между ними, чтобы обнаружить экзистенциальный источник этих идей.
Можно простить автору, что она толкует термины, взаимозаменяемые для Августина, иногда в слишком узком и строгом значении, например amor, caritas, dilection с одной стороны или cupiditas, cocupiscentia – с другой. Однако ей не всегда удается избежать опасности услышать слова Августина, которых нет в тексте. По итогам наших консультаций некоторые ошибки были исправлены. Но с учетом личных достижений в философствовании с опорой на исторический материал, этот недостаток беспокоит, но не имеет критического значения. Надеюсь, недостатки были минимальны. В связи с этим, несмотря на общее положительное впечатление от этой выдающейся и достойной работы, к сожалению, я не могу поставить ей высшую оценку, итог: II–I.
Ясперс.
3. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуБерлин, Фазаненштр., 57, 28 января 1929
Уважаемый господин Профессор,
мне крайне неловко просить Вас об отзыве на мою работу до того, как она завершена. К сожалению, положительные рекомендации профессора г-жи Тойблер1 не возымели никакого действия. Между тем мне довелось познакомиться с одним господином, который состоит в добрых отношениях с одним из самых значительных меценатов Еврейской академии2 и хочет попробовать зарекомендовать меня, чтобы тот, в свою очередь, одобрил мою заявку в Академию. Так как люди нередко оказываются буквально завалены подобными просьбами, мне, по мнению моего знакомого господина, необходимо не только свидетельство моей активной работы, но и подтверждение ее ценности для науки3. Последнее – насколько я могу судить, изучая попадавшуюся мне до сих пор литературу на соответствующую тему, – можно утверждать с полной уверенностью.
Уважаемый господин Профессор, я надеюсь, Вы поймете, что обращаться к Вам с подобной просьбой меня вынуждают обстоятельства. Я хотела бы попросить Вас отправить отзыв г-ну советнику юстиции Пинку, Потсдам, Маркграфенштр., 12.
С глубокой благодарностью и сердечным приветом Вам и Вашей супруге
Преданная Вам
Ханна Арендт
1. Зельма Штерн-Тойблер (1890–1981) – историк, жена ординарного профессора античной истории в университете Гейдельберга, Ойгена Тойблера.
2. Академия иудаистики в Берлине.
3. В 1929 г. Х. А. начала работу над книгой о Рахель Фарнхаген, опубликованной впервые после Второй мировой войны на английском языке: Rahel Varnhagen. The Life of a Jewess. London, 1958, после чего опубликованной на немецком: Rahel Varnhagen. Lebensgeschichte einer deutschen Jüdin aus der Romantik. München, 1959.
Рахель Фарнхаген (1771–1833) – немецкая писательница еврейского происхождения, на протяжении многих лет ее салон в Берлине был местом встречи романтиков и, позже, поэтов движения «Молодая Германия». Ее переписка и воспоминания являются важнейшими документами позднего периода романтизма.
4. Ханна Арендт Карлу Ясперсу 24 февраля 1929
Уважаемый господин Профессор!
Прошу простить меня, что благодарю Вас за Вашу отзывчивость только теперь. Я надеялась сразу же сообщить Вам, что стало с моей заявкой. Но ответ от упомянутого господина, к сожалению, до сих пор так и не пришел.
Работу об Августине я надеюсь закончить к началу апреля. Я ознакомилась с еще несколькими работами, посвященными этой теме и неизвестными мне до сих пор, в первую очередь – истолкование Книги Бытия1. Из-за этого работа занимает больше времени, чем я предполагала.
С благодарностью и уважением
Ваша
Ханна Арендт
1. Августин: О Книге Бытия.
5. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуНойбабельсберг, 13 июня 1929
Уважаемый господин Профессор,
простите, что вопреки всем договоренностям, второй, улучшенный вариант моей работы оказался у Вас только теперь. О главной причине такой задержки Вы уже, конечно, слышали от Бенно фон Визе1. Четыре недели назад я вышла замуж. Я надеюсь, Вы поймете, почему я сама не сообщила Вам этого раньше: я была так обременена незавершенной работой и не хотела встречаться с Вами лично до тех пор, пока не выполню все свои рабочие обязанности. Теперь все они выполнены. Существенно изменены с. 36–65, 99–110, 119–121. Цель первых изменений была в уточнении понятия memoria [памяти], уже упомянутого в первом варианте текста, но так и не рассмотренного в его первичном значении. Фрагменты о facere [созидании] и сущностной отчужденности человека в мире (с. 52) были уточнены и дополнены. Третью часть я не расширила, как предполагала раньше, но, за исключением некоторых отрывков, переписала заново. Историческую справку, которая во многих местах прерывала текст, следуя Вашему совету, я оставила в дополнениях к некоторым главам. Примечания и цитаты еще раз полностью сверены по Миню2 и Венскому изданию3. В сложных случаях (за единственным исключением: ч. 2, прим. 116) я отдавала предпочтение Венскому изданию. В отправленном экземпляре примечания помещены в самый конец текста, однако это не означает, что в книге они будут помещены там же, напротив, они должны быть помещены в конце каждой страницы. Примечания отделены ради удобства наборщика.
