— А есть во что?

— Надо посмотреть. Идём наверх.

Скидываю опротивевшие за эту ночь туфли и следую за Юрой. На втором этаже сворачиваем в одну из комнат. Как оказывается, это гардеробная и, по-видимому, девичья. У него есть дочь?

Скорее всего, он ведь старше меня лет на пятнадцать точно.

Белые стены, множество полочек, заставленные обувью и одеждой, создают ощущение, что мы находимся в магазине. Даже запах новых вещей.

— Вот, держи, — Юра протягивает мне белую футболку. Я тянусь обеими руками, на секунду забыв, что у меня платье порвано. Лиф падает снова, оголяя грудь. Я тут же прижимаю к себе футболку, краснею от своей неловкости. Кадык Юры дёргается,а взгляд прикован к белой футболке,сквозь которую проглядывают затвердевшие соски.

— Красивая у тебя грудь, — немного хриплым голосом замечает Юра. — И непослушная. На волю просится.

Краснею от его слов, а взгляд не отвожу. Впервые во мне такая смелость. Я вообще по натуре очень робкий и застенчивый человек, в силу воспитания. А сейчас смотрю в глаза мужчины, который уже давно занимает мои мысли.

Судьба ли это? Шанс? Надо ли проигнорировать или воспользоваться?

Не знаю.

Но всё моё существо тянется к нему. Словно под гипнозом делаю шаг к нему. Юра не отворачивается, не отталкивает меня. Просто стоит. Я смелею и подхожу ещё ближе. Его ладони ложатся на мою талию.

Приподнимаюсь на цыпочках, но даже так, если он не наклонит голову, я не смогу достать до его губ.

Юра продолжает смотреть в мои глаза, переводит взгляд на губы. Эти несколько секунд кажутся очень долгими. И когда мне уже кажется, что я зря вообще решилась, он прикасается губами к моим губам. Они у него жёсткие. Не такие, как у парней, с которыми я целовалась. Их было всего два, и каждый раз после поцелуев мне хотелось вытереться. Уж слишком много слюней они пускали, обмусоливали рот и вокруг рта. Юра же целует совсем по-другому. Только губами, язык в рот мне не пихает. Прижимает меня к себе, я уже не помню ни про футболку, ни про голую грудь, тянусь к нему, обнимаю за шею. Его губы обжигают, подчиняют себе. И даже когда он языком касается моего нёба, мне не неприятно, наоборот, то, что творится внутри, невозможно описать словами. Где-то внутри будто что-то щекочет, когда находишься в предвкушении желанного. Его пальцы касаются моей груди, и с моих губ неожиданно срывается стон. Но вместо того, чтобы продолжить, Юра останавливается. Я снова тянусь к нему, надеюсь на продолжение, но он качает головой.

— Нет, Лиза. Не надо. Маленькая ты ещё.

— Что значит маленькая? Мне двадцать лет, я совершеннолетняя.

Юра наклоняется за футболкой и прикрывает мою грудь.

— Иди переоденься.

Что не так? Я ему не понравилась? Не понимаю его. Или слишком страшненькая для него? Он, наверно, только с девушками модельной внешности гуляет. Слёзы подкатывают к глазам.

— Вот только плакать из-за этого не надо, — спокойно говорит Юра. Проводит пальцем по моей щеке, вытирает мокрую дорожку, а я даже не заметила, когда слеза скатилась.

Юра выходит из гардеробной, я быстро переодеваюсь и выхожу следом за ним. И слышу, как внизу играет знакомая мелодия. Это мой телефон в сумочке звонит. Сбегаю по лестнице. Хватаю телефон.

О, Таня очнулась. Неужели? Беру трубку.

— Да, Таня.

— Ты где потерялась? — наезжает на меня.

— Я потерялась? Я то как раз на месте была, а ты куда-то слиняла. И ко мне парень пристал, чуть не изнасиловал. Я тебе звонила, а ты трубку не взяла.

— Ладно, ладно. Не ори. По делам выходила. А ты что, домой уехала?

— Нет. Тоже по делам уехала.

— А ко мне-то поедешь?

— Скорее всего, нет. Ночевать здесь останусь. Так что встретимся утром.

Скидываю раздражённо звонок. Бесит меня такая безответственность. По делам она ходила…Ну, ну. Даже думать не хочу, где она была и что делала. Но о Тане я была лучшего мнения.

А сама-то, — тут же одёргиваю себя. — Полезла целоваться к незнакомому мужчине.

