— Шрама нет! — посмотрев на Деда, пояснил Максим: — Родинки на тех же местах, а вот шрама нет.

Но дед уже и без того все понимал, и молча кивнул в ответ.

— А как ты раньше, до этих событий, представлял себе что происходит с сознанием после смерти?

— Ну… Я как-то не думал об этом… Нет, ну я предполагал что все просто заканчивается и прекращается.

— В свет в конце тоннеля не верил?

— Абсолютно!

— А в фильмах или книгах про североамериканских индейцев тебе не попадались фразы про то как души попадают в мир где всегда светит солнце, в лесах много дичи, а в реках много рыбы?

— Да, что-то такое слышал, читал, припоминаю.

— Так вот, после того как ты сейчас провел эту аналогию с игрой, у меня возникла одна мысль. Сознание попадает туда, где душе спокойно и хорошо. Вот ты например, почему играл в эту игру?

— Не знаю, интересно было. Графика красивая, возможностей для развития персонажа много. И общение.

— Графика для игр у нее действительно потрясающая. Но разве мигание светодиодов на твоем экране было красивее чем окружающий тебя мир? Нет! Нас тянуло туда потому что мы считали виртуальный мир игры интереснее нашего реального. Уходили из своего обыденного существования туда, где нашим душам было лучше. К людям, с которыми нам было интереснее. И вот этот игровой мир, как в представлениях индейцев, да и некоторых религий, оказался лучшим пристанищем для наших душ после нашей земной жизни.

— Ты хочешь сказать что мы сейчас в своём мире вечнозеленых лугов?

— Да, мы оказались там, где нам было бы лучше. В том мире, в который неосознано верили.

— Но ведь здесь есть и другие люди. Которые родились тут, выросли. Куда они попадут? К нам? Я что-то не встречал у нас никого, кто бы рассказывал о подземных многоуровневых городах, воскресителях, магазинах проведенных прямо в дом. Там таких нет.

— Ты уверен что там, на Земле, нет людей из этого мира?

— Ну конечно уверен!

— А создателям игры это все приснилось? Как ты ни скажешь, с такой детальной точностью.

Максим, замолчал. А ведь правда, откуда этот сюжет? Как придумали разработчики появление человека в капсуле воскрешения?

— Пожалуй ты прав. Тогда наверно здесь кроме нас есть и другие люди из нашего мира. Которые как и мы прониклись этой игрой.

— Надо подумать… Скорее всего — да. Должны быть.

— Дед, а как ты думаешь, там, — Максим показал рукой в звездное небо: — есть наша Земля или мы вообще в другом каком-то параллельном мире?

— Мало у меня пока информации о космосе. С кем ни общался, никто не знает. Десяток ближайших звезд называют, и всё. А галактика наша! Млечный путь.

— Тогда и Солнце с Землей должны где-то быть!

— Может и есть, но мне кажется что это либо параллельный мир, либо все-таки наш, спустя тысячи лет.

— В параллельные миры я слабо верю. Если в бессмертность сознания еще как-то можно поверить, то как можно логически объяснить параллельные миры?

— Слышал о таком понятии как «Квантовое бессмертие»? Оно основано на гипотезе множества миров, мультивселенной.

— Что-то слышал, но серьезно эту гипотезу не воспринимаю.

— Ну а про двух щелевой эксперимент знаешь?

— Ну конечно слышал. Тема интересная. Видел много видео роликов про это.

— Опыт Юнга. Еще в начале 19 века ученые задумались что такое свет, волна или частица. Ты сам как считаешь, что такое свет?

— Полагаю волна. Там же в опыте результат волновой был. Как от двух камней брошенных в воду.

— Интерференционный узор.

— Ну наверно, не помню как правильно он называется.

— А как же «эффект наблюдателя»? При наблюдении свойства волны терялись и узор пропадал. Выходит все-таки частица.

— Ученые говорят что это влияние измерительного оборудования. Невозможно проследить за столь малым объектом, не повлияв на него.

— Знаешь, Максим, я не ученый, но у меня есть своя гипотеза на этот счет. Некоторые ученые, кстати, тоже ее придерживаются. Это версия о мультивселенной. Ведь имею я право на свой взгляд, пока мне фактами не докажут что я не прав?

— Ну допустим. Но как эта гипотеза может объяснить наше появление здесь?

— Я полагаю что каждая частичка создает огромное количество собственных миров. Эти миры как бусинки рассыпаются в разные стороны. А если разница между мирами незначительная, то снова сливаются воедино.

— Ну ничего себе незначительная разница. Моя мастерская на окраине города и подземный мегаполис на другой планете.

Дед рассмеялся и похлопал Максима по плечу.

— Я про эксперимент Юнга сейчас говорю. Про бесконечное множество миров. А наше сознание реализовало свое «квантовое бессмертие» появившись в том мире, в котором это вообще возможно. Тут же существуют эти самые восстановители или воскресители, не знаю как их правильнее назвать. И мир этот нам уже знаком, через игру.

— Дед, я сейчас от твоих гипотез голову сломаю. Мне трудно принять что кроме мира в котором я существую, есть какие-то другие.

— А запутанные частицы в квантовой физике. Спин. Про это слышал?

— Так с запутанными частицами все вроде бы ясно. Спин у них разный изначально. Как пара перчаток. Если одна перчатка левая, то другая по любому правая.

— Это ты версию Эйнштейна озвучиваешь, а ведь в том известном споре Бора и Эйнштейна многие признали потом правоту Бора.

— Для меня понятнее когда все определено сразу. И почему ты опять заговорил о квантовой физике?

— Потому что только она хоть как-то объясняет все это. — Дед развел руки в стороны, показывая окружавшую их темноту аллеи.

— Ну говори, может пойму.

— По моему мнению в том споре правы оба, и Бор, и Эйнштейн. Эйнштейн прав что состояния частиц предопределены. А Бор прав что всем правит случай.

Максим улыбнулся, покачал головой, но перебивать не стал. А Деда уже и невозможно было сейчас перебить.

— Только одновременное существование миров со всеми возможными состояниями этих пар частиц, может всё объяснить. Наблюдатель случайно выбирает один из миров, а остальные, используя терминологию моего внука, просто «отваливаются». Следующее измерение показывает что спины обоих частиц изменяются одновременно. Какое бы расстояние между ними не было. Вот многие и считают что информация от одной частицы к другой передается быстрее скорости света. Не передается ничего. Все лишнее уже «отвалилось» при наблюдении, при выборе. При случайном выборе.

— Знаешь дед, я понял о чем ты. Но я скорее поверю в то, что наш мир компьютерная симуляция, на гигантском суперкомпьютере. А мы в ней программы. Я не верю в существование бесконечного количества миров.

— Вполне может быть и так, я не критикую другие версии мироустройства. Но самое главное то, что мне не стыдно за свой версию, пускай поверхностную, пускай любительскую. Зато она не идет вразрез с научно доказанными фактами. Как например известная сейчас в интернете, так называемая теория «плоской» земли.

Максим откинулся на спинку и негромко рассмеялся.

— Ха! Я людей верящих в этот бред считаю сектой.

— Просто им в детстве никто ничего толком не объяснил. И они жили спокойно, пока на них не обрушилась эта чушь. Чушь систематизированная, с большим количеством примеров, якобы доказывающих ее достоверность. А оспорить внутри себя они ее не могут, знаний не хватает. Вот их и шокирует эта идея. А психологи говорят что чем сильнее шок от информации, тем сильнее люди начинают в нее верить.

— Мы начали разговор с того, что все души попадают в те миры, в которые верят, — иронично подытожил Максим: -предполагаю что в бесконечном разнообразии миров мультивселенной для них найдется такой, где Земля все-таки плоская.

Дед улыбнулся и снова поднял взгляд в черное звездное небо.

— В споре с Нильсом Бором о запутанных частицах в квантовой механике, Альберт Эйнштейн сказал одну фразу: «Я хотел бы верить, что Луна существует, даже если мы на нее не смотрим». А мы с тобою сейчас не можем даже посмотреть на Луну, что бы поверить в то, что она все-таки где-то есть.