– Меня сейчас больше волнует Рита. Что-то она в последнее время чудит.

– Ты знаешь, а ведь ей Валерка нравится.

– Правда? – удивился Игорь. – А я и не замечал.

– Очень нравится! – подтвердила та. – Причем, давно. Но Валерка не обращает на нее никакого внимания. Несмотря на все усилия. Рита однажды мне пожаловалась, а я даже не знаю, чем девочке помочь в такой деликатной ситуации.

– Надо же! А Валерка все еще сохнет по Анастасийке, я уверен в этом. Никак не может забыть эту девочку.

– Наверное. Жалко мне Валерку. Такое пережил! И бедная Анастасийка!

У Вероники от этих печальных воспоминаний слезы навернулись на глаза.

– Игорь, ты только никому об этом, пожалуйста, не говори! То, в чем мне призналась Рита, это большой секрет!

– Хорошо, не скажу, – пообещал Корзухин. Он явно не воспринял всерьез новость о Ритиных чувствах. – Сначала нам надо в Москве все уладить, устроиться. А уж потом видно будет. Тогда можно и с чувствами начать разбираться, и со всем остальным.

– Игорь, ты, главное, поступи! И тогда тебе дадут комнату в общежитии.

– Ника, тебе же тетка обещала, что приютит нас?

– Обещала, – подтвердила та. – И на первое время это – идеальный вариант. Но потом нам очень понадобится место в общежитии. Ведь тетка живет в коммуналке. Сам понимаешь. Да и сосед там выпить любит. В общем, не знаю, сколько нам будет удобно там жить.

– Ничего, потерпим! – уверенно воскликнул Корзухин. – Мы неприхотливые.

– Конечно, потерпим. Я много способна выдержать. Лишь бы подальше от Плоткина! – боязливо прошептала Вероника.

– Он конечно мерзкий тип, никто не спорит. Но, по-моему, ты преувеличиваешь его возможности.

– Быть может. Но я так натерпелась от него, что тебе лучше перестраховаться, – поёжилась та.

– И все-таки он не всесилен. Тем более, теперь, когда начинаются новые времена.

– Ты имеешь в виду новое руководство?

– Да, я про Горбачева, – подтвердил Корзухин. – Я, правда, не особо вникал в подробности, этой весной новый генеральный секретарь толкал большую речь на съезде КПСС. В общем, суть в том, что надо все менять, все перестраивать по-новому. И в коммунистической партии, и во всей стране.

– Ты думаешь, и правда в СССР что-то изменится? – неуверенно и как-то опасливо спросила Ника.

– Не знаю. Посмотрим. Но, мне кажется, у таких, как Плоткин, уже не будет той безграничной власти, – предположил тот. – И больше не смогут эти деятели считать себя такими всесильными пупами земли.

– Знаешь, лично я в это не очень верю. Такие персонажи умеют быстро переобуваться.

– Возможно, ты и права, – задумчиво ответил Игорь. После того, как он неожиданно оказался в могиле, он уже не был ни в чем настолько уверен, как раньше.

– Здорово, дядя Вася! – поприветствовал Корзухин вышедшего ему навстречу сторожа.

– А-а-а, Игорек! – обрадовался тот, протягивая руку для рукопожатия. – Здорово!

– Как ваши дела?

– Да скриплю помаленьку. А ты, я слыхал, захворал?

– Есть такое дело. Ногу немного повредил да головой стукнулся.

– Где же это тебя угораздило? – покачал головой дядя Вася.

– Ходили с ребятами в лес по грибы. Я поскользнулся и в овраг свалился.

– И что? Хороши грибочки-то оказались?

– Хороши! Полно лукошко! – засмеялся Корзухин, мысленно усмехнувшись о своих недавних «лесных грибах».

– А у доктора ты был? Что он говорит?

– Говорит, до свадьбы заживет!

– Я смотрю, ты хромаешь, – заметил сторож. – Что с ногой-то?

– Пока хромаю. Но мне повезло, перелома нет. Врач сказал, что в кости имеется трещина, – пояснил тот. – Но это не страшно. Похожу пока с гипсом.

– А голова как?

– Тоже нормально. Врач сказал, что было небольшое сотрясение мозга. Но теперь все идет на поправку.

– Голова – это серьезно. С ней шутить не надо, Игорек, – снова покачал головой сторож.

– Да говорю же, дядь Вась, все уже хорошо! Сотрясение небольшое. Котелок мой на прежнем месте, варит очень хорошо.

– Ну, дай-то Бог, коли так. А больничный ты взял?

