Усилием воли Прокопулос подавил снедающее его беспокойство. Произношение - лишь самый незначительный признак человека. Должны существовать другие способы узнать правду. И он, Прокопулос, это сумеет - сомнений быть не может.

Дружелюбно улыбнувшись, Прокопулос подсел за дальний столик, где сидел американский инженер.

- Как вам понравился Форт-Лами, сэр? - поинтересовался грек.

Инженера звали Тим Мак-Кью. Это был худощавый загорелый мужчина с холодным, неприветливым взглядом.

- Нормальный город, - сухо ответил он.

Прокопулос понял, что с ним не желают разговаривать, но решил не обращать на это внимания.

- Сейчас, во время сезона дождей, здесь не слишком приятно. Слишком душно, не правда ли?

Мак-Кью пожал плечами и посмотрел на свой стакан.

Прокопулос не унимался.

- Просто не верится, что всего лишь на несколько сотен миль севернее начинается Сахара. Вы когда-нибудь бывали в Сахаре?

Мак-Кью оторвался от созерцания стакана и секунды три в упор смотрел на настырного грека. Господин Прокопулос нервно улыбнулся и невольно попятился. Наконец Мак-Кью сказал:

- Мне казалось, я ясно дал понять, что не настроен вести беседу.

- Прошу прощения, сэр, я не хотел...

- Прекрасно. Извинения приняты. Может, теперь вы наконец оставите меня в покое?

Прокопулос отошел, размышляя, чем могла быть вызвана эта вспышка грубости. Возможно, у человека действительно скверный характер... Но грубость может оказаться очень неплохой маской для Дэйна. Он может путешествовать по Африке - мрачный, погруженный в свои мысли человек, никем и ничем не интересующийся. А в нужный момент маска сбрасывается. Да, инженера пока что нельзя вычеркивать.

Извинения Прокопулоса услышал родезиец Чарльз Отт и поинтересовался у грека, что за муха укусила его собеседника.

- Понятия не имею, - ответил Прокопулос.

- Выглядело это чертовски грубо, - сказал Отт и, понизив голос, добавил: - Если он не станет вести себя повежливее, когда-нибудь ему расквасят нос.

Инженер даже не посмотрел в их сторону.

- Возможно, это из-за жары, - предположил Отт. - Здесь, в Чаде, кошмарная жара. Я буду чертовски рад оказаться в Бейруте.

- В Бейруте тоже жарко, - сказал Прокопулос.

- Да, но там в гостиницах стоят кондиционеры. И кормят там нормально. Помои, которые подают в этой гостинице, просто невозможно взять в рот.

- Бейрут - красивый город, - сообщил Прокопулос. - Там множество достопримечательностей.

- Боюсь, мне будет не до них, - проронил Отт. - Я еду по делам, железная руда. Семейные связи. Христиане-марониты толсты, как воры - это так о нас шутят. А вы, полагаю, принадлежите к греческой православной церкви?

- Да, - подтвердил Прокопулос. - Но моя работа не позволяет достаточно регулярно бывать в церкви.

- Да, конечно, - согласился Отт. - У меня то же самое. Этот инженер смотрит на меня?

Боковым зрением Прокопулос видел, что Мак-Кью ни на кого не обращает особого внимания - за исключением разве что самого Прокопулоса.

- Кажется, нет, - ответил грек.

- С этими американцами просто невозможно разговаривать, - сказал Отт. - Да ладно, нам-то какая разница. Выпьете еще?

Прокопулос заказал себе новую порцию спиртного, после чего как-то незаметно для себя самого разговорился с высоким мужчиной из Южной Америки. Его звали Диего Рауль Альварес Рибейра-и-Кастильо, и он пересек Атлантический океан ради того, чтобы поохотиться в Африке. Он оказался полковником парагвайской армии в отставке и был преисполнен самодовольства.

- Я всегда считал военную службу превосходным занятием для мужчины, - сказал Прокопулос.

- Возможно, - пожал плечами Рибейра. - По правде говоря, я никогда над этим особо не задумывался. У нас как-то само собой разумеется, что старший сын семьи Рибейра должен служить в армии, а младшие сыновья обычно становятся священниками.

- Прекрасная традиция, - сказал Прокопулос. Он узнал, что Рибейра Монталбанские - старый и почтенный род, хотя и не слишком древний, и происходит он из Испании. Они принадлежали к испанскому дворянству и всегда входили в состав кортесов Арагона. Их влиянию пришел конец во времена Азаньи, и род Рибейра эмигрировал в Южную Америку.

- Политика, - вздохнул Рибейра. - Я тогда был ребенком. Отец решил, что наилучшие возможности ему может предоставить Парагвай, и мы поселились там. Когда я вырос, то пошел на армейскую службу в чине лейтенанта.

- Вы сделали прекрасную карьеру, - сказал Прокопулос.

Рибейра махнул рукой, словно давая понять, что в этом нет ничего особенного. Руки у него были изящной формы.

- Генералу Стресснеру нужны надежные офицеры, особенно среди высшего командного состава. Видите ли, генерал Стресснер - традиционалист. В Южной Америке именно он является главным оплотом антикоммунистических сил. Но у него много врагов. Несомненно, эти факторы очень способствовали моей карьере. Но мне хочется верить, что здесь сыграли роль и мои личные достоинства.

- В вас с первого взгляда можно узнать человека военного, - гнул свою линию Прокопулос.

- Благодарю, - сказал Рибейра. - А в вас, друг мой, с первого взгляда можно узнать человека, отлично осведомленного в некоторых вопросах, о коих не принято говорить на публике.

Удивленный Прокопулос даже не нашелся, что на это ответить.

- Да, - продолжил Рибейра. - Я лишь взглянул на вас и сразу же сказал себе: "Вот умный человек, который умеет улаживать некоторые деликатные вопросы". Именно так я и подумал, мистер Прокопулос.

- В самом деле? - переспросил Прокопулос, пытаясь понять, что имеет в .виду Рибейра.

- Да, именно так. И еще я подумал: "Этот смекалистый господин способен - за соответствующее вознаграждение, конечно - помочь путешественнику, оказавшемуся вдали от дома".

- Конечно, - подтвердил Прокопулос. - Любые услуги, которые в моей власти...

- Благодарю вас! - воскликнул Рибейра. - Я так и полагал, что моя догадка окажется верной. Я думаю, вы понимаете, что мне нужно, мистер Прокопулос.

Прокопулос изобразил многозначительную улыбку:

- Полагаю, да, сэр. Но если бы вы высказались чуть-чуть конкретнее...

- Нет ничего проще, - охотно откликнулся Рибейра. - Конечно же, мои интересы касаются сферы развлечений.