Нет, ему точно нужна передышка!

Була резко отстранился и замер, жадно разглядывая ее такую — топик задран до шеи, соски дерзко торчат, пальцы дрожат, скользя по обивке, голова закинута назад, на спинку дивана, натянута красивая шея.

Гульнара медленно подняла голову, моргнула. Ее руки потянулись к топику, явно собираясь одернуть. В затуманенных глазах промелькнуло что-то, похожее на стыд.

Нет-нет-нет! Все, что происходит между нами, не может быть стыдным!

И Булат в одно движение подхватил свою жену на руки. Супружеский долг положено отдавать на супружеском ложе.

Все ее провокационные шелковые пижамки не шли ни в какое сравнение с тем, какая Гульнара оказалась без всего. У нее идеальное женское тело. Именно женское. Он же видел ее раньше без одежды — например, в купальнике там, на отдыхе. И во время их первой близости. Но все это словно стерлось из его памяти. И сейчас Булат, будто в первый раз, любовался ею. Идеальная. И, в самом деле, идеальная. У нее изящные плечи и высокая, пышная грудь, узкая талия и бедра, настоящие женские бедра с крутым изгибом. Такая идеальная. И только его.

И все планы Булата по поводу того, чтобы показать Гульнаре, что такое настоящее удовольствие от близости, все эти прекрасные планы по поводу кунилингуса и оргазма Гули прямо сейчас летели в тартарары. Когда она, приподнявшись на локтях, смотрела на него. Медленно прошлась взглядом от лица по груди до паха. Замерла там взглядом. А потом снова подняла глаза к его лицу.

— Ты красивый, мой муж.

А ты очень смелая, девочка моя. Смелая и прекрасная. И твой муж — все-таки немножечко идиот — совсем исчерпал свое терпение.

Булат наклонился, вдохнул ее аромат, теперь какой-то иной, но совершенной дурманящий, почувствовал руки Гули на своей шее — и не сдержался. Накрыл ее тело своим, вжался так, как хотел. И совсем уже теряя самообладание, простонал в нежное ушко:

— Я так тебя хочу…

Мягкая женская рука провела по его спине от шеи до поясницы.

— Наши желания совпадают.

На этом его сорвало окончательно.

Булат приподнялся на локтях и еще раз оглядел ее. С четким и ясным ощущением, что это — его женщина. Провел рукой от шеи вниз, по-хозяйски сжал грудь, скользнул ниже. Туда, где все было уже готово к тому, что сейчас случится — влажно и горячо. Он немного погладил ее там, вырывая у Гули эти восхитительные звуки, с которыми она принимала его ласки. И в это же самое время Булат давал себе твердое нерушимое слово, что без оргазма его жена сегодня не уснет. Но сейчас — сейчас его время.

Он подался назад, развел, преодолевая легкое сопротивление, ее ноги. На секунду зажмурился от того, какое там было все идеальное — переливы и изгибы нежных розовых складок. А потом, прикусив изнутри щеку, медленно и не торопясь взял.

Под конец все же рванул, потому что звуки, которые издавала Гульнара, просто свели его с ума. Эти звуки шептали, кричали, умоляли его: «Будь со мной. Мне хорошо с тобой. Еще. Еще. Еще».

Щеку он себе чудом не отгрыз. Гуля сводила его с ума — этими сладкими стонами и всхлипами, тем, что сама подавалась навстречу ему. И когда ко всему этому присоединился громкий и звонкий звук их близости — Булата сорвало окончательно. Сорвало и унесло.

Он не мог ее выпустить из рук. После короткой паузы — ну, Булату она показалась короткой — он откатился в сторону и прижал Гульнару к себе. И почему-то уткнулся губами в ее макушку.

С удовольствием почувствовал, как Гуля возится у него под боком, устраивая голову на его плече. Потом положила руку ему на грудь и затихла.

— Ну вот. Теперь наш брак консумирован.

Булат хмыкнул, оглаживая крутой изгиб женского бедра. Так, ему надо минут пять, чтобы отдышаться.

— А при чем тут консервы?

Гульнара подняла голову с его плеча.

— Не при чем. Консумация — это когда официальный брак между мужчиной и женщиной подтверждается… — тут Гуля снова устроилась на его плече, и оттуда продолжила: — Подтверждается близостью. И тогда брак считается полностью настоящим.

