– Семьдесят на тридцать и ни одним процентом меньше, – возопил Апельсин, – не забудьте!

– Я сомневаюсь, – протянула я, – как-то всё притянуто за уши.

– Ну и что!? – не согласился со мной Эдик, – его какое дело что ты сделала со своей внешностью? Посторонних это совершенно не касается. Может быть это я, как твой официальный парень, вложился на твои операции.

– Угу, – пробурчала я, – какой щедрый.

– А разве нет? – возмутился оборотень и окончательно принял сидячее положение, – кто вам организовал этот офис и, кто за всё это платит?

– Ты, конечно же ты! – подруга поспешила сгладить ситуацию, – без тебя мы бы совершенно ничего не смогли сделать! Ты единственная наша надежда и опора!

– То-то же, – удовлетворённо хмыкнул Эдик, – а то начали тут высказывать беспочвенные претензии.

– Мы обедать когда будем? – жалобно протянул Апельсин.

– Какой обед? – спросила я, – время только одиннадцать часов утра.

– Ну и что, – мои слова не впечатлили фамильяра, – я же не виноват, что у меня слишком быстрый обмен веществ!

– У тебя яма желудка, а не быстрый обмен веществ, – хмыкнула Ленка.

– И где только таких понятий успел нахвататься, – удивился Эдик.

– Он телевизор целыми днями смотрит, – пояснила я оборотню, и самое интересное, что запоминает оттуда информацию избирательно, только ту схватывает, которая может ему пригодится в «выдавливании» еды с окружающих.

– Хитрый чёрт, – весело усмехнулся оборотень.

– Сам такой! – обиженно пробурчал Апельсин и тут же добавил, – так когда обедать?

– Обедать будем, когда ты нам клиентов найдёшь! – ответила я фамильяру, сворачивая на экране ноутбука окно пасьянса.

– Это слишком жестоко! Нельзя так издеваться над существами высшего порядка! – предсказуемо завопил фамильяр, стуча своим довольно толстым хвостом по полке стеллажа, на которой до сих пор лежал.

– Я готова ехать в редакцию! – твёрдо сказала я, встав из-за стола и захлопнув крышку ноутбука, – только поедем втроем, твоя поддержка, как приближенного Марка, должна сыграть ключевую роль, если вдруг Иваныч начнёт сомневаться.

– Без меня страшно? – с хитрой и самодовольной усмешкой спросил Эдик.

– И не надейся! – фыркнула я, – ты успел забыть, что я не из трусливых?

– Нет, конечно, – прокряхтел, как старый дед, Эдик, поднявшись с дивана и поправив свой лощёный дорогущий костюм.

– Эх, я только удобно устроилась, – с притворным вздохом проговорила Ленка, «отлипая» от стола и потянувшись, не вставая со стула, – но в разъездах время пройдёт гораздо быстрее, поэтому я только за. Проветриться не помешает.

– Я тоже с вами! – крикнул Апельсин и спрыгнул со своего насиженного места.

– Ты так пол проломишь, – усмехнулся Эдик, после того как мы все трое обернулись на фамильяра, только что совершенно не тихо приземлившегося на лапы.

– Пол тут крепкий, – ответил оборотню Апельсин и по своему обыкновению – гордо задрав вверх хвост и морду, вразвалочку направился к выходу из офиса.

– Будет не очень удобно если мы придём в редакцию с котом, – сказала я в задумчивости, пока не двигаясь с места.

– А чего нам бояться? – не разделила моих переживаний по этому поводу Ленка, – мы там уже не работаем, а посетителям можно всё что угодно.

– Но это не значит, что нужно пренебрегать правилами приличия и раздражать Иваныча, – парировала я.

– Глупости это всё и предрассудки, – отозвалась Ленка, доставая из шкафа мой рюкзак и свою сумочку, – идёмте уже, нечего время терять.

– А как же обед? – напомнил от входной двери Апельсин.

– Рано ещё, потерпишь, – отрезал Эдик, – пора худеть.

– Злые вы, – опечалено протянул фамильяр.

– Обычные, – пожав плечами и забрав у Ленки свой рюкзак сказала я Апельсину.

– Выходим! – скомандовала повеселевшая подруга.

