— Думаю, надо разговаривать с этими отставниками. Что касается вопроса, где мы будем набирать сотрудников, тут надо подумать. Брать итальянцев или тех же ирландцев нельзя, они могут быть информаторами этнических группировок, другими словами, мафии. Есть вариант набрать людей из числа детей русских и немецких эмигрантов, но и тут тоже не все однозначно. Еще можно поискать сирот — вернее, это даже обязательно нужно будет сделать — и вырастить из них верных людей, дав им хорошее образование и создав достойные условия проживания. Но это уже игра вдолгую, задел на будущее. Подумаем над этим вопросом, может, в итоге начнем вообще с каких-нибудь мексиканцев и пуэрториканцев.
При упоминании последних у Стивена даже брови поползли вверх. Похоже, я что-то не то ляпнул, поэтому на всякий случай добавил:
— Да не удивляйся ты так. По мне — хоть китайцы, лишь бы от них толк был.
Дальше мы перешли на житейские темы. Такие разговоры не особо информативны, зато они позволяют неплохо провести время, как это сейчас было у нас.
Не, у меня было о чем с ним поговорить, но этот разговор я решил отложить, неохота его начинать без Майкла.
Поэтому мы просто болтали ни о чем, пока нам не принесли еду.
Уже перед расставанием Стивен пригласил меня на свой день рождения, который он будет праздновать ровно через неделю. Конечно, я пообещал прийти. Тем более, что мне интересно посмотреть, как живет компаньон, да и с его семьей познакомиться тоже лишним не будет.
На улице за время, что мы провели в кафе, погода совершенно испортилась. Промозглый холодный ветер и нудный моросящий дождь напрочь испортили настроение и отбили всякое желание заниматься какими-либо делами. Хорошо, что не поехал на мотоцикле, а то было бы мне сейчас весело.
Расставшись со Стивеном, я поймал такси и поехал обратно в отель. Раз нет желания мотаться по городу, попробую для разнообразия позвонить во Францию днем, чтобы поговорить с друзьями, когда у них там вечер. Очень уж мне интересно узнать, чем закончилась эпопея с любовным треугольником.
Трубку подняла горничная, которая меня когда-то дразнила, Кэтрин. Я попросил ее позвать кого-нибудь из друзей к телефону и почему-то даже не удивился, услышав через минуту звонкий голосок Кристины. По ней легко было понять, что звонку она рада, тем более что она снова и затараторила, вывалив на меня море самой разной информации. Оказалось, что Мишель теперь из-за своего поведения находится под жестким надзором нескольких суровых телохранителей, которые даже на занятиях сидят рядом с ним, не позволяя ему видеться с зазнобами. Так себе решение, как по мне, ведь запретный плод сладок. Как бы такой опекой хуже не сделать. Но это по-любому не мои дела, да и вмешаться я, даже если бы захотел, при всем желании не смог бы. Разве что можно в разговоре намекнуть Пьеру, что он поступает не совсем разумно. Но не факт, что мне стоит это делать. Он мне кажется разумным человеком и, находясь рядом с сыном, лучше видит и понимает ситуацию.
Кстати, про Пьера. Про него Кристина тоже рассказала — что где-то через месяц он собирается плыть в Америку. Есть тут у него какие-то дела. Дети просят и их взять с собой, но он категорически против, аргументируя это просто: неразумно отрываться от учебы ради простой поездки.
Эта информация меня заинтересовала. Жаль, что самого Пьера не было дома, так бы я поговорил с ним самим и выяснил бы у него все про его будущую поездку.
В этот раз мы с Кристиной проговорили с полчаса, потом трубку у нее отнял мелкий. Эрик, не мудрствуя лукаво, рассказал, что сестра теперь учится рисовать и хочет, как научится, изобразить меня с синяками, а брат отбился от рук: ходит, дуется и ни с кем не разговаривает. В общем, доложил обстановку по полной программе.
Закончив разговоры, я положил трубку и серьезно задумался. Есть у меня к Пьеру серьезный разговор, заводить который во Франции я не стал, а тут будет в самый раз. Когда я упоминал, что можно без больших проблем добыть хороший стартовый капитал честным путем, без криминала, я ни разу не лукавил. Сейчас для меня это не особо актуально, вроде все складывается хорошо, но ведь это неправильно, что бесхозные средства, притом значительные, лежат без дела. Вот я и думаю: пусть лежат, как заначка на черный день, или, может, пустить их в дело?
