Нет нужды повторять, что эта работа действительно побуждает к чтению Вебера, что она, несмотря на то что не требует знакомства с его теорией, действительно передает его пыл. Мне лишь кажется, что второй раздел⁴ недостаточно подробен, а потому последние части кажутся схематичными и тезисными.

С лета мы живем в собственной квартире. Я была бы невероятно рада, если бы Вы лично смогли убедиться, что ее прелесть (и моя гордость) заключается в том, что она ничем не напоминает о Швабинге. Помимо занятий домашним хозяйством, я возвращаюсь к работе. Большая часть работы о Рахели уже завершена. Я часто представляю, что бы сказали Вы о законченной книге. Позволю себе приложить к письму свою работу⁵, которая была существенно сокращена, но взамен редакция решила удвоить мое имя.

Я еще несколько раз встречалась с Афрой Гайгер⁶. Но наладить контакт нам не удалось, так и не понимаю отчего.

С наилучшими пожеланиями в новом году

С уважением и благодарностью

Ваша

Ханна Штерн

1. Jaspers K. Max Weber. Deutsches Wesen im politischen Denken, im Forschen und Philosophieren. Oldenburg i. O. 1932.

2. Ibid. p. 7.

3. Ibid. p. 21.

4. «Макс Вебер как исследователь».

5. Arendt-Stern H. Aufklärung und Judenfrage // Zeitschrift für die Geschichte der Juden in Deutschland, 1932, № 2–3, Jh. IV, p. 65–77.

6. Афра Гайгер, еврейка, подруга Гертруды Я., студентка Я. и Хайдеггера, погибла в концентрационном лагере Равенсбрюк.

Дорогая, уважаемая госпожа Штерн!

Что за роковое обстоятельство этот немецкий дух! Меня удивляет, что Вы, как еврейка, хотите отличаться от немцев. Но вместо того, чтобы касаться этого вопроса, я хотел бы попробовать объяснить Вам смысл своих слов, в надежде добиться Вашего одобрения, пусть не сейчас, но в нашей следующей беседе.

Я не выделяю немецкий дух подобно одному классу на фоне остальных. Это ни в коем случае не универсальное понятие, которое можно включить в какую бы то ни было классификацию, это скорее устремленность к неопределенной исторической целостности. Когда я говорю о том, что немецкий дух – это рассудительность, я ни в коем случае не утверждаю, что рассудительность свойственна исключительно немцам. Поэтому между положением во введении и последующими положениями нет никакого противоречия, рассудительность и т. д. не следует понимать как немецкость¹.

Я по природе склонен поучать, поэтому выбрал эту несколько удивительную формулировку. Я вижу в националистической молодежи столько искреннего пыла и добрых намерений, которые поглощены запутанной, порочной болтовней, что я, признавая волю к немецкому чувству собственного достоинства, хочу обратить внимание на их требование к самим себе – требование быть немцами. Поэтому националистическое издательство показалось мне подходящим², чтобы обратиться к читателям, которым нужен этот воспитательный (sic!) стимул, которые, возможно, и сами к нему стремятся. При этом ни в одном предложении я не допустил компромисса. Компромисс лишь в подзаголовке названия, на который мне пришлось пойти по просьбе издательства из-за предполагаемой неизвестности Макса Вебера. Компромисс состоит, однако, не в содержании этого подзаголовка, а только в том, что подзаголовок вообще используется. Словом «немецкий» так злоупотребляют, что теперь стало вовсе невозможно его использовать. Я, обратившись к фигуре Макса Вебера, предпринял – возможно, безнадежную – попытку сделать это этично. Но она могла бы увенчаться успехом, только если бы Вы также могли сказать: так и есть, я хочу быть немкой. Когда Вы говорите о родном языке, философии и поэзии, остается только добавить историко-политическую судьбу – и не будет никакой разницы. Эта судьба сегодня заключается в том, что Германия может существовать только в объединенной Европе, восстановление ее былого величия возможно только благодаря европейскому единству, дьявол кроется в обывательском страхе французов, с которыми неизбежно придется заключать определенные соглашения. Ведь немецкая империя, которой предстояло бы простираться от Голландии до Австрии, от Скандинавии до Швейцарии, невозможна и по нынешним временам оказалась бы слишком мелкой. Но все эти вопросы не касаются напрямую работы о Вебере, хотя, на мой взгляд, напрямую следуют из нее. Главная задача работы заключалась лишь в том, чтобы обратить внимание на причины существующих настроений.

