– А ты почему не на фуршете? – сказала Саша. – И почему ты бежал?

Стас выровнялся, и Саша поняла, что, если бы не сбитое дыхание, он бы сразу вывалил то, с чем пришел. Но, кажется, новости были такие, что Стасу хотелось сказать их торжественно. Приняв соответствующий вид, он сказал:

– Я понял!

– Что ты понял?

– Девочка! Я понял, что случилось.

Саша даже не обрадовалась. Она была уверена – чтобы там Стас не придумал, это будет что-то не то.

– И что же?

– На линейке только что была минута молчания.

– И?

– В честь нее, – Стас кивнул в сторону девочки.

Саша нахмурилась.

– Нам объявили, что будет минута молчания в честь школьницы, которая так и не попала в школу в свое первое первое сентября. Родители не сопровождали ее, так что на проезжей части, прямо перед школой, ее сбила машина.

– О боже… – только и смогла сказать Саша.

Она снова посмотрела на девочку, но та не обращала на них внимания, словно говорили не о ней. Все сходится. Наряд, как на линейку, но неопрятный вид, а это значит, что девочка собиралась сама.

– Так что дело решено, – сказал Стас.

Саша покачала головой.

– Это очень хорошо, – сказала она. – Что ты мне все это рассказал. Но мы так и не поняли, какое у нее последнее дело.

Стас нахмурился и, сунув руки в карманы, стал медленно шагать туда-сюда вдоль деревьев. Если бы Саша не была так раздосадована историей про девочку, то посмеялась бы с того, какой у Стаса сейчас вид. Интересно, насколько сильно народ хохотал, когда увидели его в Сашиной куртке?

Саша недолго наблюдала за Стасом, а потом спросила:

– Что еще говорили?

– Ну там всякие напутствия одиннадцатиклассникам…

– Нет! Я про нее.

Стас покачал головой.

– Больше ничего.

Саша поднесла руку к шее, и коснулась кулончика. Это случалось каждый раз в нервные мгновения. Она чувствовала, что что-то упускает. Может, если бы Стас еще раз по слогам произнес то, что говорили на линейке про эту девочку, то Саша догадалась. Но он молчал. А потом сам заговорил:

– Я сначала подумал, может, она должна просто попасть в школу, но она же уже была там, значит…

– Стой! – сказала Саша. – Ты уверен?

Она замерла, и так посмотрела на Стаса, что он занервничал.

– В чем? В том, что она была в школе? Конечно. Она меня несколько месяцев кошмарила.

– Как кошмарила?

Саше было важно знать каждую деталь.

– Она смотрела на меня… Та блин, не смейся, это страшно! Еще она пыталась со мной разговаривать. Но я не стал. Я же не шизофреник… Ладно, прости. Просто раньше я сильно сомневался, что разговаривать с привидениями – это обычное занятие здоровых людей.

Стас остановился.

– А что? – спросил он. – Есть идеи?

Саша кусала губу, раздумывая, что еще можно сказать Стасу.

– Да, – сказала он, и прежде, чем Стас заговорил, добавила: – Скажи, она была в школе? Или ты только на улице с ней разговаривал?

– Не помню, я…

– Вспомни! Это важно.

Стас нахмурился – пошел мыслительный процесс. В который раз Саше захотелось его стукнуть. Может, так шестеренки в его голове закрутятся быстрее.

– Она смотрела на меня через окно в классе биологии…

– То есть не была в школе, да?

Стас еще недолго думал, а потом неуверенно кивнул.

– Отлично! А теперь помоги мне.

Стас не стал напоминать, что последний час только этим и занимался. Он подошел к Саше, и стал наблюдать, как она копошится в рюкзаке. Вскоре Саша достала поводок. Это было странно, потому что на Помпоне не было ошейника. Ему это не нужно было – он никогда не убегал.

– Это Помпону? – спросил Стас.

– Разумеется нет.

Когда Саша стала распутывать поводок, Стас понял, что на поводок эта штука на очень-то похожа. Это была коричнево-зеленая, под цвет земли и листьев, длинная плоская веревка с ручкой с одной стороны и петлей с другой. А еще Стас был уверен, что пять секунд назад она была черного цвета.

– Отвлеки ее, – сказала Саша, кивнув на школьницу.

