- Пожалуй, вы правы, - согласился Дэйн.

- Кроме того, - добавил эль-Тикхейми, - африканская полиция не станет охотиться на меня, как на дикого зверя. Они предпочтут найти себе дело полегче - они знают, что я вооружен и не уклоняюсь от боя. - Он вытащил из-за пояса револьвер и кивнул Хариту: - Пойдем, дорогой мой Мустафа, пойдем со мной.

Харит встал. Эль-Тикхейми подтолкнул его к двери, и Харит медленно двинулся вперед. Проходя мимо Дэйна, он сказал:

- Вы неплохо объяснили все остальное. А как насчет этого? Как это согласуется с американскими законами?

- Никак, - сказал Дэйн. - Но мы сейчас не в Америке, не в Европе и даже не в Африке. А со здешними законами, как мне кажется, все это вполне согласуется.

- Не понимаю, - сказал Харит.

- Сейчас поймешь, - перебил его эль-Тикхейми. - Мистер Дэйн - великий поборник законности. А еще он умеет превосходно торговаться. Он даже уговорил меня отправить твою последнюю группу паломников назад в Африку. А с тобой поступят по справедливости, Мустафа. Давай шевелись!

После того как оба работорговца вышли, Дэйн и Эчеверрья некоторое время сидели молча. Потом Эчеверрья сказал:

- Давай-ка сваливать отсюда.

- А в чем дело?

- Ни в чем. Просто мне кажется, что лучше убраться отсюда, пока этому мяснику ничего не взбрело в голову.

- Эль-Тикхейми выполнит свое обещание, - сказал Дэйн. - Но ты прав - отсюда лучше убраться, и поскорее.

Когда они добрались до порта, люди эль-Тикхейми начали загонять паломников на дхоу. Хаджи шли вяло и неохотно. Если их сейчас вышлют обратно в Африку, они никогда уже не увидят священный город Мекку. Нельзя же всерьез рассчитывать, что найдется еще один такой же великодушный человек, как Мустафа ибн-Харит. Некоторые из паломников хотели остаться, но их со всех сторон окружали люди эль-Тикхейми - толкали паломников, грозили им оружием и вынуждали подняться на борт. Со стороны это напоминало стаю голодных волков, вынужденных охранять овечье стадо.