‒ Мой мне больше нравится.
‒ А он женат?
‒ Нет, мы ещё не женаты, – ответила Юля, уже догадываясь куда клонит случайная попутчица.
‒ А мой ещё женат, – ответила грустная девушка. ‒ Меня Алиса зовут, а тебя?
‒ А меня Юля, но близкие зовут Юлька, приятно познакомиться, ‒ с трудом соблюдая правила этикета ответила ошеломленная Юля, ‒ Как женат?
‒ Ты не думай, он уже давно разводится. Суда ждут. Я не стала бы вмешиваться в чужую жизнь.
‒ Я не думаю, но сильно удивляюсь, как тебя угораздило!
‒ А что, перед таким можно устоять? – строго спросила Алиса.
‒ Если ты о внешности, то можно, но я же его как человека не знаю.
‒ А я вот сразу на него запала. Как увидела, так сразу поняла, мой!
‒ И давно?
‒ Что давно?
‒ Давно ты его увидела?
‒ Год назад.
‒ Пойдем сядем, а то я сейчас рухну.
‒ Устала? ‒ участливо спросила Алиса?
‒ Очень. ‒ соврала Юля.
Она вспомнила, что собиралась в поезде поплакать. Но сейчас вроде повода уже не было. Только подумала, зазвонил телефон. Звонила Нелли, экономист и табельщица по совместительству.
‒ Ой, Юлечка Александровна, а я только узнала, что вы в отпуске, а что с Володей уже всё?
‒ Что всё?
‒ Ну как же. Вы же вроде разбежались?
‒ Куда разбежались.
Юля умела поставить вопрос так, чтобы спрашивающий раскололся полностью.
‒ Ну тут слухи ходят, что Володя ухлестывает за кем-то из лаборанток.
‒ А кто им ноги приделывает?
‒ Кому Юлечка Александровна? – растерялась Нелли.
‒ Нелли, ты сказала слухи ходят, но сами по себе они же не могут ходить, им же кто-то ноги приделывает?
‒ О-о-ой, ‒ задребезжал голос Нелли, ‒ ну, это же, может, придумывают.
‒ Придумывают. А ты чего звонишь-то?
‒ На сколько дней у вас отпуск?
‒ Приказ вышел, отпуска отгулять, поэтому полтора месяца мы с Володей будем в отпуске, у нас накопилось. У тебя приказ лежит в папке, завтра выйдешь, там все написано.
‒ Значит слухи, – уточнила Нелли.
‒ Слухи, Нелли.
‒ Ну хорошего вам отдыха. Не скучно одной вам будет? ‒ не угомонилась ведь, зараза такая.
‒ Я к папе и маме еду, к любимой подруге, а через неделю и Володя приедет к нам. Когда скучать-то? Это же родина моя, тут одноклассники, подруга, персики, абрикосы.
Юле захотелось над сплетницей поиздеваться, и она долго перечисляла что же не будет давать ей скучать на родине:
‒ Тут ипомея, фиалки, львиный зев, гвоздика, ирисы, огурцы, помидоры, сливы, груши, молоко из-под настоящей коровы, укроп, яйца свежие. ‒ Тут ей самой надоело, и она быстро попрощалась с пожеланиями отличных трудовых будней отдохнувшей табельщице Нелли.
Соседка оказалась не глупой:
‒ Ты это над кем так поиздевалась?
‒ Это про сплетни и по работе, не стоит внимания, ‒ отрезала Юля, расскажи лучше о себе.
‒ Я бухгалтер, главный, в автопарке работаю. Юра у нас начальник автопарка.
‒ Его Юра зовут? Хорошее имя, это как правило веселые и добрые ребята.
‒ Ну да, Юра неплохой парень, я сначала с ним месяц встречалась, а потом с Пашей. А владелец автопарка – это Гена, ты его видела.
‒ Как же скучно я живу, – воскликнула Юля.
‒ А что в моей жизни веселого? Скачу от мужчины к мужчине в поисках счастья и защиты, а толку? Как до постели дело доходит, так меня все и бросают, потому что я фригидная и ничего полезного и приятного партнеру предоставить не могу. Хорошо, что никто силу не применил.
Задумалась. Грустная и несчастная. Молодая потому что.
‒ Я в детдом попала в пятнадцать лет, два года всего, но хватило, научили жить. А потом с семнадцати лет, знаешь, без опоры трудно, одной на земле трудно. Одна на такой громадной планете, ничейная, без роду, без племени. Делаю глупость за глупостью. Отвечать не перед кем, жалеть некого, любить некого. Знаешь, как непросто жить, когда любить некого.
Юля вдруг поняла, что не такая у неё страшная проблема в жизни, у неё вообще всё хорошо, вот только Танька. У неё какая-то страшная беда…
‒ А ты в отпуск, Алис?
‒ Я родственников ищу. Все отпуска на это трачу. Я уже семь лет ищу кого-либо из родственников, как из детдома вышла, так и ищу. Мне от них ничего не надо. У меня всё есть. Родительская квартира осталась, дом – полна коробочка, но одинокой быть очень тяжело. Есть такое село на Кубани…
Вот чего Юля не ждала, так того, что она с этой грустной и неглупой девушкой едет в её родное село, шикарное, богатое, с таким сияющим звездным небом…
‒ Значит, мы с тобой попутчицы до самого села. Я туда же еду. Это моя родина. А как фамилия твоих родственников? Адрес есть?
‒ Есть и адрес. А там у вас есть гостиницы? Мне же надо куда-то поселиться. Улица Набережная, дом 124, Фильчаков Иван Иванович. Ты знаешь Ивана Ивановича Фильчакова.
‒ Надо же, как нас свела судьба. И село мое, и улица моя и Фильчакова знаю. Зачем тебе гостиница, можно сразу к ним, к Фильчаковым. Я своим позвоню, они подготовят Фильчаковых. Меня встречать будут, довезем тебя до дома твоих потенциальных родственников. Они напротив живут. Иван Иванович бывший председатель колхоза, хороший дядька, могучий и нереально красивый. Величина большая по местным меркам, семья большая, дом огромный, место для тебя найдется, у него трое сыновей, богатыри, один другого краше. А адрес, как узнала?
‒ Завтра с утра позвонишь. Адрес на конверте был. Он маме писал. Я по письмам ищу. Он её сестренкой называл. Мама очень добрая была. Она помогала всем, до кого могла дотянуться. Я раз в год выезжаю по адресам из писем. Когда и два раза удается. Её многие сестричкой, сестренкой называли, она медсестрой и массажисткой работала в больнице, которую называют кремлёвкой. Вот так я и не нашла пока никого из родственников. Всего таких писем с адресами тридцать шесть, на сегодня минус восемь. Я разные города посмотрела, как люди живут, какие они. Мне интересно. Правда, и это понятно, простых людей среди них нет, все какие-либо начальники или бывшие партийные деятели, разномасштабные. Но сами по себе это благодарные люди. Они меня все начинают задаривать, в гости зовут, на праздники, на новый год, замуж даже звали, и маму тепло вспоминают, это для меня маленькое возращение в детство. Сама понимаешь.
‒ А просто писать не пробовала?
‒ Пробовала, но такая чушь поучается. Я не пустая еду, с их письмами, с фотографиями мамы, папы, ему тоже письма писали и конечно с подарочками небольшими. Людей много хороших. Все, к кому я уже ездила, они замечательные люди. Мы общаемся, но они мне не родные. Впустую только дважды съездила, умерли. Но с их родственниками у меня отношения тоже теплые сложились.
Хоть обещала себе, но было невероятно жаль эту милую, грустную девушку Алису. Юля села рядышком, обняла её, подивилась хрупкости плечиков:
‒ Папу себе ищешь, но папа и муж, это разные люди, Алиса.
‒ Да знаю я всё про это. Я и сама психолог. Эксперимент над собой провожу. И в этом случае сердце у меня подслеповатое. Я не вертихвостка, я примыкающая.
‒ Примыкающая?
‒ Увидела мужчину, показался надежным, я и примыкаю к нему. Примкну и жду, когда ударит и разбегаемся. И до следующего.
‒ Это какой-то мазохизм, Алиса. На самом деле ты же не совсем одинока. Тебе от мамы достались хорошие люди. Не все имеют такое наследство.
‒ Я посижу так с тобой, закрою глаза и как будто мама меня обнимает. Она меня обнимала, и мы молча сидели. Мама так просила меня подумать над своими поступками. Не ругала никогда, а вот так. Иногда пела. Посидим, помолчим, все само пройдет.
Алиса замолчала, а Юля вдруг поняла, что хочет ребеночка. И тоже хочет не ругать, а дать подумать, если что не так у сына, или у дочки. Почему у них с Володей нет до сих пор детей? Они же не препятствуют этому никак, а детей нет. Родители организуют проверку её здоровья, надо с мамой поделиться проблемой.
Сидели обнявшись, раскачиваясь в такт стуку колес и биению сердца, чуть не уснули.
