Сара казалась удивленной, но он не дал ей шанса что-то еще спросить. Развернулся и зашагал прочь с трудом преодолевая расстояние до больницы. Ему хотелось увидеть Андро, хотелось найти тихое место, где можно было бы посидеть, подумать, разобраться со своими противоречивыми эмоциями.

К сожалению, ему не дали такого шанса. Сара догнала его у больницы и схватила за рубашку. Попыталась развернуть его лицом к себе, но он был слишком высоким, тяжелым и сильным, чтобы его можно было так легко сдвинуть с места.

— Эй! Остановись!

Он так и поступил, но только из-за вежливости.

— Посмотри на меня, — приказала Сара.

Вздохнув с обидой, он повернулся к ней лицом.

— Да?

— Я лишь сказала, что моя сестра улетела, а ты уходишь, не спросив, почему? — Сара с недоумением смотрела на него. — Я думала, она тебе нравится! Что ты о ней волнуешься!

— А я думал, что небезразличен ей, — ответил он. — Очевидно, я заблуждался.

— Ты серьезно, черт побери? — Сара уставилась на него. — Так ты думаешь? Что она посреди ночи улизнула, чтобы сбежать домой к нашему отцу, потому что ты ей безразличен? То есть… Что? Она проделала весь этот путь, чтобы спасти тебя и твою команду беглецов, рисковала своей жизнью, а потом просто сбежала домой, потому что соскучилась по особняку и деньгам?

Когда она это произнесла. слова действительно показались нелепыми. Тем не менее он не собирался признаваться, что был неправ.

— Она сказала, что останется.

— Она так сказала? Именно так? — Сара, казалось, не была убеждена его словами.

— Да, она сказала… — Он внезапно остановился и понял, что она сказала совсем не это. — Нет, — поправил он. — Она сказала, что ей больше негде быть.

— И ей больше негде находиться, правда, — заверила Сара. — Она хотела остаться. Плакала все время, ожидая вылета. Плакала, когда катапультировала свою капсулу. Черт, да она, наверное, и сейчас плачет.

— Она в капсуле? — Новая волна паники накатила. — Она беззащитна! Ее могут подхватить пираты или что-то похуже!

— Ее капсула не считывается сканерами. Она замаскирована. Станет видимой только когда приблизится к Кирсу, чтобы его смогли засечь спутники отца.

— Но… почему? Почему она ушла?

Сара уставилась на него так, словно он был самым глупым человеком, которого она когда-либо встречала

— Ты знаешь почему.

Он отпрянул назад.

— Из-за награды.

Она кивнула.

— Она не хотела рисковать безопасностью твоей группы киборгов, гражданских лиц, пришедших с вами, или меня, или кого-либо еще на этой базе. Вернулась домой, чтобы спасти тебя. Ушла, потому что любит тебя.

Осознание этого было мучительным и грозило опустить его на колени.

— Она отказалась стать символом императорской вендетты против киборгов. Она вернулась, чтобы этот засранец Шуй не смог использовать ее в качестве повода для сплочения элиты. Чтобы избежать всей этой чуши про «присоединяйся к делу или твоих детей похитят киборги».

— Это ужасный риск, — настаивал Марко, его голос был наполнен беспокойством. — Возвращение домой положит конец наемникам и охотникам за головами, которые клюнули на вознаграждение твоего отца, но как быть с Шуи? Он непредсказуем, но что может быть хуже? — Миско покачал головой. — Что, если он не поверит в ее историю? Что если решит, будто сотрудничала с нами? Или с тобой?

— Шуй считает меня мертвой, — сказала она. — Отец официально объявил меня мертвой. Я для Шуя не представляю угрозы, поскольку он считает меня мертвой.

— Почему отец объявил тебя погибшей?

Она хихикнула.

— В другой раз расскажу. Когда у нас будет много выпивки, — уточнила она. — И я имею в виду действительно много. Например, вот такая гора ящиков, — указала жестом над головой. — Тонны.

— Приму к сведению, — сухо сказал он. В его семье царила любовь и поддержка, поэтому ему были чужды разногласия в семье Камилы.