– Нет, дядь Вась. Доктор собирался продлить мне больничный, но я его кое-как уговорил не делать этого. Правда, это было нелегко, врач сильно сопротивлялся.

– Зря ты так. Посидел бы лучше дома. И ноге, и голове сейчас покой нужен, – мудро рассудил тот.

«Эх, дядя Вася! Нельзя мне дома-то рассиживаться! Никак нельзя! Валерка с Ритой голодные останутся. Того и гляди мои вампиры озвереют. Что мне тогда с ними делать?!» – мысленно возразил Корзухин. А вслух ответил:

– Вот и врач так говорил. Да я уже и так посидел дома! Дольше не вытерпел. Скучно стало!

– Игорек, а ты чего пришел-то сегодня на работу не в свою смену? – удивился сторож.

– А я пришел по важному делу. Хотел вам сообщить, что я увольняться надумал.

– Увольняться? Вот как?! Жалость-то какая! – погрустнел тот.

– А чего так?

– В Москву я все-таки надумал ехать, – объявил Корзухин. – Наукой решил заниматься. Но сначала хочу поступать в аспирантуру.

– Вон оно что! Что же, это хорошее дело. Молодец, Игорек! Я за тебя рад! – потрепал его по плечу дядя Вася. – Ты мне потому с самого начала и приглянулся. Я сразу смекнул, что парень ты путёвый. И, главное, не пьяница! Правильно, обязательно надо продвигаться. Станешь большим ученым человеком.

– Может, и стану. Особенно теперь. Говорят, новые времена скоро настанут.

– Это ты про что?

– Да про то, что новый генсек по телевизору говорил. Обещал ускорение и все такое…

– Это ты про Мишку Меченого?

– Меченый?! Ха-ха-ха! – засмеялся Игорь. – Это народ нашему новому руководителю уже успел прозвище дать?

– Народ наш мудрый, его не обманешь… – вздохнул дядя Вася. – Он чует, когда что-то не так.

– А вы думаете, что что-то не так? Вроде генсек все так бодро и по делу говорит.

– Языком чесать – не мешки ворочать, – проворчал тот.

– Ну, как же! Вроде как сейчас начинается новая страница жизни для Советского Союза. Обещают, что станут у нас в стране все обновлять и перестраивать по-новому.

– Начинается… Нам уже много чего обещали. Посмотрим, чем на этот раз все закончится. Нам уже когда-то обещали, что восьмидесятому году мы все будем жить при коммунизме. И что в итоге? Олимпиада в восьмидесятом была, не спорю. А вот коммунизма я что-то не припомню!

– Дядя Вася, вы пессимист, – заключил Корзухин.

– Да не верю я ему, и все тут. Игорек, вот попомни мое слово. Хорошего человека Меченым не назовут! А все почему? Потому что Бог шельму метит!

Философски настроенный сторож махнул рукой и замолчал, не желая больше продолжать этот разговор. А потом спросил:

– Ладно. Ну, его к лешему! Игорек, давай лучше про тебя. Так когда ты от нас уходишь?

– Не прямо сейчас. Немного попозже. Пока еще все так же буду ходить на работу. Мне сначала все дела надо уладить до отъезда. Я ведь пока только вам и пришел сообщить по секрету, больше пока никому. Мало ли, вдруг что-то не сложится. Тогда я сразу вернусь.

– Понял, не дурак. Значит, буду пока придерживать твое местечко, но в то же время начну кого-нибудь путного присматривать тебе на замену.

– Дядя Вася, вы молоток! – засмеялся Корзухин.

***

Лагунов поставил бидончик на стол, удовлетворенно вытер губы и закрыл глаза. Кровь потекла по организму, приятно наполняя собой желудок. Наконец-то вампир напился досыта.

Пока Игорь болел и восстанавливался, он не приносил кровь, и пришлось несладко. Временами хотелось лезть на стену. Валерка уже боялся, что вот-вот начнет превращаться в монстра.

– Игорь, спасибо тебе большое! В очередной раз ты меня спас!

– Валер, да ладно тебе! Все идет по-старому.

– Когда встал вопрос с твоим больничным, я уж не знал, что и делать. Где брать кровь? Я уж начал опасаться, как бы кого не укусить! – признался тот. Немного помолчал и добавил:

– И еще… Игорь, прости меня, пожалуйста! Я тогда наговорил всякой чуши. Не хотел никуда ехать и всерьез собирался устроиться тут на мясокомбинат… Дело в том, что там, в лесу, случилось нечто. Когда я пытался вытащить тебя из могилы с помощью огромной сосновой ветки, она зацепилась за мой комсомольский значок. И вдруг тот откололся и слетел с меня.