— Может, расскажешь мне, чему ты улыбаешься? — спрашивает Юра, снова подкравшись незаметно. Обнимает меня, целует в макушку, я едва достаю до его подбородка.

— Вспомнила, как мы купались, — отвечаю ему, продолжая смотреть на горизонт, где вода окрасилась розовато-серебристым цветом, словно превратилась в ртуть.

— Понравилось?

— Конечно. Как такое может не понравиться?

— Это хорошо. Хочу, чтобы ты получила максимум удовольствия от всего.

Белоснежные стены города оттеняют воду и небо, и я любуюсь сочетанием горного пейзажа с морским.

— До сих пор не могу привыкнуть к этой красоте. А ещё когда представляю, что в этих местах происходили исторические события даже мурашки по коже.

— Угу, — соглашается Юра и проводит пальцами по моей руке, создавая ещё больше мурашек.

— А ты знаешь, почему Эгейское море назвали так? — спрашиваю его.

— И почему же?

Я уверена, что Юра и сам знает,но он всегда внимательно слушает то, что я ему рассказываю. Хотя, возможно, делает вид, но мне приятнее думать, что он всё же слушает.

— Море назвали в честь Афинского царя Эгея. Он бросился со скалы в море, решив, что его сын Тесей был убит Минотавром на Крите. Вот такая грустная история.

— и какой вывод можно сделать из неё?

— Что нельзя отчаиваться. Надо верить в хороший финал до последнего.

— Умничка, — Юра наклоняется и целует меня в губы.

— Этим ты меня и зацепила. Люблю сильных людей.

— Ты считаешь, что я сильная? — поднимаю удивлённо брови.

— Конечно. То, что случилось с тобой, не каждый выдержит.

Юра смотрит серьёзно, без тени улыбки. В такие моменты я всегда полностью поглощена им. Я ценю эти моменты,

— Только теперь ты под моей защитой. Я больше не позволю никому обижать мою девочку, — говорит очень тихо и прижимает меня.

— Смотри, не разбалуй меня. А то привыкну и превращусь в кисейную барышню.

— Тебе можно.

День нашей свадьбы я запомню навсегда. Неспешное утро, лёгкий завтрак и подготовка к церемонии, занимает три часа. Визажист, которого нанял Юра, делает мне лёгкий макияж, причёску. Платье для свадьбы я выбрала напоминающее греческую тогу. Лёгкую, чтобы не сковывала движения.

У нас нет гостей. Церемония рассчитана только на двоих. А мне никто больше и не нужен.

Площадка, на которой должна состояться церемония, белоснежная с такой же белоснежной беседкой и цветами.

У меня даже возникает ассоциация с раем. Слишком всё вокруг совершенно и идеально. А самый идеальный — это человек, стоящий у алтаря. Юра в безукоризненно сидящем на нём костюме, выглядит великолепно. А судя по тому, как он пристально смотрит на меня, пока я подхожу, он тоже оценил мой вид.

— Ты восхитительна! — шепчет Юра, сжимая мои руки.

И эти слова останутся навсегда в моём сердце. Я не помню, что говорит священник, из памяти вылетает совершенно момент, когда я отвечаю «да». Помню только пристальный взгляд Юры и его улыбку.

А после клятв и фотосессии в порту нас ждёт яхта.

Мне помогают переодеться, и на палубу я уже захожу в более простом платье, но также белоснежном.

Специально нанятый фотограф следует за нами по пятам, и через час Юра его отправляет отдохнуть. В море уже выходим без фотографа. На яхте остаёмся мы одни и команда, но они почти не выходят на палубу, чтобы не мешать нашему отдыху.

Постепенно от волн у меня начинает кружиться голова.

— Ты главное, не смотри в одну точку, смотри на землю, тогда не будет укачивать.

Но мне не помогают советы. Через час я уже даже подняться не могу, слабость ужасная, голова кружится. А я расстроена, что такая шикарная свадьба испорчена моим организмом, который, как оказалось, подвержен морской болезни.

— Если хочешь, мы можем вернуться на землю, — предлагает Юра, поглаживая мою спину.

— Может, пройдёт, — я всё ещё не теряю надежду, дожить до конца путешествия.

— Малыш, если тебе плохо. Зачем себя мучить. Давай вернёмся. Проведём ночь в отеле.

— Я так хотела прокатиться на яхте, но не думала, что всё испорчу. Прости, — я едва не плачу о расстройства.

