Поэтому Булат отработал спокойно весь день. Коновалов не сказал ни слова по поводу прихода Гульнары — Булат и Вадим так давно и хорошо знают друг друга, что когда надо сказать, а когда промолчать — давно для них очевидно.

Поэтому закипел Булат уже у себя в директорском кабинете, когда переделал все врачебные дела, и осталась одна административная текучка. Совмещение врачебной практики и директорских функций давалось все сложнее, и уставал от этого Булат все больше, но выхода пока не видел. Осенью, после того, как все отгуляют летние отпуска, надо им будет сесть втроем с Вадиком и Амелией, их бухгалтером — и все хорошенько обдумать. А сейчас Булат пока потерпит.

Булат разгребал рабочую почту, письма, документы — там не было ничего, что бы требовало чуть больше, чем минимум внимания. И постепенно в его голову, в мысли просачивалось случившееся утром. И Булат постепенно закипал.

Когда он сегодня утром увидел Гульнару, чудом не вздрогнул. Оказывается, она постоянно присутствовала в его мыслях. И увидеть ее вот так, у себя в клинике, неожиданно — оказалось шоком. Он посмотрел на Гульнару и отчетливо осознал вдруг, что ни черта не забыл о девушке. И что это ни в какие ворота не лезет. Ну, приглянулась на курорте симпатичная девчонка — хотя был уверен, что из девчонок уже вырос, и все-таки в предпочтениях перешел на другую возрастную категорию — с взрослыми женщинами «тридцать плюс» все же как-то понятнее. Будем считать, что это потому, что Гульнара — какая-то особо яркая и манкая. Но ведь дальше начался какой-то форменный трэш, финалом которого стал разговор в темном ночном баре. На этом разговоре трэш все же и закончился. Гульнара оказалась девочкой здравой и не трусишкой. И смогла донести до явно очень авторитарного отца свою позицию: что тот факт, что ее пьяненькую увели из бара и устроили спать в ванной — еще не повод для брака. Конечно, не повод! И дальше разговор между тремя мужчинами как-то быстро свернулся. Но контактами все же обменялись — как сказал Марат Хасанович, на всякий случай. Телефон руководителя службы безопасности одного из крупнейших агропредприятий страны и в самом деле, может, лишним не будет. Теоретически. А вот практически Булат не представлял, по какому поводу он может позвонить Ватаеву.

И вот теперь…

Теперь дочь Ватаева пришла к Булату и заявляет, что беременна от него. На что ты рассчитываешь, детка? Ведь ты же производишь впечатление умненькой девочки. Рассчитывает на то, что, если Булат был в баре, то тоже выпил? Напился до того состояния, что не помнит, было у них что-то или нет? Это очень рискованно, если ты сама не помнишь. Или все-таки помнишь, точно знаешь, от кого ребенок и рассчитываешь на то, что папа все разрулит? Тогда, в баре, ты сказала, что я тебя в качестве мужа не устраиваю. Булата ее слова скорее обрадовали, ведь это была именно позиция здравомыслящей девушки. Хотя что-то внутри как-то непоследовательно кольнуло, только он не понимал — с фига ли? Что, очень хотелось, чтобы она кинулась ему на грудь со словами: «Наконец-то, я так об этом мечтала!». Чушь.

А вот то, с чем Гульнара пришла сегодня к нему — не чушь. Похоже, девочка сорвалась с резьбы родительского контроля окончательно и таки согрешила. И почему-то решила, что повесить результат этого греха на Булата — отличная идея. Считает его ничего не соображающим идиотом, которого можно без напряга использовать в своих целях? Или своего отца — всемогущим?

Нет, деточка, в такие игры с взрослыми дяденьками и к тому же с врачами не играют. А если играют — то надо понимать, какие ставки в этой игре. И тут всемогущий папочка не поможет.

Когда Булат в шесть с небольшим вышел в холл, Гульнары там не было. Не обнаружилась она и около клиники. Значит это одно из двух. Либо она приедет к нему домой — адрес ей Булат сбросил. Либо посмотрела, оценила и поняла, что вешать на Булата своего ребенка неизвестно от кого — вообще не вариант.

Булат нарочито медленно шел к парковке, Ну Гульнара так и не появилась. Ну что же. Или она ждет у его дома, или больше Булат ее не увидит. Он не знал, какой вариант оказался бы предпочтительным.

