— Я сожалею, что хозяин задерживается, — сказал Ле Блан, улыбаясь им и подкручивая свои маленькие усики. — Он проходит очень важную операцию — фактически, доктор Мейер помогает ему перенести его эго из человеческого мозга в чудесный синтетический, который он создал сам. Поскольку он хочет оказать вам честь и сам запустить пыточную машину, я прошу вас проявить терпение.

Мгновение спустя в комнату вошёл Хью Граймс, за ним следовали толстый доктор Мейер, Альберт Брэдшоу и Ивонн Д'Арси. Дженнингс заметил, что робот-хозяин больше не волочил одну ногу, а его руки перестали дрожать. Значит, это было правдой. У него был новый синтетический мозг с неповреждённой корой.

— Сейчас вы увидите, Брэдшоу, что происходит со шпионами, — сказал Граймс. — Я горжусь машиной, которую собираюсь использовать против этих двух самозванцев — я сам её сконструировал. Поочерёдно, с интервалом в пять минут, из колб будет выпущена сначала одна капля раствора азотной кислоты, затем капля водного аммиака для контроля растворения, затем капля азотной кислоты для повторного растворения и т. д. Управляемая хронометром машина начнёт работать с пальцев ног и постепенно, в течение нескольких недель, поднимется к макушке. Процедура проводится так медленно, что к тому времени, как машина достигнет бёдер, язвочки на ступнях зарастут и превратятся в довольно неприглядные шрамы. Но, конечно, когда она достигнет рта, носа и глаз, возникнут осложнения.

— Ты изверг! — закричала мисс Д'Арси.

Альберт Брэдшоу внезапно схватил молоток, лежавший на соседнем верстаке, и замахнулся, чтобы ударить Граймса по черепу. Быстрый, как змея, один из огромных роботов схватил его за руку и вырвал у него оружие.

— Лучше придержи его, Терри, — сказал Граймс. — А ты, Джерри, проследи, чтобы мисс Д'Арси не вмешивалась.

Второй здоровенный робот схватил Ивонну Д'Арси.

— А теперь, — сказал Граймс, — я включу пыточную машину.

Граймс потянулся к рычагу, который должен был привести в действие пыточную машину, но внезапная судорога боли исказила его черты, и вместо того, чтобы нажать на рычаг, он схватился обеими руками за голову.

— Странно, — сказал он, — головная боль. У меня не было её почти тысячу лет.

— Возможно, она вызвана внезапным внедрением вашего эго в новый мозг, хозяин, — сказал доктор Мейер. — Без сомнения, это пройдёт.

— Верно. Уже прошло, — сказал Граймс с выражением облегчения на лице.

Он снова потянулся к рычагу, но замер, услышав хихиканье, донёсшееся от двери. Это был Альтгельд, робот с искусственным мозгом, который только что вошёл.

— Что за чертовщина? — воскликнул Граймс, увидев, что Альтгельд истерически хохочет. — Говори, дурак, над чем ты смеёшься?

Лицо обычно серьёзного Альтгельда расплылось в идиотской улыбке. Внезапно его колени подогнулись, и он рухнул лицом вниз.

Граймс подбежал к нему и сорвал с него парик, обнажив черепную коробку. Затем он и доктор Мейер склонились, чтобы осмотреть его.

— Майн Готт! — воскликнул доктор. — Раствор совсем исчез, мозг полностью заполняет корпус — прижимается к стеклу, теряя извилины. Нам нужен корпус побольше.

— Слишком поздно, — ответил Граймс. — Этого мозга больше нет. Надо было сделать для него футляр побольше. Уберите его, уничтожьте робота и отнесите мозг в лабораторию. Я изучу его позже.

Один из здоровенных роботов вынес тело из камеры, доктор поковылял за ним.

— Теперь продолжим, — сказал Граймс Дженнингсу. — Извините, что заставил вас ждать. Сначала я включу аппарат с вашей стороны, чтобы юная леди могла некоторое время понаблюдать за вашими страданиями, прежде чем сама почувствует боль.

Он нажал на рычаг, и капля кислоты упала на правую ступню Дженнингса. На мгновение она была просто мокрой и холодной. Затем ногу пронзила острая боль, когда кислота принялась прожигать чувствительные ткани. Наученный опытом работы в Секретной Службе, он старался скрывать свои эмоции, поэтому лицо его оставалось неподвижным.

Граймс посмотрел на него и рассмеялся.