Наверное, надо пояснить, о чем я сейчас говорю. Еще когда в самый первый раз, во время похода с дедом за изумрудами, я восторгался возможностями своей памяти, в голову мне пришла мысль о жизни в этом времени. Вернее, о том, как я мог бы повлиять на обстановку в Советском Союзе в частности и во всем мире в целом. Тогда я отложил эти свои мысли, понимая, что одному человеку сделать что-то значимое просто не под силу. Но в подсознании эти мысли засели накрепко. Поскольку даже совсем чуть-чуть повлиять на мир можно только в том случае, если у тебя есть запредельно большие средства, я поневоле рылся в памяти в надежде отыскать вариант, как можно эти самые средства получить. Притом думал, как их можно добыть с без особо напряга и как можно быстрее. Честно сказать, тогда пытался вспомнить, что-нибудь о биржевых играх или чем-то таком. Но так как я никогда этим не интересовался, вспоминать мне было нечего.
Зато я вспомнил кое-что, может, даже поважнее, чем история биржи, — историю о золотом галеоне, который нашли в мое время. «Нуэстра Сеньора де Аточа» — так назывался галеон, обнаруженный у берегов Флориды, на котором кроме огромного количества драгоценностей было четыреста тонн золотых и серебряных слитков. Огромные по нынешним временам деньги, имея которые можно много чего наворотить. Ну или потерять дурную голову. Мне, когда нашли этот галеон в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, было пятнадцать лет, и я с огромным интересом смотрел по телевизору передачу, посвященную этой находке. Тогда, как и любой другой пацан, я мог только мечтать о поиске таких кладов, а сейчас я запросто могу осуществить эту свою мечту. А учитывая, что благодаря своей удивительной памяти я прекрасно помню координаты затонувшего корабля, сделать это можно еще и быстро.
Еще когда Абрам Лазаревич только завел разговор о поездке в Америку, я подумал об этом кладе. Была даже мысль просто отдать его Союзу. Но сначала я решил, что мне было бы сложно залегендировать, откуда у меня появились такие сведения, а потом и вовсе просто передумал. Не будет толку, если тупо отдам это все в том виде, как оно есть, разворуют или потратят на покупки с переплатой в разы дороже, чем они стоят на самом деле. Гораздо эффективнее будет достать эти ценности, обналичить их и запустить какую-нибудь интересную аферу, чтобы и заработок был и Союзу помощь побольше, чем если бы они потратили это золото с серебром самостоятельно.
Нет, сейчас я не собираюсь все бросать и заниматься поисками этого галеона, да и без надежной команды, которая не предаст, делать это нельзя. А вот начать подготовку очень даже можно и нужно. Вот к этой подготовке я и хочу привлечь Пьера, у которого в разы больше, чем у меня, возможностей оборудовать поисковое судно всем необходимым оборудованием. В долю его я брать не планирую (и вообще никого не планирую), а вот привлечь к подготовке корабля попытаюсь.
Так увлекся этими размышлениями и планами, как лучше потратить эти бешеные деньги, что заснул далеко за полночь, поэтому и не выспался. Не дали мне это сделать. Абрам Лазаревич не дал. Постучался ко мне рано утром и заставил подняться с постели. Ладно бы повод был значительный, так нет же, он сообщил, что решил прислушаться к моим словам и нанять местных аудиторов для проверки деятельности торгпредства. Я ответил, что я за него безумно рад, только не понимаю, от меня-то что надо.
Он сразу понял, что накосячил, потому что слегка даже смутился и произнес:
— Извините: Саша, что разбудил, просто думал, что вам будет интересно.
Пришлось тоже извиняться за резкий ответ и объяснять, что уснул очень поздно, поэтому и оказался не готов к такой ранней побудке. В общем, объяснились друг перед другом, вместе позавтракали, да и разбежались по своим делам. Абрам Лазаревич так и вообще решил перебираться в консульство, где поначалу и жил. Хочет быть поближе к месту основных событий и лично присмотреть за проверкой. Договорились на прощание созваниваться почаще, и он уехал. Собственно, я тоже задерживаться не стал, созвонился с Майклом, договорился с ним о встрече в кафешке рядом с работой Стивена и отправился туда на уже поднадоевшем такси.
