— Тьфу на тебя. До тюрьмы слава богу пока не дошло. Он сейчас находится в одном из полицейских участков. Я тебе напишу адрес. Но после того, как перекусим. Негоже гостя голодным держать.

— Скажите ещё, что решили по организации точек быстрого питания?

Старик ухмыльнулся и произнес:

— Александр, наша семья этим заниматься не будет. Мы считаем, что смысла в этом нет. Сама идея хорошая, но это Америка. Чтобы действительно на этом заработать, надо вкладывать большие деньги, а у нас сейчас с ними не очень. Если ты беспокоишься за изумруды, которые планировал вложить в качестве своей доли, не переживай. Я, по просьбе Абрама, отдал их на огранку. Уже скоро можно будет их продать. Очень хорошие камни. Я помогу тебе их выгодно продать, и подскажу, куда деньги вложить. Как раз будут тебе средства, необходимые для получения достойного образования. А как выучишься, там потом и с работой проще будет.

Вот как. Старик уже планы строит в отношении меня. Надо сразу расставлять точки над и. А то надумает, невесть что. Потом хрен сдвинешь его с места. Знаю, плавали, да и сам под конец жизни был таким.

Размышляя подобным образом, дождавшись паузы в его монологе, начал говорить сам.

— Лев Моисеевич, вы меня простите, но обозначу сразу. Не надо в отношении меня строить планы. Если бы вы занялись предложенным вам бизнесом, я бы у вас задержался и помог, чем смог. Раз этого не будет, тогда у меня свои планы, и учёба в ближайшее время в них не входит. Извините, если обидел, но у вас здесь я не останусь.

Старик, до этого разговаривающий доброжелательно, вдруг нахмурился, как грозовая туча, и прорычал:

— Мальчишка, что ты знаешь о жизни? Что знаешь о стране, в которой находишься? До выхода Абрама из-за решётки я несу за тебя ответственность. И ты будешь делать то, что я скажу.

— Позвольте спросить, кто же вас наделил подобными полномочиями? О какой ответственности вы ведете речь, если у меня даже с Абрамом Лазаревичем договоренность, что я здесь в свободном плавании? — Ответил я ему с улыбкой, любуясь, как меняется выражение его лица. Пока он приходил в себя от отповеди, я добавил со смешком:

— Я вас попрошу, не делайте мне нервы, и вообще, мне пора. Пообедаем с вами как-нибудь в другой раз. Сейчас что-то аппетит пропал.

С этими словами я поднялся и отправился на выход из кабинета. Плохо, конечно, что адрес полицейского участка я не выяснил, но не смертельно. У кого-нибудь из консульских работников узнаю, не вижу в этом большой проблемы. Уже находясь у двери, на прощание произнес:

— Всего вам наилучшего.

После этого я вышел в холл. Что-то мне подсказывает, что надо мне отсюда побыстрее делать ноги, пока ветер без сучков. Уже закрывая двери, я услышал, как старик что-то начал кричать, но не обратил на это внимания. Быстрым шагом я пересек холл, сбежал по лестнице и стремительно зашагал на выход. Никто меня не задержал. Может быть, не успел или не захотел. Я благополучно покинул особняк.

Понимаю, что я поступаю глупо и нелогично. Но есть чувство, что, если я задержусь здесь даже ненадолго, то у меня появятся дополнительные проблемы. Всё-таки, старик суров, и мало ли что может придумать. Ну его нафиг, ещё и с ним бодаться. Лучше уж самому выгребать, чем под контролем такого человека.

Правду говорят, что дурная голова ногам покоя не даёт. Так и у меня получилось. Обратно, наплевав на слова таксиста, я решил добираться общественным транспортом и убил на это большую часть дня. Проклял все на свете, но зато времени на подумать было хоть отбавляй.

— Стартовые условия у меня в Америке складываются не самые хорошие. Придётся постараться, чтобы здесь устроиться, как я хотел. Ещё больше придётся напрячься, чтобы добиться чего-нибудь значимого и здесь встать на ноги. По большому счету, помехой для меня сейчас является только возраст. Мало кто захочет иметь дела с малолеткой. В целом есть мысли, как быстро добыть стартовый капитал, притом без криминала. Здесь, конечно, без поддержки серьёзных людей не обойтись. Скорее всего мне поневоле придётся посетить Францию раньше, чем я хотел. Только там сейчас есть человек, способный меня выслушать, и помочь. Да и сделать это ему будет проще всего, с его-то возможностями. Но торопиться не буду. Надо всё-таки узнать у консульских работников, где держат Абрама Лазаревича, и посмотреть, что можно сделать для его освобождения. Нужен мне этот человек, как никто другой. Понятно, что мои возможности для помощи ему равны абсолютному нулю. Но мало ли, вдруг и придёт в голову какая-нибудь идея?