— Ничего страшного не случилось. Кто-то боится высоты, кто-то глубины, а твой организм не любит качку. И это нормально, Лиза.

Поддавшись уговорам Юры, мы всё-таки возвращаемся на землю.

Юра всю дорогу до отеля несёт меня на руках. Слабость такая, что я даже шага сделать не могу. Он даже раздевает меня, а у меня нет сил ему возражать. Я проваливаюсь в глубокий сон, успев, подумать только, о том, вдруг я какую-нибудь заразу подцепила, и поэтому мне так плохо.

А утром тошнота и головокружение не проходят.

Я едва успеваю добежать до ванной, и меня выворачивает вчерашним ужином.

Липкий холодный пот выступает на всём теле. Чувствую, как Юра поднимает мои волосы, скручивает, зацепляет заколкой.

— Может врача вызвать? — спрашивает меня. — Что ты вчера ела?

— Креветки, кажется.

— Получше? Может, пойдёшь, ляжешь?

Киваю. Он помогает мне дойти до кровати, и я снова проваливаюсь в дремоту.

кажется, прошло несколько секунд, когда Юра пытается разбудить меня.

— Лиза, как ты?

— Также, — бормочу еле слышно.

Чувствую, как он поднимает меня на руки и несёт куда-то, мы едем в машине, а когда снова прихожу в себя, уже лежу на кушетке в больнице. Юра сидит рядом, смотрит так странно, тяжело. Сжимает мою руку.

— Мы в больнице, — сообщает мне, когда замечает, что я лежу с открытыми глазами.

— Я поняла.

— У тебя взяли кровь. Скоро будет результат.

Киваю.

— Можно воды? Во рту пересохло.

Выпиваю несколько глотков. Даже немного лучше чувствовать себя начинаю.

Через полчаса приходит врач и что-то говорит. Я плохо понимаю и смотрю на лицо Юры, чтобы по нему понять всё ли нормально со мной.

А Юра будто в статую превращается. Сжимает мою руку до боли, через несколько секунд отмирает и поворачивается ко мне.

— Что-то серьёзное? — спрашиваю,а у самой сердце замирает, и всякие мысли проносятся в голове и про рак, и про последнюю стадию. Это было бы очень подло поступить так со мной. Дать счастье и тут же отобрать его.

— Серьёзное, — кивает Юра.

— Я умру? — во рту снова сухо, язык к нёбу прилипает.

— Нет, от этого не умирают. Только толстеют, — отвечает Юра, а я понять не могу, от какой болезни толстеют.

— Лиза, ты беременна, — наконец, сжалившись надо мной, говорит Юра.

Я смотрю на свой живот, кладу на него руку, снова смотрю на Юру.

— Ребёнок?…во мне. Твой ребёнок?

— Наш. Иди ко мне.

Он обнимает меня, а я сама не понимаю отчего реву. Уже умирать собралась, а тут такая новость. Я мамой стану. Не верится.

— Лиза, не плачь. Не хочешь малыша? — расстроено спрашивает Юра.

— Ты что? Я, наоборот, рада. Очень рада. Считай, это слёзы радости. Я просто не думала, что это произойдёт так…так быстро.

— Всё будет хорошо, малыш. Не надо бояться, я буду всё время рядом.

(Спустя два года)

— Попытка номер два, — говорю Юре, бросаю взгляд на своего мужа, который держит на руках нашего сына. — Уверена, что хочешь попробовать ещё раз?

— Да. Я не уверена, что мне было плохо из-за того, что не могу переносить качку.

— Ну хорошо. Посмотрим.

— Папа, матли, — сынишка обнимает ладошками за лицо Юру, привлекая его внимание.

А у меня сердце сжимается от вида моих любимых мужчин.

— Мы сейчас поплывём на корабле, вот там видишь.

Стёпка смотрит вдаль, куда показывает отец, и пытается повторить за папой.

— Ко-ла-бле.

— Да, на корабле. И увидим дельфинов. Хочешь увидеть больших рыбок?

— Да, лыбки. Басые лыбки, — Стёпка хлопает в ладоши о радости.

Два года назад мы также прилетели на Санторини и узнали, что у нас будет малыш.

— Ну что, идём?

Мы спускаемся по ступеням к порту и сталкиваемся лоб в лоб с Мариной, дочерью Юры. Я не видела её с того самого дня,когда она узнала, что мы встречаемся.