– Что? Как?

– Придумай! Ты же смог ее разозлить. А теперь заинтересуй ее. Главное, чтобы она на меня не смотрела.

Стас вздохнул. Он всего час назад узнал, что с девочкой-привидением можно разговаривать, а теперь ему нужно было ее развлекать.

Тем временем Саша взялась за ручку на одном конце веревки, а второй ухватила так, чтобы его можно было кинуть. Стас, кажется, стал догадываться, что это за штука, и что его первое предположение про поводок – не такое уж нелепое.

– Привет! – сказал Стас, словно виделся с девочкой-привидением в первый раз. – Как у тебя дела?

Девочка поднялась с земли, и взвилась так, чтобы ее глаза были на уровне глаз Стаса. Саша тем временем прокралась ей за спину.

Стас уже открыл рот, чтобы задать девочке очередной дурацкий вопрос, на который она бы не ответила, как Саша взмахнула рукой, которой держала конец с петлей. Расстояние между ней и девочкой было небольшим, так что не удивительно, что петля попала на девочку и обвила ее талию.

Девочка, почувствовав инородный объект, тут же загустилась и стала темнее. Она резко обернулась на Сашу. До этого Саша не думала, что у детей может быть такое злое лицо. Девочка дернулась, но петля только туже обвила ее. Она попыталась стянуть веревку, но ее руки призрака не могли за нее уцепиться.

– Есть, – сказала Саша, улыбаясь немного злорадно.

– Что это? – спросил Стас.

Удивительно, что за этот день такой вопрос еще не натер ему мозоль на языке.

– Так можно уводить призрака от места их смерти, – сказала Саша и, не дожидаясь, пока Стас сам спросит, пояснила: – Они не могут далеко от него уходить. Если человек умер в помещении, то его привидение не может его покинуть. Но если я его выведу с это веревкой, то может. А привидения тех людей, которые умерли на улице, не могут проникать в помещения. Поэтому дома не кишат привидениями. Поэтому это девочка так и не смогла выполнить свое последнее дело. Она должна была попасть в школу.

– А, – только и сказал Стас.

Саша накрутила веревку на руку. Затем она подхватила рюкзак, и направилась в сторону школы. Помпон, Стас и девочка последовали за ней. Помпон был только рад покинуть посадку, Стас особых эмоций не выражал, а девочка недовольно клубилась.

Когда они вышли на стадион, Стас спросил:

– А другие люди не удивятся, когда увидят веревку, висящую в воздухе?

– А они ее не видят, – сказала Саша. – По крайней мере, если не будут присматриваться.

Стас присмотрелся к веревке. Она была кое-где серой, как асфальт, и кое-где сизой, как небо. Стас замедлился, чтобы посмотреть на веревку под другим углом. Теперь она отливала голубым, как стены школы за ней.

– Это типа веревка-хамелеон?

– Да. Веревка-очень-хороший-хамелеон. В природе настоящие хамелеоны не могут так быстро менять цвет. А эта может.

Дальше шли молча. Больше не было громкой музыки и толпы во внутреннем дворе школы. Линейка закончилась. Саша даже взгрустнула из-за того, что пропустила последнюю в жизни школьную линейку. Хотя вряд ли бы ее там награждали за выдающиеся успехи в учебе, или за олимпиады, или за спортивные победы, или за что там еще награждают нормальных людей? Вот если бы была грамота за поимку привидений и решение последних дел, то у Саши таких была бы целая куча.

Когда они дошли до ступенек, которые вели ко входу в здание школы, Саша сказала Помпону:

– Сиди здесь. Скоро буду.

Помпон послушался и сел у подножья лестницы, а все остальные взбежали по ступенькам ко входу. Первым зашел Стас, за ним Саша. Дверь захлопнулась, прижав веревку, на которой, как мрачный воздушный шарик, висела девочка.

– Все? – спросил Стас.

– Почти.

Саша потянула веревку с таким трудом, словно играла в перетягивание каната. Во второй команде была школьница-привидение, и она явно хотела победить. Но против Сашиной веревки не устояло еще ни одно привидение. Девочка рвалась прочь. Но когда Саша в последний раз дернула веревку, она оказалась в помещении, пройдя сквозь проем легко, словно там не было двери.