— Ты смеешься над моей мамой? — раздраженно поджал губы Миско.

— Нет, — быстро ответила Камила. — Я просто тебя дразнила.

— Я не всегда могу определить, — нахмурился он. — И плохо разбираюсь в нюансах. Общая проблема среди моей братии.

— Не общая, — возразила Камила, вспомнив киборгов, которых знала. — Я часто ходила в бар возле главной базы, и среди посетителей всегда были киборги. Было очень весело, особенно в ночь пения! — плюхнувшись рядом с Миско, она начала натягивать на ноги носки с нескользящей подошвой, которые обычно носила на тренировках в классе барре. — Однажды к нашей совместной вечеринке с «Властелинами» присоединилось два отряда киборгов. Богатенькие придурки не знали, с кем связались! Я почти уверена, что рекорд киборгов по коронам все еще не побит.

— Я совершенно не понимаю, о чем ты, — покачал головой Миско.

— Ты не ходил в университет?

— Я сразу после школы пошел в армию. Через два года службы я подал заявление, был принят в отряд киборгов и прошел трансформацию.

— Ох, — Камила осмотрела его. Тогда его странное поведение имело смысл. Наверное, в жизни Миско не было ни одной дикой ночи пьянства и разврата. — Ладно, — чопорно вздохнув, Камила развернулась и, сев на кровати, скрестила ноги, чтобы лучше видеть Миско. — Я состояла в женском Патрицианском обществе. Нашим обществом-побратимом было Соверенское братство. Каждый год мы устраивали общую вечеринку с рекой выпивки, танцами и разгулом.

— Ясно.

— Короны — это игра, в которой ты берешь монету с короной, — Камила сомкнула кончики большого и указательного пальца, оценивая размер, — и бросаешь так, чтобы она отскочила от стола. Если монетка попадает в рюмку по центру стола, другая команда должна выпить. Излишне говорить, что твои собратья-киборги вытерли пол суверенами.

Миско обдумал ее слова.

— Я более чем уверен, что это противоречило всем нормам кодекса поведения наших военных, — в конце концов, сказал он.

— Даже не сомневаюсь, — со смехом согласилась Камила. Внезапно ее посетила отрезвляющая мысль. — Женевьева.

— Кто такая Женевьева? — нахмурился Миско.

— Она была моей младшей, — заметив его непонимание, Камила пояснила? — Старшие девушки из женского общества берут под свое крыло одну или две младших. Мы заботимся о них и называем либо младшими сестрами, либо просто младшими.

— Вроде наставниц?

— Очень похоже, — ее захлестнула волна печали и беспокойства. — В прошлом году Дженни вышла замуж за одного из киборгов, с которым мы познакомились на той вечеринке. Я была подружкой невесты, — небрежно добавила Камила. — Несколько недель назад у нее родился мальчик. Я планировала навестить их после отпуска, — ее затошнило, стоило ей представить Дженни и ее малыша на тюремном судне. — Как думаешь, она тоже была на том корабле? Адрон тоже был там?

— Не знаю, — осторожно ответил Миско. — Вполне вероятно.

— Но, может, и нет? — спросила Камила, отчаянно ища причину для надежды.

— Если у нее есть политические связи, она могла быть защищена от приказа императора об аресте. Мы слышали о нескольких семьях, сбежавших с Кирса до того, как их успели взять под стражу.

— Но Адрон? Ее муж? Как думаешь, ему удалось сбежать?

— Очень маловероятно, — поколебался Миско.

Камила позволила себе потратить минуту, чтобы осознать его слова. Яростный гнев сжег печаль.

— Я ненавижу Шуя.

— Это у нас общее.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе доставить этих детей и женщин в укрытие, — поклялась она, думая о Дженни, ее малыше и Адроне.

— Осторожно, — предупредил Миско. — Ты не знаешь, что обещаешь.

— Знаю, — заверила она.

— Отлично, — кивнул он.

Некоторое время они посидели бок о бок в уютной тишине.

— Каково это? — спросила Камила, желая узнать о нем больше.

— Каково что?

— Быть тобой, — она указала на него. — У тебя в голове металлические кости и процессоры.

— У меня нет металлических костей, — исправил Миско. — Они лишь покрыты металлическим напылением, а сухожилия и мускулатура укреплены.

