Придя в сознание, Харит обнаружил, что находится в маленькой полутемной хижине. У него ныл затылок и болел позвоночник. Но сейчас Хариту было не до того. Он пытался понять, что же произошло, как и почему.

Подняв голову, он увидел, что в углу хижины сидит парагвайский капитан и держит на коленях пистолет. Эчеверрья крикнул кому-то в дверной проем:

- Он пришел в себя!

- Это вы - агент полиции Дэйн? - спросил по-арабски Харит.

- Нет, конечно, - ответил Эчеверрья. - Вы знаете меня под моим настоящим именем.

- Значит, вы из Южной Америки?

- Да.

- Но вы говорите по-арабски. Сейчас вы даже выглядите, как араб.

- Моя мать была сирийкой, - сказал Эчеверрья.

- Это недоступно моему пониманию, - пробормотал Харит.

- Ничего, скоро вы все поймете, - пообещал Эчеверрья.

Дверь в хижину открылась, и вошел полковник Рибейра. Он кивнул Эчеверрье и посмотрел на Харита.

- Это вы - Дэйн, - сказал Харит, потом повторил то же самое по-французски.

- Совершенно верно. Я - Стивен Дэйн.

- Мы еще в Аравии?

- Мы находимся рядом с Даукой. Вы были без сознания около получаса.

- Я не нарушил ни одного аравийского закона, - сказал Харит.

- В самом деле?

- Да. Во всяком случае, власти Саудовской Аравии не предъявляли мне никакого обвинения.

- Нам об этом известно, - сказал Эчеверрья.

- Значит, вы собираетесь вывезти меня обратно в Африку?

- Нет, - ответил Дэйн.

Харит немного помолчал. Ему не хотелось вот так в лоб спрашивать, что они собираются с ним делать. Он и так мог догадаться, каким будет ответ. Они позволят ему остаться в Аравии, только вгонят пулю в затылок. Но, придя к такому выводу, Харит тут же усомнился в нем. Если его хотели убить, почему они не сделали этого до сих пор? Ответ мог быть только один: прежде чем убивать, они хотели его допросить.

- Полагаю, вы хотите узнать имена моих деловых партнеров, - сказал Харит.

- Мы их уже знаем, - ответил Дэйн.

- Тогда что вас интересует?

- Ничего.

Харит недоумевал. Если они не собираются его допрашивать, то почему он все еще жив? Для чего его держат? Все стало бы ясно, если бы он спросил, что с ним собираются делать. Но Харит пока что не хотел задавать этот вопрос. Сперва следовало выяснить кое-что другое.

- Как вы сумели схватить меня здесь, в Аравии? Откуда вы знали, в каком порту я высажусь? Как вы смогли заручиться поддержкой саудовских солдат? И что с другими европейцами - они тоже в этом участвовали? Скажите мне, какую ошибку я допустил.

- Вы слишком торопитесь, - заметил Дэйн. - Я не могу ответить на все эти вопросы одной фразой.

- Тогда сначала скажите мне, в чем я ошибся.

- Вы не допустили никакой ошибки, - сказал Дэйн, - не считая того, что продолжали делать то, что делали.

- Я думал об этом, - сказал Харит. - Мне следовало остановиться раньше. Но это величайшая из человеческих слабостей - неумение остановиться вовремя. Я продолжал заниматься своими делами, а вы составили план против меня. Что это был за план?

- Ничего особо сложного, - ответил Дэйн. - Когда я взялся за это задание, я прочитал все, что смог найти о работорговле и о здешнем законодательстве. Я понял, как хитроумно организована ваша деятельность и как трудно ей помешать. Честно говоря, сперва я не хотел браться за это дело. Я считал, что это вопрос политический, а не уголовный. Но потом я все-таки взялся за него. В Вашингтон поступило несколько раздутых рапортов о вашей особе, и мне приказали заняться вами, не жалея ни средств, ни усилий, и остановить вас любым доступным мне способом.

- Да, вы действительно не жалели средств, - сказал Харит. - Прежде чем приступить к работе, вы два месяца отдыхали на Тенерифе.

- Строго говоря, я там не отдыхал, - возразил Дэйн. - Во-первых, я ждал начала хаджа. А во-вторых, учил испанский язык.

На лице Харита промелькнуло удивление. Потом торговец расхохотался:

- Испанский язык! Вы готовились к роли полковника Рибейры!

- Некоторая маскировка казалась мне необходимой, - сказал Дэйн. - В частности, потому, что я слышал о судьбе других полицейских агентов, следивших за вами.

- Да, маскировка была необходима, - признал Харит. - И все-таки я должен был вас вычислить. Я знал от Прокопулоса, что вы улетели на Тенерифе. Там говорят по-испански; а потом в Форт-Лами появились два господина, говорящие по-испански. Я должен был догадаться, но мне просто в голову не пришло, что агентов может быть двое.

- Я обратился за помощью к капитану Эчеверрье, - сказал Дэйн. - Я знал, что он владеет арабским языком, тогда как я им не владею. Также я знал его как опытного офицера полиции. И, что самое важное, мы с Эчеверрьей служили друг другу телохранителями. Нам хотелось избежать неприятностей того рода, что произошла с ван Хаарнином и чуть не произошла с Мак-Кью.

- Действительно, вы всегда держались рядом, - пробормотал Харит. - Но полицейский с телохранителем - это же смешно.

- Очень смешно, - кивнул Эчеверрья. - Но необходимо.

- Согласен, - сказал Харит и на некоторое время задумался. - Я знал от Прокопулоса, что Дэйн встречался ночью на пляже с каким-то человеком. Это были вы, капитан?

Эчеверрья снова кивнул.

- И вы улетели в Кейптаун, чтобы позже присоединиться к Дэйну?

- Нет, - сказал Дэйн. - Эчеверрья отправился в Кейптаун по другой причине. Он пробыл там только один день, после чего присоединился ко мне в Дакаре.

- Ну что ж, - вздохнул Харит. - А теперь расскажите мне о других европейцах.

- О них нечего рассказывать. Я никогда прежде с ними не встречался. Насколько я понимаю, им ничего не известно об этом деле. У ван Хаарнина и Отта были свои проблемы, но нам это было только на руку.

- Если бы европейцев было меньше, все могло бы обернуться совсем иначе.

Дэйн покачал головой:

- Я связался с французскими властями еще до приезда в Форт-Лами. Если бы там не оказалось достаточного количества настоящих путешественников, направляющихся в Хартум и восточнее, мне пришлось бы кого-нибудь нанять, чтобы запутать вас. Я, собственно, на это и рассчитывал.

- О господи! Вы очень свободно обращаетесь с правительственными деньгами! - воскликнул Харит.