С сердечным приветом также и Вашему мужу

Ваш Карл Ясперс

1. Jaspers K. Max Weber. Deutsches Wesen im politischen Denken, im Forschen und Philosophieren. Oldenburg i.O. 1932, p. 65.

2. Текст был опубликован в издательстве Gerhard Stalling и вошел в один из томов собрания «Письма к нации».

Уважаемый, дорогой господин профессор Ясперс,

сердечно благодарю! Я тоже очень надеюсь побеседовать с Вами, но сперва постараюсь ответить на некоторые Ваши вопросы.

Меня, конечно, смутил термин «немецкий дух». Вы сами говорите, как часто им злоупотребляют, для меня он почти равен «злоупотреблению». Но это не столь существенно. Даже если бы я решила, что Вы говорите о нем впервые, я была бы озадачена. Возможно, я не поняла, что Вы имели в виду под «устремленностью к целостности». Я объясняю себе это так: дух соответствующим образом воплощается в истории. То есть становится чем-то абсолютным, недостижимым для истории и немецкой судьбы, несмотря на свою сущностную неопределенность. С этим я не могу себя отождествить, так как во мне, так сказать, нет доказательств присутствия «немецкого духа».

Конечно, я остаюсь немкой в том смысле, о котором уже писала. Но я не могу просто добавить к этому историко-политическую судьбу. Мне слишком хорошо известно, как несвоевременна и неполноценна была вовлеченность евреев, как по случайности они оказались частью тогда еще чуждой им истории. И даже если в качестве главного доказательства использовать последние полтора столетия, неизменным останется одно: когда речь заходит о евреях, нельзя ограничиваться упоминанием лишь нескольких семей, которые не в первом поколении живут в Германии, но принимать во внимание только приток с Востока, в условиях которого не прерывается процесс ассимиляции. Былое величие Германии – это Ваше прошлое, какое прошлое у меня – не получится объяснить в двух словах; как и любое однозначное суждение – неважно, касается ли оно сионистов, ассимилирующихся или антисемитов – только затрудняет понимание настоящей сути проблемы.

Вы говорите о единстве Европы, стремление к которому я разделяю. Разница лишь в одном: Вы хотите его любой ценой, ради Германии. Я не могу стремиться к нему, так как достичь его можно лишь одним способом, а именно: в условиях французского господства, господства защищенного и незыблемого государства. В подобных обстоятельствах для меня оно было бы ужасающим – и меня не утешило бы даже восстановление Германии.

Мой муж передает сердечный привет и наилучшие пожелания

Всегда Ваша

Ханна Штерн

Дорогая госпожа Штерн!

Я уже успел прочитать Вашу статью¹, примите мою искреннюю благодарность. Она превосходна в выразительности изложения и точности, с которой Вы говорите о предмете. Однако я не могу согласиться с теми выводами, к которым Вы приходите, как следует из Вашего второго письма. Но это тема для личной беседы, которую я начал бы с вопроса о том, чего Вы, собственно говоря, хотите. Нельзя ограничивать себя отрицанием, одним кругом проблем и неоднозначностью. Все это требует воодушевления, утверждения через позитивное. Я хотел бы спросить, как может человечество обойтись без дьявола или с каким еще дьяволом Вы предпочли бы заключать соглашения?