Только недавно Мисса рассказывала, что в войну он потерял любимую, и вот снова война, очередная бойня, и Миссы больше нет. Я не могла в это поверить, этого просто не могло быть.
— Прости, — прошептала я, — это я виновата… я переместилась в поместье, а она пошла за мной… Я даже не подумала… я, — слова застряли в глотке и я молча уставилась на то, что осталось от вампирши.
Алистер взглянул на меня пронзающим взглядом, но не сказал ни слова, а затем резко поднялся, вызвал коня и, не обращая внимания на оклики, скрылся в ночной метели.
— Пойдём, — морщась от боли, сказал Маркус, — тут больше нечего делать. С остатками выживших разберутся.
— Но ты ранен! А Алистер…
— Решим это в поместье.
В доме вампир снял одежду, и я ужаснулась глубоким ранам, еле сдержав вскрик ужаса. Пока он промывал порванные мышцы и стирал кровь полотенцем, я стояла рядом и всхлипывала, не зная, как помочь.
Если бы я вернулась раньше, если бы сразу переместилась к нему, если бы…
— Амелия, — прервал он поток отчаяния в моей голове, — ты снова плывёшь. Успокойся.
Да как тут успокоиться?!
— Почему раны не заживают? — мой голос дрожал, — у тебя глубокие порезы и кровь не останавливается…
— Действие того странного заклинания. Они сделали какое-то поле, блокирующее регенерацию, — Маркус снова поморщился от боли и опёрся руками на раковину. На пол опять закапала кровь. — Не встречал таких магов, нужно изучить труп, если призраки от него что-то оставили. Как ты призвала их?
Вместо ответа я с третьего раза сняла с крючка чистое полотенце и приложила к особенно глубокой ране. Наверное, только страх остаться в неизвестности держал меня сейчас в сознании, и я просто не могла исчезнуть.
— Амелия, посмотри на меня.
Я с трудом подняла глаза, мой подбородок дрожал.
— Раны затянутся, — спокойно проговорил он, хотя я видела, как напряжены его мышцы, и как от боли сжимались челюсти, — но мне правда нужно знать, что произошло. Если ты снова исчезнешь, мне придётся тратить силы на твой призыв, а не лечение.
— Да… да, ты прав, но я почти ничего не помню. Мной овладела такая ярость, что я даже не понимала, что делала.
— Плохо. Время уходит.
— Что? Чем плохо?
— Ты очень близка к превращению в ифрала, мстительных дух. Оттуда нет возврата.
— Но… я помогла вам, — возразила я и тут же поникла.
— Да. Но ещё несколько таких эпизодов, и, боюсь, последствия станут необратимы. Ладно, пойдём вниз, нужно понять, насколько всё плохо.
Близнецы, изрядно потрёпанные, и раненая Теали уже сидели внизу, пытаясь прийти в себя. Странное поле заметили все, как и создавших его мирнских колдунов.
— Труп скоро доставят, — устало сказал один из близнецов.
Маркус кивнул и сел на диван, сильно морщась от боли. Я снова занервничала.
— Почему они напали? Это тот второй лагерь? — предположила я.
— Частично, — ответила мне Теали, — скорее всего нападение было спланированным, тот лагерь только присоединился. Этих мирнских магов в округе точно не было.
— Я могу догнать их, — загорелась я, — я почти уничтожила щит.
— А потом они отбросили тебя, — напомнил Маркус, — сиди тут, только что же обсудили последствия такой деятельности.
— Но они убили Миссу! И миссис Дорис! — воскликнула я.
— Убили Миссу? — ахнула Теали и закрыла рот руками, — о Повелитель, бедный Алистер, потерял ещё одну девочку.
В глазах вампирши читалась неподдельная скорбь, даже близнецы были подавлены от этой новости. Моё сердце разрывалось, не в силах ни на кого смотреть, я просто уставилась в стену, пока Теали не нарушила молчание.
— Он вернётся? — тихо спросила она у Маркуса, но тот пожал плечами, — мне… мне нужно отдохнуть. Прошу меня извинить.
Она ушла в свою комнату, держать за спину рукой, близнецы также молча удалились зализывать раны. С трудом сдерживая слёзы, Кейра принесла пару бокалов крови, и, извинившись, быстро пошла обратно. Я услышала тихие всхлипы. Без Миссы даже мне было пусто, а ведь вампиры десятилетиями жили с ней вместе. Так не должно было произойти…
— Что теперь будет с Алистером? — тихо спросила я, присев на диван рядом с вампиром.
Маркус пожал плечами, но снова скривился. Мне показалось, что он тоже скорбел по ней.
— Они не были связаны волей Кровавого Бога, но были крайне близки. Сложно сказать, сможет ли он вообще забыть её. Мы помним боль утраты столетиями. Для вампира потерять любимую подобно смерти, и это даже без связи.
— А ты… ты когда-нибудь терял любимую? — почти шепотом спросила я.
Он окинул меня пронзительным взглядом, и я стушевалась, поняв, что лезла не в своё дело.
— Один раз, — всё же ответил он, — это одна из тех вещей, которую не желают даже врагам.
— А что бывает, если вампиры были связаны?
— Сначала ты ощущаешь боль утраты и пустоту, там, где ты ощущал тепло избранницы. Но они не проходят, как это происходит у людей. Пустота начинает разрастаться и отравлять тебя, проникать в мысли. С каждым днём становится всё хуже, и, в конце концов, понимаешь, что желаешь умереть, потому что жить стало невозможно. Кто-то раньше, кто-то позже, но ломаются в итоге все. Говорят, впадаешь в такое безумие, что выжигаешь сам себя, уже даже не осознавая, что происходит. Связанным вампирам нельзя терять друг друга, после смерти одного уходит и второй. Когда маму убили, отец стал таким. Почти стал, Деймор успел убить его чуть раньше.
Я стушевалась и не знала, что ещё сказать. Это звучало настолько ужасно, что вампирская связь показалась мне проклятием. А как же наша связь? Он говорил, что чувствует меня, что стало после её разрыва?
Я хотела спросить, но мне не хватило духу.
Маркус отвернулся и задумчиво пил кровь, глядя в пустоту, а я пыталась справиться с чувством вины. Я ведь могла спасти её, я могла успеть, я могла не дать ей пойти за мной, она же даже драться не умела, а теперь она умерла. Могла ли я не винить себя? Вряд ли. Я могла сделать хоть что-то, а я даже не обратила на неё внимания.
— Что… — я запнулась, — что, если они нападут опять?
— Думаю, мы умрём.
— Но вы же высшие! — вскинула я руки, — вы не можете умереть!
Он усмехнулся и машинально коснулся рукой места, где была самая опасная рана.
— Мы не можем умереть с закрытой завесой.
— Тогда я узнаю заклинание и закрою её, — вскочила я на ноги, прикидывая, где нужно начать искать.
— Нет, — поймал он меня за руку и усадил обратно.
— Почему? Вы будете в безопасности. Люди будут в безопасности, сколько можно этой глупой войны? Пора с ней закончить. Никто больше не должен умирать.
— Если ты закроешь завесу, то все духи останутся за ней. И ты тоже.
Я непонимающе уставилась на него. Какое это имело значение? Я уже умерла, для меня ничего не осталось. Я не хочу уходить от него, но подвергать опасности просто бессмысленно. Если Маркуса убьют, то я никогда себе этого не прощу.
— Давай обсудим это завтра, у меня правда нет сил. Тем более, нужно дождаться Син и донесений от остальных. Поклянись, что не побежишь осуществлять свой план.
Я молчала.
— Клянись, — надавил он.
— Какая тебе разница? — встрепенулась я, — не надо жалеть меня! Я смирилась с тем, кто я теперь. Я умерла, с этим ничего не поделаешь, как бы мне не было обидно. Ты хотел, чтобы я закрыла завесу, и я её закрою. Не понимаю, что тебе ещё надо.
Вампир устало потёр переносицу и откинулся на мягкую спинку дивана головой.
— Пока не могу сказать.
— Я так и думала, — покачала я головой, печально усмехнувшись, — ну, без Син тут никуда, правда? Обязательно её дождёмся!
— Всё не так, — протяжно вздохнул он, — успокойся и сядь.
Я помотала головой. Ещё немного, и польются слёзы. Опасаясь выглядеть ещё более жалкой, чем я есть, я просто растворилась, переместившись в какие-то заснеженные поля.
Не знаю, сколько прошло времени, но я снова почувствовала зов. Не явиться я не могла. Пытаясь скрыть беспокойство, я украдкой осмотрела вампира, но вроде раны затянулись. Повиснув в углу гостиной, я почти растворилась и просто парила в ожидании, пока все соберутся. К моему неудовольствию, прибыла и некромантка, любезно оставив своего голема Коди у входа. Теали коротко пересказала ей про битву. Когда второй близнец прибыл из казарм, то коротко обрисовал потери, и они были огромны. Очень много низших погибло, даже поднятые воины не смогли покрыть их числа. А уж восьмерых высших и подавно. Отчёты остальных были примерно такими же.