Булат медленно гладил Гулю по бедру. Каких только слов не существует. Это, скорее всего, пришло из давних времен. Когда секс в законном браке был не про удовольствие, а про продолжение рода. У них с Гулей вопрос детей тоже стоит на повестке дня. Но не первым пунктом.

— Нет. Не консумирован.

Гульнара снова вскинула голову с его плеча. Булату нравилась, как при этом пересыпалась грива ее густых волос.

— Что значит — нет? Мы же только что…

А еще Булату нравилось, что она краснеет. Легкое смущение только добавляет ей прелести. Он приподнялся на локте, вынуждая Гулю лечь на спину.

— Это раньше консумация наступала после секса. А сейчас…

— Что — сейчас? — Гуля смотрела на него из-под своих длиннющих ресниц.

— А сейчас, консумация наступает после оргазма. С моей стороны брак консумирован, с твоей — нет. Это надо исправить.

Гульнара судорожно вздохнула, и ее грудь сама толкнулась в руку Булату. Да-да, именно это я и имел в виду.

Гульнара знала о том, что такие ласки происходят между мужчиной и женщиной. Теоретически знала. Но почему-то и подумать не могла, что это произойдет между нею и Булатом. Ее от произошедшего только что еще потряхивало. От того, что это такое, когда в тебе толчками двигается твой мужчина. И тебе от этого не больно. И нельзя сказать, чтобы как-то… Как-то особенно приятно. Приятно — это когда ты кушаешь что-то вкусное. Или лежишь в теплой ванне с ароматной пеной. Или тебе делают массаж. Вот это приятно. А то, что Гульнара чувствовала, когда Булат вошел в ее тело, когда начал двигаться — это было не про «приятно». Про что-то другое, чему Гульнара не могла подобрать названия. Нет такого слова, чтобы это описать. Гульнара еще не знала такого слова.

И вот теперь Булат собирался… Ой… Что он собрался делать…

Поначалу Гульнара замерла ровно в той позе, в которой ее уложил Булат — с согнутыми в коленях и разведанными ногами. Глаза она закрыла, потому что ей было все же ужасно стыдно от происходящего. И эти закрытые глаза сыграли с ней злую шутку. Потому что, ничего не видя, она все гораздо острее чувствовала.

Его пальцы, которые уже трогали ее внутри, теперь касались самыми кончиками. Пробежали по внутренней поверхности бедра, по лобку, потом ладонь скользнула по животу. И снова вернулась к бедрам. Горячие мужские ладони гладили женские бедра. Гуля не знала, в какой момент эти движения куда-то дели ее стыд. Не знала, в какой момент она раздвинула ноги так широко, что почувствовала растяжение в паху. Не знала, в какой именно момент ей стало мало прикосновений Булата к бедрам и животу. Но этот момент наступил.

Она загорелась быстро. И вот уже ее бедра приподнимаются вверх, а по красивому гладкому животу проходит волной нетерпение. Но Булат не собирался торопиться. Нет-нет. Сейчас ее время. И пусть Гуля пока не совсем понимает, что именно с ней происходит, но понимает он. У Булата достаточно опыта в том, чтобы подарить женщине удовольствие. Но желание сделать все идеально — впервые. В женском удовольствие первый и главный принципе — не торопиться.

Он костяшками пальцев погладил идеально гладкий женский лобок. Идеальный женский живот пошел волной, и раздалось это восхитительное: «А-а-а-а-ах-х-х-х…». Терпение, терпение и еще раз терпение. Сейчас ее время.

И Булат заскользил тыльной стороной пальцев по припухшим внешним складкам. Гулины бедра и живот поднимались и опускались вслед за движениями его пальцев. Потом костяшки пальцев сменили подушечки. А потом Булат рискнул надавить сильнее — и провалился в нежную влажность.

Гульнара чувствовала себя куклой на ниточках. Эти ниточки были привязаны к пальцам Булата, и она не могла, просто физически не могла не двигаться за движениями его пальцев. А потом на смену пальцам пришли губы. Булат поцеловал ее в бедро, но Гуля уже знала, понимала, чувствовала, что будет так же, как с пальцами — сначала ласки бедер, живота, а потом…