— Детали-шментали, — отмахнулась Камила, закатив глаза.

— Отвечая на твой вопрос, я не знаю, как объяснить, — признался он. — Я с трудом могу вспомнить, каково быть не улучшенным.

— С тобой никакого веселья! — надула она губы. — То есть… я знаю, что у тебя улучшены все органы восприятия, верно?

— Да.

— Значит, к примеру, ты чувствуешь запах химикатов в бомбе за две мили или слышишь перешептывания террористов на другом конце города?

— Нет, — фыркнул Миско и рассмеялся. И снова у нее странно екнуло сердце.

— Нет? — разочарованно переспросила Камила.

— Нет, — подтвердил он. — У некоторых из моих собратьев встроены похожие функции, — пояснил Миско. — Но они — специализированные модели. Я же ближе к стандарту. Хотя, наверное, в сравнении с твоим природным слухом и зрением мои способности могут показаться тебе экстраординарными.

— Ничего себе, какой ты скромный, — Камила игриво толкнула его, и он напрягся. — Извини. Я сделала тебе больно?

— Нет, — ответил Миско, — ничуть.

— Ой, — она закусила губу. — Прости. Мне не стоило прикасаться к тебе. Дурная привычка. Я вечно распускаю руки.

— Это официальное признание?

— Посмотри-ка ты! — усмехнулась Камила, шлепнув его по плечу. — Ты пошутил!

— Я умею шутить. Просто зачастую предпочитаю этого не делать, — отозвался Миско. — В свою очередь, мой брат Бранко…

— Личностные различия у киборгов — часть вашей трансформации, или они получаются из того, какими вы были до него?

— В целом, да, — кивнул он. — Я всегда был серьезнее, спокойнее. Процесс имплантации чипов приводит к травмам определенных отделов мозга. Обычно они заживают без проблем, особенно когда в дело вступают нанороботы. Некоторые наши черты — в основном эмоции и общение — порой притупляются. Становятся приглушенными, — пояснил Миско. — В моем случае области, куда установили чипы, зажили не так хорошо, как ожидалось. Поэтому мне сложно вести себя нормально, как бы выразилась ты.

После описания трансформации Камила невольно задумалась, уж не поэтому ли он смутился ранее из-за своей эрекции.

— Притупление распространяется и на твою личную жизнь? — спросила она, никогда не избегавшая неловких вопросов.

— На мою личную жизнь?

— На секс.

— В каком смысле? — Миско перевел взгляд на дальнюю стену. Кончики его ушей покраснели, и румянец показался над воротом униформы.

— Ты описал ощущения, как приглушенные. Оргазмы в том числе?

— Я не знаю, — признался Миско. — Я не занимаюсь активностью подобного рода.

— Ох, — наконец, поняла Камила. — Так ты туз?

— Это кто? — он отвел взгляд от того, что его так заинтересовало в стене, и посмотрел на Камилу.

— Асексуал.

— Нет, — Миско сердито глянул на нее.

— Ой, — она отпрянула, осознав свою ошибку. — Извини. Мне не стоило…

— Ничего страшного, — заверил он, но Камила ему не поверила. — Я не асексуален. По крайней мере, не по собственному выбору.

— В смысле?

— В том, что повреждение от установки чипов включало мои сексуальные реакции и рецепторы, — Миско объяснял куда спокойнее, чем смогла бы она, если бы оказалась на его месте. — Я хотел бы чувствовать, но до сегодняшнего дня не мог.

— До сегодняшнего дня? — изумилась Камила. — Почему именно до сегодняшнего?

— Во время побега меня ударило током, — он дотронулся до своей головы. — Каким-то образом разряд электричества перезагрузил мой мозг или что-то расшатал. Не знаю, что произошло, но я начал чувствовать. И… — вздохнул Миско, — …это сбивает с толку.

— Могу поспорить, что сбивает, — согласилась Камила, пытаясь представить, как прожила бы долгие годы, не испытывая возбуждения, и затем внезапно почувствовала бы желание, подчиняющее мозг и тело. — Наверно, ты будто проснулся и внезапно начал видеть цвета после того, как жил в черно-белом мире.

— Да! — с облегчением выдохнул Миско. — Спасибо! Именно так.