— Кэмми сказала, что до недавнего времени ты не испытывал эмоций, — осторожно начала Сара. — Я не пытаюсь лезть не в свое дело, — поспешно заверила она. — Просто она попросила меня присмотреть за тобой. Заставила пообещать, что я это сделаю. Представить не могу, что, встретив кого-то вроде Кэмми, ты обрел чувства, а потом потерял ее. Должно быть это больно и непонятно.

— Так и есть, — признал он. Грудь сильно болела, ребра словно разрывали ее. Сердцебиение было неровным, а медицинские датчики предупреждали о гормональном всплеске и повышении пульса. Наконец он признался, — Я не знаю, что делать.

— Я могу отключить их, — неохотно предложила Сара. — Но, может быть, тебе стоит позволить себе почувствовать эти вещи.

— Зачем? — он потер грудь. — Для чего мне испытывать такую боль?

— Из-за чувства, которое ты сейчас испытываешь? Оно будет тебя подпитывать, пока ты находишься внизу. Заставит бороться до тех пор, пока…

— Пока что? — с отчаянием спросил он.

— Пока вы с Кэмми не встретитесь снова, — Сара по-сестрински сжала его руку и похлопала по плечу, после чего оставила его в одиночестве перед входом в больницу.

Он увидит ее снова? Живой? Сможет ли она когда-нибудь покинуть Кирс? Убеждать от бдительного взора императора? Сколько времени на это уйдет? Месяцы? Годы?

Я буду ждать. Обещаю, Камила. Я буду ждать тебя.

В груди Камилы усиливалось болезненное ощущение по мере того, как Кирс становился больше в иллюминаторе корабля космического патруля, который ее подобрал. Радарная защита Сары сработала, как и обещали, и спасательная капсула Камилы пробралась мимо множества наемников и охотников за головами не обнаруживая себя. Другим космическим кораблям не повезло.

Ее желудок сжался от чувства вины, когда она думала о том, сколько из этих кораблей, проходящих мимо, перевозили киборгов или гражданских, что были связаны с ними. Возвращение на Кирс было единственным способом предотвратить катастрофу, но она начала понимать, что ее жертвы может быть недостаточно. Долгие часы одиночества в капсуле позволили ей поразмыслить обо всех возможностях, что ждали ее.

Все больше и больше она волновалась, что император найдет новый способ захвата, похитит ее и использует в своих интересах. Она разрывалась между защитой Миско, Сары и всех остальных, кого оставила, и сокрытием Уиллы и отца от ярости императора.

Что мне делать?

— Мэм? — прервал тревожные мысли патрульный. — Мы готовимся ко входу в атмосферу. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности.

Она кивнула и сделала то, о чем он просил, туго затянув ремень на бедрах и вставляя защелки в пряжки, расположенные вдоль ее туловища. Эти корабли были более старыми и имели высокий световой ход на своих одометрах (прим. пер. прибор, который показывает пробег транспортного средства.). Техническое обслуживание было лучшего качества. Ей бы не хотелось, чтобы ее кидало по каюте в случае отказа двигателя.

Вход в атмосферу оказался таким же резким и грубым, как она ожидала. Нарастающее в кабине тепло беспокоило ее, и она с тревогой посмотрела на стены корабля. Сколько раз этот аппарат проходил через атмосферу? Сколько еще тепловых циклов выдержит его защитный экран?

Когда они, наконец, прошли в нижние слои, она ослабила хватку. Патрульный поднялся со своего места и протянул ей упаковку влажных салфеток. С благодарной улыбкой она приняла их и вытерла проступивший пот, вызванный паникой и сильным жаром, проникающим через плохо защищенный корпус.

Разочарованная тем, что этим патрульным приходится довольствоваться таким дерьмом, она сделала еще одну мысленную отметку: попросить отца воспользоваться своим влиянием, чтобы добиться увеличения финансирования космического патруля на обслуживание и новую технику.

В мгновение ока они оказались на главной площади космического патруля в капитолии. Главный патрульный с извиняющимся выражением лица оглянулся на нее.

— Здесь СМИ. Они явились, как стервятники на падаль.

— Отлично, — пробормотала она.