Первыми вышли Эдик с Апельсином, потом Ленка и я последняя. Прикрыв за собой входную дверь, я стала рыться в своём рюкзаке в поисках ключей, чтобы закрыть офис. Заметив это дело, Ленка меня бесцеремонно отстранила, взяв за предплечья, потом протянула правую руку к замку и не касаясь сделала кистью вращательные движения, будто в её руках сейчас находился невидимый ключ. И замок подчинился, я услышала два последовательных щелчка, означавших, что теперь дверь закрыта. Не поверив, я подёргала дверь за ручку, она действительно оказалась заперта.

– И ещё один момент, – проговорила Ленка, вновь сосредоточившись и протянув руку к стеклянной части всё той же двери. Под её воздействием табличка, висевшая изнутри с надписью «открыто» прямо на моих глазах, перевернулась и теперь на ней было написано слово «закрыто» и под ним три номера телефона, один из них я сразу признала своим, а другие два должно быть Ленкин и Эдика.

– Какая ты продуманная, – довольно хмыкнула я, отходя от двери.

– Я потихоньку практикуюсь, – ответила мне Ленка, догоняя меня и беря под руку, – зато теперь не стыдно другим показать на что я способна.

– Вот уж за кого, а за тебя мне никогда не было стыдно. – сказала я, – жаль, что я так не могу.

– Зато здесь, на Земле, ты можешь отдыхать от своих сил и говорить что угодно и кому угодно, в то время как на Сиринити приходится постоянно и неусыпно себя контролировать, – отметила один немаловажный факт подруга.

– Здесь ты совершено точно права, – легко согласилась я с ней.

– Тогда и не расстраивайся по пустякам! – проговорила она, на несколько мгновений сжав своими пальцами мою руку.

– Постараюсь, – пообещала я.

– Интересно, как нас встретят в редакции, – вслух озвучила свои мысли Ленка, пока мы шли по вестибюлю первого этажа хорошо знакомого здания.

– Меня точно встретят вежливо и отстранённо, потому что не узнают, – сказала я подруге.

– Ты будешь своим коллегам раскрывать кто ты на самом деле? – поинтересовался Эдик, которому досталась не очень почётная должность носильщика фамильяров.

– Честно, я до конца не решила, – задумчиво отозвалась я, – посмотрю, как пойдёт дело.

– Правильно, не стоит загадывать на будущее, лучше жить одним днём, – сказал Апельсин, удобненько так расположившийся на руках оборотня.

– Ты бы помалкивал! – прошипела ему я, оглядываясь по сторонам, – пока тебя не забрали на опыты.

Апельсин на мои слова только закатил глаза, но разговаривать всё же перестал. К всеобщему удовлетворению здравый смысл в нем преобладал над желанием участвовать везде и во всём, а главное, не делами, а только своей болтовнёй.

Стоя в до боли знакомом лифте, я потихоньку начала мандражировать, чтобы не выдать своё состояние я до боли прикусила зубами нижнюю губу. Но даже боль не привела меня в чувство, непонятное волнение отказывалось отступать.

– Эй, выше нос, – весело дёрнув меня за рукав совершенно новенького белого костюма, сказала Ленка, – ничего страшного нет, ты теперь другой человек и, если не захочешь, можешь вообще не рассказывать кто ты есть на самом деле. Пусть гадают, мучаются и завидуют.

– Хорошо, – только и выдавила я из себя, делая вслед за подругой шаг из открывшего на нужном этаже двери, лифта.

– Всем привет! – бодро воскликнула Ленка, заглядывая первым делом в наш с ней бывший кабинет.

– Лена! – раздались удивлённые и некоторые очень радостные восклицания бывших наших коллег, – на фоне этого шума-гама, моё приветствие потерялось и не было замечено вовсе.

– Как вы тут поживаете? – спросила она, повскакивавших со своих мест девушек, что полукругом окружили нас, загородив своими телами проход в кабинет.

Ответы мне были не интересны, я смотрела на своё бывшее рабочее место, которое сейчас занимала какая-то девушка в очках, невзрачная совершенно, видимо это место само по себе притягивало сюда людей невзрачного вида. Ленкино же место до сих пор пустовало, похоже, ей замену всё ещё не нашли или же вообще искать не собирались. Иваныч у нас человек ушлый, мог сэкономить на заработной плате сотрудников убрав из штата одну ставку.