– Буся!

Заскулив, собака спряталась в будке, а Стас выдохнул. Не хотелось, чтобы снова она сбежала, и так не надеялся найти ее после тумана. Хорошо, сама домой вернулась, когда Оксанку из леса вытащили. Овчарка его не раз убегала, но все лет пять, что живет с ним, всегда возвращалась в тот же день.

Отворив замок на двери, Стас первым прошел на террасу и оттуда уже завел Игоря в дом, где на столе стоял прикрытый ящик с головой Саныча.

Достав из кухонного шкафчика вторую стопку, слыша за собой громкий чих, Стас разлил самогон, ставя одну рюмку перед Игорем.

– Будь здоров и за знакомство, – угрюмо сказал хозяин и выпил, не чокаясь, глядя на ящик. – Не знаю, каким образом ты сюда пошел и на кой черт, но вот мой тебе совет: уходи так же, как пришел. Чужаков в нашей деревне обычно не бывает, и я уж сомневаюсь, что ты по указателям шел, – хмыкнул Стас, тоскливо глянув на деревянную коробку с мертвой головой друга внутри.

– А вот уезжать мне или нет, решать не тебе, родной, – возразил Игорь, вдохнув носом поглубже. – А особенно не тому, кто лежит в том ящике. Мертвой кровью несет за километр, и, судя по запаху, она свежая, меньше суток, – произнес он, глядя на Стаса.

Тот потупил взгляд. Трупом в доме еще не пахло.

– Он бы тоже советовал тебе убраться… – задумчиво протянул староста, разлив по стопкам еще раз и так же выпил, не чокаясь.

Может, старики успели разболтать?

– Кем будешь, Игорь? Почему не торопишься уехать? Ты же на дорогу хотел выйти, – подсказал хозяин дома, взглядом бросая вызов прибывшему.

Выпив рюмку, Игорь улыбнулся, достал удостоверение и показал Стасу.

– Ну, во-первых, не хотел уехать, а хотел помочь кому-нибудь продать дом, а во-вторых, дела начинают приобретать интересный оборот, согласись? – с вызовом ответил пришелец. Достав из кармана фляжку и налив в рюмку зеленую жидкость, он поджег ее и демонстративно выпил, стукнув пустой рюмкой об стол. – Твое здоровье.

Внимательно рассмотрев корочку, Стас усмехнулся:

– Красивая, только тут она места не имеет. Думаю, ты знаешь, что в ящике. А это основная причина… – Запнувшись, он налил еще. – Впрочем, мое дело предупредить. А дальше как знаешь. Без огня в сумерках не шатайся, а то никто уже не поможет. – Стас ощутил, как начинает пьянеть. – Ах да, и дома тут не продаются и продаваться не будут.

– Не учи меня расстегивать лифчик, – огрызнулся Игорь, взглянув на ящик. – Я взгляну?

– Валяй! – кивнул Стас и, немного подумав, все же добавил: – Ее просто оторвали, а вот второму бедолаге повезло меньше, там на локтевом суставе клыки зубов есть. Нашли пару дней назад в ночь тумана. Падлы у нас тут водится в достатке, но это похоже на дикого зверя, хотя таких тут в тумане нет.

– Как говорил один мой товарищ, следствие покажет, – усмехнулся парень, открыв ящик. – А насчет чужака поподробнее, пожалуйста, – добавил, укладывая голову на место и закрывая ящик.

– Для того, кто дома продает, больно ты любопытный, – оскалился Стас, недобро глянув на чужака, но, подумав, все же решил продолжить: – А про того и рассказывать нечего. Уводил из тумана Оксанку, а она с перепугу упала и прям на эту руку. С татуировками скорпиона у нас точно никого не было, сразу было бы понятно, чья конечность… Так что это залетный. А вообще странно, что за столь короткое время у нас так много новых людей.

Стас понимал всю рискованность своего поступка. Просто так говорить незнакомцу, что да как… Саныч бы точно не одобрил, но происходит что-то странное. Что-то, чего раньше никогда не наблюдалось даже в тумане. Было страшно, что правила перестают работать. Да и не верилось, что Игорь случайно приехал в деревню: очевидно, что он что-то знал и, вполне вероятно, мог помочь, а если нет… Во всяком случае, Стас его предупреждал…

Староста достал из ящика возле кровати связку ключей и кинул Игорю. Тот ловко поймал ее.

