В огромном кабинете с трёхметровым окном, по которому безостановочно тараторил неизменный Хротцберский дождь, с огромной свастикой, висящей на противоположной окну стене, располагались три человека (ну… один из них, если точнее, был совсем не человек). И от этих троих, всего троих мужчин, зависела вся судьба Хротцбера. Ибо это были официальные представители корпораций в этом городе, ни как иначе.

В самом тёмном, самом отдалённом углу водил своими хищными крысиными глазами Элиот Мак Грейн. Вампир специально забился туда, где свет (ненавистный им, всепроникающий свет!) не мог бы опалить его серую, могильного цвета, кожу. И, даже несмотря, что за окном был уже глубокий вечер, а небо Хротцбера покрывали свинцовые, рыдающие проливным дождём тучи, Мак Грейн стремился укрыться как можно дальше от возможного источника света. Ведь он — вампир, и этим всё сказано!

В противоположном к Элиоту углу сам Француз вальяжно развалился на своём кресле, выставляя своё непомерное пузо, покрытое неизменной белой майкой, на всеобщее обозрение. Официальный представитель корпорации «Техно» со снисходительной улыбкой оглядывал своих коллег, находящихся напротив него. Ему уже было безумно интересно узнать, зачем же это его и Мак Грейна призвал сюда новый фюрер? Прошло уже пятнадцать минут, а Француза до сих пор не сожрали живьём отморозки Рудольфа — к чему же тогда всё это приведёт?

Сам же хозяин этого кабинета со спокойной, самовлюблённой улыбкой стоял по центру комнаты, обводя взглядом своих, с позволения сказать, гостей. Светлые волосы Рудольфа были безукоризненно причёсаны; чёрный костюм с красным галстуком производили именно то впечатление, которого молодой фюрер и добивался.

— Итак, уважаемые господа! — проговорил Рудольф, обводя взглядом вампира и толстяка. — Я собрал вас здесь с одной повесткой: наши отношения стали напряжены до предела! Мы постоянно вступаем в конфликты друг с другом, ссоримся на пустом месте, а в итоге… В итоге гибнут люди. Погибают вампиры. Ломаются дорогостоящие роботы. И я хотел бы в связи с этим…

— Это после того, как Француз убил твоего предшественника, ты с ним решил так заговорить? — ехидно прокаркал Мак Грейн из своего угла, кутаясь в плащ. — Не похоже на истинного арийца, скажу я тебе!

Рудольф со спокойным взглядом снёс нанесённое ему только что оскорбление. Одна его фраза, один щелчок пальцем мог привести к тому, чтобы этот ничтожный кровосос к утру висел бы на воротах его обители с осиновым колом в сердце, но молодой фюрер прекрасно понимал, что это кончится всеобщей, бесконтрольной войной.

А созвал он этих двоих в совершенно других целях.

— При всём уважении, Мак Грейн… — всё так же широко улыбаясь, произнёс Рудольф. — Информация о том, что Адольф был убит по приказу нашего уважаемого Француза, ничем не подтверждена. Его убил скинхед-предатель, так что…

— Вот-вот, о чём я всегда и говорил! — с горящими глазами поднял указательный палец толстяк. — Вам, Рудольф, надо бояться не меня! И не Мак Грейна! Вам надо бояться своих же traitres, именно их! Если кто и уничтожит такую корпорацию, как «Скинни», то сами же скинхеды! Я понимаю вас, Рудольф! С соседями надо дружить, война никому не нужна!

— Да, плохой мир лучше хорошей войны! — проскрежетал из своего угла Элиот. — Только вот, Рудольф, есть один нюанс… Мир должен держаться на какой-то единой идее. Должна же быть хоть какая-то причина, чтобы мы не перегрызли друг другу глотки прямо здесь и сейчас!

— И у меня есть такая идея! — казалось, шире улыбка самовлюблённого фюрера уже не станет. — У нас всех есть один… скажем так, общий враг. Человек, который за всю жизнь успел изрядно насолить и вампирам, и скинхедам, и роботам!

— И кто же это? — слегка вскинув брови, повернулся к Рудольфу на кресле Француз.

— Трой, господа! — торжествующе сказал фюрер. — Это Трой!

На некоторое время в кабинете главного фашиста Хротцбера повисла тишина. Вампир и толстяк с интересом ожидали, что же Рудольф скажет дальше.