Булат ехал домой и думал. К злости стала примешиваться горечь разочарования. Гульнара, Гульнара… Такая красивая, огромные глаза и яркая улыбка. Кажется юной, чистой. Да еще с таким-то отцом. И тут — тест на беременность. И заявление: «Я беременна от тебя!». Детка, ты, может, и не помнишь, а я-то помню — между нами ничего не было. Не считая того, что я тащил тебя на плече из бара. От этого не беременеют. Поэтому правда заключается в том, что ты залетела от кого-то другого, но решила, что я — самый удобный вариант, чтобы решить свою проблему. Ведь все довольны. И какой-то неизвестный мужик, который тебя обрюхатил и явно свалил в закат. И сама Гульнара, которая соблюдет внешние приличия. И Ватаев-папа с представлениями о морали из каменного века — не зря дверь в ванную вышибал. Честь дочери отстоял, замуж выдал. А то, что не за того — кого это волнует? Все довольны.

Все, кроме Булата. От этих мыслей горечь спряталась под злость. Булата впервые в жизни пыталась обмануть женщина. Даже не женщина — девчонка. Девчонка, на которую он почему-то повелся, как пацан, и никак не мог забыть ее смех, яркие темные глаза, как она перекидывает волосы с плеча на плечо, ее походку, и как у нее двигаются бедра. А эта девочка оказалась вполне себе расчетливой маленькой сучкой. Булат поморщился. Нет, ему не нравилось так называть Гульнару — даже про себя. Наверное, просто связалась не с тем мужчиной, запуталась, да еще и отец явно ей шагу спокойно ступить не дает, она дышит — и то по его команде. Если так давить, то рано или поздно сработает третий закон Ньютона: сила действия равна силе противодействия. Давили — жахнет назад. Тем более, судя по тому, что видел Булат тогда в ночном баре при гостинице — характер у девушки есть.

Ладно. Пусть сами разбираются со своей семейной драмой, Булат тут не при чем. Он так все и объяснит Гульнаре. А если она не поймет и попытается давить с помощью отца — значит, поговорим и с папой. Ну и что, что начбез.

А, может, и рассосалось все. Поняла и передумала. И не придет она.

Разочарование от того, что больше не увидит Гульнару, изумило Булата донельзя. С этим надо что-то делать.

Фигурку Гульнары Булат увидел перед шлагбаумом у въезда на территорию жилого комплекса. Она шарахнулась от его джипа. Булат опустил пассажирское стекло.

— Садись.

Пришла. Значит, решила стоять до конца. Его охватывала какая-то дикая смесь радости от того, что видит ее, и стремительно закипающей злости. Все-таки решила отхватить меня в мужья, несмотря ни на что? И то, что мы совсем не знакомы, тебя теперь не смущает? Может, тогда имеет смысл познакомиться поближе?

Гульнара неловко забралась в машину. Черно-белое платье в горох задралась, обнажая до середины красивые загорелые бедра. Гульнара поспешно одернула подол. На ее щеках вспыхнул нежный румянец. Очень кстати смущаться, если ты собираешься повесить на одного мужчину ребенка от другого мужчины.

— Привет. Еще раз, в смысле. Мне нужно тебе кое-что сказать, — ее голос звучал чуть задыхающимся. Будто она волнуется. Может, и в самом деле волнуется.

— Ну, мы же это и собирались сделать. Поговорить, — шлагбаум поднялся, и большой черный джип скользнул под него.

— Да, точно, — она нервно облизнулась. И от того, как кончик языка обвел крупные девичьи губы без помады, Булат совершенно неожиданно ощутил тяжелый удар возбуждения в пах.

Это еще что такое…

Вообще не к месту!

— Это очень важно, — продолжила Гульнара. — Послушай, я…

— Поговорим дома, — резко оборвал он девушку.

Гульнара удивленно посмотрела на него, но замолчала. А Булат медленно вел машину на поземный паркинг, не глядя по сторонам.

Пока они поднимались на лифте, Гульнара явно нервничала. То и дело облизывала губы, поправляла ремешок сумочки, переминалась с ноги на ногу, зачем-то одернула подол платья. И все это оказывало на Булата какое-то странное воздействие. Что-то в нем поднималось, из-под злости. Что-то другое, что он в себе раньше не наблюдал. Что-то незнакомое. И в брюках, по покрою довольно свободных, в районе ширинки было все равно тесно и некомфортно.