– От дома Саныча. А то вдруг окна выбивать начнешь в поисках ночлега.

.

Весь день Оксана приводила в порядок двор, убирала в доме, вычищая пыль, паутину в углах. Разбирала вещи в шкафах, подбирая, что ей может подойти, а что лучше убрать подальше и забыть. Рутина хорошо помогала отвлечься от навязчивых мыслей о маме, Саныче, бабке и доме. Зачем Нине нужна была замена? Она ведь и знать о ней не знала, а тут… Перед глазами пронеслась ночь, когда она выбежала из дома в туман. Грудину еще слабо жгло, но посмотреть на нее Оксана так и не решилась. Так почему бы не сделать это сейчас?

«Все мое теперь твое», – вспомнились слова бабушки, и холодок прошелся по спине.

Подойдя к зеркалу, Оксана сняла платье по пояс и обомлела. На груди в форме полумесяца зиял свежий, багрового цвета шрам, которого отродясь не было. Дрожащей рукой Оксана дотронулась до него, ощущая бугристую шершавую поверхность. Было не больно, но жгло изнутри. Словно само ее тело и душа внутри объяты пламенем. От этих мыслей Оксана невольно вздрогнула.

– Не нужно мне это… – шепнула девушка, переведя взгляд к открытому окну.

Потихоньку смеркалось.

В бане уже наверняка все или почти все разошлись, поэтому, взяв с верхней полочки шкафа потертое старое, но хорошо отутюженное полотенце серого цвета и чистую одежду, Оксана выдвинулась к бане в начало улицы. Оттуда в небо струйкой поднимался белый дым. Теплый ветер обволакивал лицо и волосы. Над головами щебетали птицы. Возле бани переговаривались об огороде и урожае мужики, обернутые белыми простынями, попивая из деревянных кружек с металлической обоймой пиво. По крайней мере, так казалось Оксане издалека, и это зрелище вызывало теплую улыбку.

Баня представляла собой маленькое, одноэтажное темно-коричневое здание из дерева с кирпичной трубой, уходящей вверх, и печкой, куда подкидывали дрова. Сейчас, вблизи за стеклом, покрытым копотью, Оксана видела уже тлеющие угли. В больших светлых окнах горел свет от керосиновых ламп.

Мужик на вид лет сорока, худой, с перекошенным, как после инсульта, лицом, покрытым плотной щетиной, в тканевой темно-синей кепке, сползающей набок, первый обратил на девушку внимание.

– Ты кем будешь, нах-нах? – тут же спросил он, как-то странно на нее глядя.

Оксана неловко поежилась. Не нравились ей настолько пристальные взгляды.

Следом на нее посмотрел и другой мужичок – с доброй, веселой улыбкой, полненький и низенький по сравнению с первым. Лицо его гладко выбрито, а темные влажные волосы взлохмачены полотенцем. Щеки раскраснелись, словно сам он только-только вышел из бани.

– Так это Оксана, внучка Нинки. Слышал, новой сторожилой будет, – ответил он тому, что в кепке, а Оксана так и не смогла выдавить из себя хоть слова.

– Ну чего ты молчишь, нах-нах? – усмехнулся первый. – Мыться, нах-нах, пришла, так иди, нах-нах. Нет там уже никого, нах-нах.

– Ага, – кивнул пухлячок. – Только оставь баннику соли с куском ржаного хлеба и обязательно в кадушке немного воды и рядом кусок мыла небольшой. Он у нас вредный, часто ожоги любит оставлять первым и особенно последним, кто в бане остается, поэтому по одному там редко купаются.

– Спасибо, – чуть ли не заикаясь сказала Оксана, для верности кивнув.

Сейчас не верить в то, что говорят местные, было бы глупо с ее стороны. Особенно после того, что видела сама своими глазами. Даже чувствовала их прикосновение к себе и обжигающий холод.

Девушка невольно вздрогнула, что не укрылось от мужчин.

– Да не бойся ты. Вот страх вообще не нужен. Лучше выполни, что нужно, да игнорируй. Страхом эти мелкие сущности только питаются, – задорно подбодрил ее пухлячок. – Меня, кстати, Петрович зови, а матерщинник у нас Иван Степанович. У него самый лучший спирт и хмель во всей деревне. Ко мне за свечками обращайся. На моем участке, знаешь, как пчел много, а меда… мм… – Петрович состроил блаженное выражение лица.