— Я принимаю ваш вызов, господин Нильсон, — обратился я к Кеннету. — Говорите место и время дуэли.

— Предлагаю не тянуть с этим — давайте биться прямо здесь и сейчас. Бьёмся до смерти.

— Я согласен.

Зал взорвался от вскриков удивления, негодования и восторга. Да, были и те, кто предвкушал веселое зрелище — большинство людей полно гнили внутри, им только дай поглазеть, как потрошат чьи-то кишки, их темные души возбуждают чужие боль и кровь.

Было решено начать биться через десять минут. Кеннета увел в сторону его отец, и они начали шептаться, планируя, я так полагаю, как быстрее меня прикончить.

Я отошел к барной стойке.

— Хельми, налей мне «Вулкан».

— Ты собрался пить перед дуэлью? — ахнула Эйва, появившись рядом со мной.

— Не волнуйся, детка, у меня все под контролем.

— Викар Нильсон ни за что не простит тебе смерть своего сына и наследника, Аксель…

— Не простит, — согласился я невозмутимо.

— А если он тебя убьет? — прошептала в ужасе Эйва.

— Этого не будет.

Хельми подал мне бокал. Я, погодя некоторое время, залпом осушил его. По горлу потек жар, но пока еще слабый.

— Мне пора, детка. Всё будет хорошо, обещаю. — Я поцеловал графиню в щеку и направился к Кеннету. — Вы готовы, виконт?

— Да, барон.

Знатные дамы и господа отступили к стенам, освобождая как можно больше пространства посередине зала. Мы с Нильсоном встали друг напротив друга на расстоянии пары десятков шагов. Пьер Морген объявил, что мы можем начинать биться.

Я ощущал, как жар в моем теле усиливается.

Виконт сразу атаковал меня ледяным копьем. Я на лету растворил его — оно струей воды стекло на пол.

Виконт хищно оскалился. Что-то тут не так. Мы уже проходили этот фокус, Нильсон делает то же самое — то есть то, что не принесет ему победы. И при этом он совершенно доволен. Что же он задумал?

В следующую секунду он молнией пролетел расстояние до меня, я не успел отследить его движений, и что-то острое вонзилось мне в лодыжку. Ах, как же больно! Я нагнулся, вытащил ледяное оружие из своей ноги. Нильсон в это время успел переместиться мне за спину, я вслепую сдвинулся с места, и сделал это вовремя — в сантиметре от меня на пол упало еще одно копье изо льда. Выглядело оно внушительно — длинное, изящно-тонкое и идеально-острое.

Наконец, мое тело налилось таким жаром, что я ощутил себя почти воплощенным пламенем.

Нильсон атаковал меня еще несколькими копьями, но теперь безуспешно — они растворялись, соприкасаясь с моей раскаленной кожей. На лице виконта появилось изумление, сменившееся страхом.

Толпа, окружавшая нас, разделись на две части — часть загудела возмущённо и негодующе, часть — с радостной надеждой.

Пожалуй, я могу заканчивать спектакль.

Телекинезом я поднял валявшееся на полу ледяное копье и метнул его в Кеннета, который не ожидал такой прыти: его же собственное оружие вонзилось ему в область груди. Виконт с хрипом осел на пол, постоял на коленях, схватившись руками за копье и безрезультатно пытаясь его вытащить, после чего мертвым грузом рухнул вперед, вогнав копьё еще глубже в свою плоть.

Зал на несколько секунд захватила страшная тишина. А затем ее прорвал звериный вопль — кричал Викар Нильсон, проклиная меня и обещая мне чудовищную кару.

Герцог Морген, надо полагать, имеет просто стальные нервы. Уверенно, решительно и невозмутимо он свернул вечеринку. Сразу после дуэли тишина напряженно застыла в воздухе, а потом взорвалась тысячью голосов и звуков — негодующих, потрясенных, гневных. Но хозяин дома почти мгновенно взял ситуацию под контроль — заставив хаос, что начал твориться в зале, утихнуть, он дал понять, что прием окончен, и распустил гостей. Половина из них с возбужденной готовностью покинула особняк, желая поскорее убраться с места убийства. Половина, напротив, была разочарована тем, что не дали досмотреть представление. Императорская чета покинула особняк еще до начала дуэли.

Вскоре в зале остались лишь Моргены, Нильсоны и я, не считая слуг. Кэтхен Морген непрерывно выла, как раненое животное. Отец семейства велел супруге увести дочь страдать в другом месте.

— Ты ведь понимаешь, что поплатишься головой за это? — тихо спросил у меня Викар Нильсон, но голос его звучал куда страшнее рева разъярённого зверя.

— За победу в честном поединке, на который меня ваш сын вызвал, вы хотите сказать? — невозмутимо уточнил я.

— Ты можешь сколько угодно остроумничать, но от моей карающей руки тебе не уйти.

— Прилюдно угрожать — как низко. Впрочем, если бы вы угрожали втайне — это было бы еще подлее.

— Выблядок нищего рода, я тебя своими руками… — едва ли не задыхаясь от ярости, начал Викар.

— Папа, хватит! — Кая схватила отца за руку и потащила к выходу. — Ты делаешь наше положение только хуже.

— Прислушайтесь к дочери, в кои-то веки она что-то разумное сказала, — улыбнулся я вслед уходящим Нильсонам, слуги которых унесли труп Кеннета.

Они даже не попрощались с герцогом. Его сын хотел догнать Каю, но Пьер остановил его жестом руки, после чего подошёл ко мне.

— Какого могущественного врага вы себе нажили, господин Ульберг.

— Боюсь, я получил их в наследство от деда вместе с семейным бизнесом, — горько отозвался я, думая о том, когда же Викар Нильсон начнет делать попытки отомстить мне.

На следующий день со мной связался человек императора, и мы обсудили детали нашего сотрудничества. Главным условием моего нового работодателя было — я должен поставлять алкоголь только для его двора. Так что мне предстояло перестать продавать вино другим клиентам и закрыть клуб. Да, последнее меня печалило, но сделка с первым лицом государства куда важнее и выгоднее работы клуба. Его закрытие меня печалило вовсе не из-за самого клуба, а из-за персонала — я чувствовал ответственность за то, что мои люди останутся без работы. Впрочем, для Хельми сразу нашлась новая должность — контролировать поставки алкоголя в императорский двор, улаживать возникающие затруднения и писать отчеты для меня.

Ситуация с Элен разрешилась так же успешно: Астрид предложила ей место своей личной горничной за баснословные деньги, та, конечно, с восторгом согласилась.

Других своих сотрудников мне некуда было пристраивать, поэтому я, выплатив огромную премию, сообщил им, что наши пути расходятся.

Спустя неделю после приема у герцога мне позвонил Ранд из больницы — он активно шёл на поправку — и сообщил, что нашел наемников, готовых обсудить со мной возможность сотрудничества. Я назначил им встречу у себя в особняке на вечер.

Только я закончил разговор с Рандом, как мой мобильник зазвонил снова, я с удивлением покосился на экран — Лия. Что ей могло понадобиться от меня?

— Алло?

— Аксель, умоляю, помоги мне! — прорыдала в трубку сводная сестра Акселя Ульберга.

— Что стряслось?

— Акке убили!

Я забрал Лию из академии и повез к себе в особняк. Только когда мы оказались в машине (ее вел Тео), я позволил себе задать первый вопрос.

— Ты уверена, что Акке мёртв?

— Да… — ответила девушка дрожащими губами. Глаза ее покраснели и опухли от рыданий. — Ко мне приезжала полиция, отвозили меня в морг… для опознания тела. Это он… это мой брат…

— Что сказали в полиции? Они что-то выяснили?

— Они ищут зацепки. Аксель, я думаю… — Лия понимала голос до едва слышного шепота. — Я думаю, это Нильсоны.

— С чего ты взяла? — спросил я, предполагая, что девушка, скорее всего, права.

— К нему приходила Кая.

— Кая Нильсон? Когда⁇

— Где-то неделю назад. Предлагала работать на них. Но Акке отказался.

— Она угрожала ему?

— Нет… и вообще, она была довольно мила. Я тогда ещё удивилась ее любезности.

— Ты была дома, когда она явилась?

— Да, был выходной день.

— Когда ты в последний раз общалась с братом?