— Возможно, вы и одурачите юную леди, — сказал он. — Но меня вам не провести. Я знаю, что вам больно. В течение часов вы будете корчиться в агонии, пытаясь разорвать свои путы, но они будут крепкими, и боль будет продолжаться дни и недели, пока кислота добирается до вашей головы, калечит вас, разъедает губы и ноздри и, в конце концов, ослепляет.

Капля аммиака упала на ожог от кислоты, и на мгновение боль усилилась, когда рана закипела, выделяя едкие пары. Затем наступило небольшое облегчение, прежде чем упала следующая обжигающая капля.

Граймс некоторое время наблюдал за работой машины, а затем снова рассмеялся. Дженнингс заметил, что в его смехе появилась какая-то странная безрадостность.

— Почему вы смеётесь, Граймс?

Вопрос Брэдшоу внезапно отрезвил его.

— Почему я смеюсь? Почему-почему… я смеюсь над всеми вами, глупцы. Я смеюсь, потому что эти два шпиона понесут наказание за свой шпионаж. Я смеюсь, потому что через четыре дня вы будете мертвы — каждый человек и каждое дышащее воздухом существо в мире тоже будут мертвы — а я стану верховным правителем мира — мира роботов.

— ПОЧЕМУ вы смеётесь, Граймс?

Брэдшоу мрачно выделил первое слово.

Граймс внезапно посерьёзнел.

— Я понял ваш намёк, Брэдшоу, — сказал он, — но вы ошибаетесь. У меня совершенный мозг — единственный совершенный мозг в мире. Я проживу не только тысячу лет, я буду жить вечно, слышите? Вечно! Я буду…

Его прервал внезапный оглушительный треск. Часть пола вспучилась под ним, и он отшатнулся назад как раз вовремя, чтобы не упасть. Пол снова вспучился, а затем раскололся, когда сквозь него пробилась голова огромного механического молота. Дверь тут же отворилась, и в открывшийся проём проскочил седобородый старик с ястребиным носом, за которым по пятам следовала группа солдат.

— Что за… — воскликнул Граймс.

— Хадж Мохаммед! — воскликнул Дженнингс.

Пока солдаты пленяли роботов и Хью Граймса, Хадж разрезал ремни, которыми были привязаны подвергавшиеся пытке агенты.

— Я получил ваши сообщения, оба, — сказал он. — Мы неделями пытались проникнуть в это место, но было немного сложно найти вас, и мы не хотели прорываться куда-либо ещё.

— Но как… — начала Рут Рэндалл.

— После того, как вы нажали на диафрагмы дисков, они испустили радиоволны, которые привели меня к вам.

— Нам придётся работать быстро, — сказал Дженнингс, прихрамывая на обожжённую кислотой ногу. — Доктор Мейер всё ещё на свободе. Возможно, в своей лаборатории, где хранится отравляющий газ. Если он взорвёт всего лишь одну газовую бомбу, мы все обречены.

Он бросился к двери, и Хадж приказал солдатам следовать за ним. В коридоре он увидел доктора Мейера, который бежал в сторону своей лаборатории, но сумел повалить его ударом ноги. Поручив солдатам охранять лабораторию, он отправил пленника под охраной обратно к Хаджу.

Внезапно раздался сигнал тревоги. В комнату ворвались роботы-охранники. Роботы с одной стороны и солдаты с другой открыли огонь из бомбомётных ружей. Завязался бой и рукопашные схватки.

Солдаты всегда стреляли или наносили удары по головам роботов. Комнаты и коридоры вскоре стали скользкими от человеческой крови, смешанной с жидкостью из черепных коробок и мозгами роботов. Менее чем за час армия вторжения полностью овладела крепостью роботов.

Дженнингс вернулся в комнату пыток, из которой Хадж Мохаммед руководил операцией.

— Я думаю, война окончена, Хадж, — сказал Дженнингс. — Мы захватили газовые бомбы и лабораторию, стратопланы и всех заговорщиков. С небес не обрушится смертоносный газ, отравляющий невинных людей.

Граймс, который, словно оглушённый, стоял между двумя своими охранниками, внезапно рассмеялся, услышав это.

— Ха-ха-ха! — взвизгнул он. — Кто сказал, что бомб не будет? Кто сказал, что мы их не отравим? Кто сказал, что Хью Граймс не будет править миром?

Внезапно его ноги подкосились, и он упал бы, если бы двое охранников не поддержали его.