— Трой — известный в Хротцбере наёмник! — сказал Рудольф, прохаживаясь из стороны в сторону по своему кабинету. — И за всю свою жизнь он успел попортить много крови как скинхедам, как вампирам, так и роботам. До тех пор, пока он работал на покойного Генри Дриксона, у Троя ещё были хоть какие-то там, пусть и призрачные, но всё-таки принципы. А теперь? Теперь их нет! Трой убивает всех, вне зависимости от принадлежности к какой-либо корпорации. Только язык денег ценит эта наёмничья проститутка, именно поэтому…

— Ты что, предлагаешь объединиться, чтобы его убить?

Вопрос Француза повис в воздухе. Вскоре толстяк зашёлся хохотом.

— Рудольф, я был о тебе лучшего мнения! — отсмеявшись, хмыкнул Француз. — Собрать нас всех, чтобы мы вместе, всеми своими силами объединились против одного жалкого наёмника… Ridicule, Рудольф! Ridicule!

— Да, Рудольф, не по-умному! — вторил толстяку Элиот. — Кто ж меня из моих парней поймёт, если я встану в один ряд с неверным, да ещё и таким, как ты, фюрер? Меня же живьём сожрут! И это, уверяю тебя, не метафора!

Фюрер со своей нисходящей с губ улыбкой наблюдал за начавших уже собираться оппонентов. Всё шло именно так, как он и задумывал.

— А кто вам сказал о том, что я хочу с вами объединиться для убийства Троя? — произнёс Рудольф.

Француз и Мак Грейн так и застыли на одном месте с озадаченными лицами. Они ни как не могли понять, чего от них в итоге хочет этот самовлюблённый фашист!

— Рудольф, я уже не понимаю… — проговорил толстяк. — Скажи конкретно: что ты хочешь нам предложить?

— Пари, мой французский коллега! — откликнулся тот. — Или конкурс! Называйте это так, как вам угодно! Суть одна: мы с вами втроём объявляем соревнование, заключающееся в том, чьи люди… или вампиры… или роботы, не суть важно… В общем, кто первый укокошит наглого наёмника, тот получит от остальных… Ну так, символически, пять миллионов долларов!

Мак Грейн и Француз замерли на месте, выслушивая Рудольфа. Дело совершенно меняло оборот.

— Подумайте, «коллеги»! — усмехаясь, продолжил фашист. — Это же как настоящее соревнование! Кто из наших парней окажется лучшим? Кто отправит на тот свет этого гада? Получается, что мы, вроде как, боремся… и в то же время, выполняем общую цель! Подумайте над этим, коллеги! Хорошенько по…

— А чего там думать? — усмехнулся Француз. — Игры — это всегда хорошо! Я в деле, Рудольф!

Элиот кинул свой крысиный взгляд из тёмного угла.

— Мне, вообще-то, это всё к чёрту не нужно… — процедил вампир. — Но если я откажусь… Получится, что я вас испугался! Что ж, Рудольф! Твой вызов принят! Я укокошу этого твоего Троя, прежде чем ты соберёшь свою армию на борьбу с ним!

И официальные представители трёх корпораций обменялись многозначительными взглядами.

Рудольф ликовал больше всех.

О да, его затея удалась! И, похоже, удалась даже лучше, чем задумывалось…

Кир Буллок, официальный представитель корпорации «Майтвилл», сидел в своём кабинете, облачённый в белоснежный, фирменный костюм своей компании. Подумать только, ведь ещё и года не прошло с тех пор, когда Кир, будучи простым парнем на побегушках, смотрел на этот кабинет, где тогда ещё восседал Генри Дриксон, с блаженным благоговением, боясь даже в самых смелых мечтах представить себя на месте старого лиса — и вот, пожалуйста! Кир Буллок — самый настоящий лидер корпорации «Майтвилл» в Хротцбере!

На это, конечно, большое влияние оказал Найтон Дриксон, сын покойного Генри. Если бы тот вместо того, чтобы отчаянно прожигать свою жизнь прямо после смерти отца, занялся хотя бы каким-нибудь весомым делом, Кира, скорее всего, в этом кабинете сейчас бы не было.

«Найтон, Найтон… — подумал Буллок. — Человек, которого сгубили лень и праздность… Где ты только теперь?..»

Но не этот, совсем не этот вопрос сейчас больше всего волновал Кира. Беспокоило его то, что происходило буквально у него под носом. А именно — встреча Рудольфа, Француза и Мак Грейна, проходящая в доме у нового официального представителя «Скинни» в Хротцбере. Такие переговоры сильно тревожили Кира.