— Есть хочешь? Или спать сразу пойдёшь? — Юра заходит в гостиную.

После его вопроса я понимаю, что действительно устала. Время уже много, скоро светать начнёт.

— Мне бы поспать. Завтра на работу с утра.

— Поднимайся в гостевую спальню. Ложись там, — предлагает Юра.

— Да мне и дивана хватит. На краешке посплю. Мне много места не надо.

— Ну если хочешь здесь, ложись тогда тут. После поцелуя я чувствую появившееся между нами напряжение. Ложусь на диванную подушку, мне кажется, только на секунду закрываю глаза, а уже звенит будильник. Четыре часа пролетели за одно мгновение. Голова гудит от недосыпа. Как же хочется послать всех и вся и забить на работу, но я вспоминаю, для чего мне всё это надо, и открываю глаза. Юра уже стоит на лестнице, будто и не спал совсем.

— Куда ехать? — спрашивает меня.

— Да я сама такси вызову.

— Лиза, адрес скажи. На работу ехать рано, зато можно вернуться домой и нормально собраться на работу. Мама уже уйдёт на работу.

— Называю адрес дома.

Юра вызывает такси, убирает телефон в карман. Смотрит на меня. А мне совсем не хочется с ним прощаться, потому что больше не увижу его, только издалека. И вот так просто мы с ним поговорим.

— Может, ты мне свой номер дашь? — спрашиваю Юру, перебарывая свою робость.

Но Юра качает головой.

— Нет, Лиза. Не обижайся. Но номерами нам с тобой лучше не обмениваться.

— Почему? — еле слышно шепчу я.

— Чтобы соблазнов не было.

Подъезжает такси. Юра провожает меня до машины. И когда машина трогается, я смотрю назад, пока силуэт Юры не исчезает.

Да, я понимаю, что мы слишком разные. Но сердце ноет, будто я потеряла что-то важное.

Сама понимаю, что это глупо. Я человека даже не знаю, а грущу по нему.

Закрываю глаза, снова вспоминаю наш поцелуй. Теперь это единственное, что осталось мне от моего Босса.

— Куда пошла? — в дверях комнаты стоит отчим, скрестив руки на груди.

— Я что, не имею права на улицу выйти? Мне уже двадцать.

— А ты всё сделала, что мать сказала? — такое ощущение, что ему неважно, что я отвечу, лишь бы докопаться до меня.

— Сделала, — бурчу в ответ. Закидываю рюкзак за спину и иду к выходу, вот только отчим даже не двигается. И мимо него не протиснуться.

— Что опять не так? Я же сказала, что всё сделала. Пропусти…те.

— Почему оделась так? Мать сколько раз говорила, короткие юбки не надевать.

— Она не короткая, до колен. Может, мне ещё паранджу надеть?

— А ты поговори ещё, так и паранджу наденешь.

Отчим заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Впервые такое. Я настороженно смотрю на него. Решил заняться моим воспитанием? Что-то как-то поздновато.

— Юбку снимай, — приказывает мне.

— Нет. С чего это я должна перед вами раздеваться?

— Потому что я тебе сказал переодеть юбку. В таком виде ты на улицу не пойдёшь. Поняла?

Смотрю на заветную дверь, но выйти из комнаты вряд ли получится.

— Либо ты переодеваешься, либо сидишь дома, — ещё раз повторяет отчим.

— Вы не имеете права. Я уже совершеннолетняя, как хочу, так и одеваюсь. Вы нарушаете мои права.

— Пока ты живёшь в этом доме, ты будешь выполнять всё, что я тебе скажу, — слышу, что отчим уже злится.

— Это не ваш дом.

— Поговори ещё.

— Я сейчас маме позвоню.

Лезу в карман джинсовки, достаю телефон, но отчим выдирает его и убирает себе в карман брюк.

— Вы совсем обнаглели?

Моему отчиму сорок пять, маме — сорок, они познакомились три года назад на сайте знакомств. Залим мне не понравился сразу. Слишком неприятный, слишком волосатый. Мне не нравилось, как относился к маме, словно с прислугой. Мог при мне начать её за попу трогать или за грудь. А мама терпела и зачем-то держалась за него, как будто он был неписанным красавцем. В какой-то степени я понимала маму, она слишком долго была одна, после того, как развелась с папой. Но всё равно не понимала, как она русская женщина решила встречаться с нерусским. Раньше он хотя бы не лез ко мне, а в последнее время взялся за моё воспитание.