Именно потому, что я находился в подобных размышлениях, дорога к отелю хоть и выдалась непростой, но прошла незаметно. У себя в номере я по-быстрому помылся под душем, переоделся в приличную одежду, подаренную французскими друзьями, и отправился перекусить в ресторан, расположенный в этом же здании. Обычно я стараюсь кушать в местах попроще, но сейчас решил экономить время, а не деньги, и постараться перехватить кого-нибудь из консульских ещё сегодня. Поэтому я оделся попрезентабельнее, понимая, что встречают по одежде.

В этот раз мне явно не повезло. Редко такое бывает в этой жизни, но вот случилось. До поздней ночи я караулил подходящего сотрудника, стараясь вычислить того, кто не пошлёт меня в самом начале разговора, но так никого подходящего и не увидел. Может такие и были (довольно часто шастал народ туда-обратно), но мне на глаза не попался человек, внушающий уверенность в благоприятном исходе. Соответственно, я и не решился ни к кому подойти. Возвращаясь назад, поневоле продолжал обдумывать свое положение и последствия тех или иных поступков, которые мне придётся совершать в ближайшее время.

То, что еврейские родственники Абрама Лазаревича отказались участвовать в реализации бизнеса, связанного с организацией точек быстрого питания, наверное, даже хорошо. Всё-таки гораздо проще работать, не оглядываясь на мнения гуру от торговли. Я точно знаю, что эта тема стрельнет и будет приносить хорошие деньги и, наверное, есть смысл начать именно с реализации этого проекта. Но время пока терпит, и подумать над этим я ещё успею. Сейчас надо сосредоточиться на другом — каким образом помочь Абраму Лазаревичу? Без него мне здесь будет очень сложно, и главным образом, из-за возраста. Чуть ли не впервые в этой жизни я начал жалеть, что такой молодой. Шутка, конечно. Молодость я не готов променять ни на какие возможности. Это единственное, если не считать здоровья, что невозможно купить за деньги.

Мои размышления внезапно прервал болезненный вскрик, за которым сразу последовал глухой стон. Эти звуки поневоле заставили напрячься. А самое главное то, что раздались они в тот момент, когда я вышел из-за угла дома, за которым и стал свидетелем безобразной сцены. В переулке три шкафоподобных здоровенных мужика вырубили четвёртого, прилично одетого человека, и потащили его к припаркованному рядом черному легковому автомобилю. А самое хреновое, что один из этой троицы, увидев меня, потащил из кармана пиджака пистолет.

Действовать я начал, не раздумывая ни мгновения. Миг, и револьвер у меня в руке. Благо, что, передвигаясь ночью, я носил его с накрученным глушителем. Как раз на случай возможных стычек. Всё-таки, ночной Нью-Йорк — небезопасный город. Ещё миг, и я начинаю стрелять в противника, только-только доставшего свой пистолет. Надо сказать, сейчас мне откровенно повезло, что этот здоровенный дядька, помогавший своим товарищам тащить тело к машине, так и не выпустил его из рук. Он, держась одной рукой за пленника, второй одновременно пытался достать свой пистолет. Из-за этого замешкался, что, в свою очередь, стоило ему жизни.

Я бил двойками, у этих здоровяков не было даже доли шансов на сопротивление. Слишком короткое расстояние было между нами. Промахнуться было сложно, поэтому и положил их наглухо за какие-то секунды.

Прежде, чем идти проверять остались ли живые, и приводить в чувство пленника, я перезарядил револьвер, осмотрелся, и только убедившись, что рядом никого нет, отправился к валяющимся противникам. Добивать никого не пришлось. Я не промахнулся, выживших не было. Проверяя карманы трупов, я слегка напрягся. Ни у кого из них при себе не было никаких документов. Зато у каждого нашлось по пистолету и пухлому бумажнику. Мелочи, типа сигарет со спичками, или зажигалку, я не считаю. Похоже, каких-то серьёзных бандитов я положил. Но теперь уже некогда об этом думать. Хотя, одна мысль всё-таки мелькнула: