– Ваш талон, пожалуйста? – протянул руку сотрудник.

Я отдал ему талон.

– Как только сядете на свое место, сразу же пристегните ремни. Над вашим сидением вы увидите свисающую прозрачную трубку. Вам нужно взять ее и протянуть до шлема вашего скафандра, вставив в отверстие до щелчка. До щелчка, – сделал акцент сотрудник, показывая на отверстие надетого мной шлема. – Вам все понятно?

– Да, – нащупав рукой отверстие, ответил я. – А для чего он?

– Через него в ваш скафандр будет поступать кислород, – ответил он. – При взлете вы будете испытывать нагрузку в 6-8 g.

– Ого.

– Не бойтесь, при подключении трубки с кислородом, вместе с ним будет поступать стимулятор, который нивелирует побочные эффекты при перегрузках. В случае чего, в шаттле вместе с вами полетит проверяющий сотрудник, который будет следить за состоянием пассажиров.

– Понял. – ответил я и направился к входу в шаттл.

Внутрь мы заходили по одному. К этому моменту я Нору уже потерял. Она затерялась где-то в толпе и мне не понятно, на какое место ее посадят, или уже посадили.

Шаттл был в вертикальном положении. При входе меня встретил проверяющий сотрудник, который показал, как найти свое место. Если мысленно повернуть корабль в горизонтальное положение, то между посадочными местами на полу располагалась лестница, по которой я взобрался наверх, к своему месту.

Я пристегнул ремень безопасности, подключил кислородный клапан к скафандру и принялся ждать начала взлета.

* * *

Полет прошел хорошо.

Самым запоминающимся для меня моментом оказался взлет и посадка. Но это только по ощущениям, а не по тому, что я увидел. Через иллюминатор я мало, что разглядел, лишь мерцающие, с высокой скоростью огоньки, которые через некоторое время полностью у меня отбили желание дальше смотреть в окно. В связи с этим, около семи часов из восьми полета, я проспал.

Проснулся я лишь в тот момент, когда мы заходили на посадку. Состояние после полета у меня было вялое, даже не получилось отстегнуться от сидения с первого раза, сотруднику пришлось мне помочь, от чего я испытал легкий стыд.

Выйдя из шаттла, я проследовал с остальными кандидатами по длинному извилистому коридору, по которому нас вели уже сотрудники Софа. Я пытался взглядом найти Нору среди кучи синих болванчиков, толпившихся по коридору, но мои попытки оказались тщетными. В какой-то момент кандидаты остановились и изумленно от чего-то восхищались, глядя куда-то в сторону. Когда я подошел ближе, чтобы посмотреть, что их удивило, то не поверил своими глазами после того, как взглянул сам.

За окном красовалась моя планета – Зороастра. Она закрывала собой пол горизонта бескрайнего и мертвого космоса. Огромный зелено-голубой шар, окутываемый пеленой белоснежных облаков, с бледным розоватым свечением в атмосфере. А на поверхности спутника, на котором мы находились сами, расположились массивные металлические здания, с маленькими квадратными окнами. Здания связаны между собой особой конструкцией, которая позволяла перемещаться от одного дома в другой, не выходя при этом в открытый космос. Каждое здание освещалось яркими огоньками, а мимо них проносились скоростные поезда гладкой и вытянутой формы. Их рельсы закреплены на прочном железобетонном каркасе, и установлены с расчетом, чтобы экспресс мог остановиться на разных уровнях высоты относительно расположения зданий.

Сотрудники станции отвлекли нас и приказали следовать за ними, в то время, как многие из кандидатов уже успели выругаться по части того, что им не дают насладиться красотами нашего мира.

Мы миновали несколько пропускных пунктов с досмотром, чтобы работники станции удостоверились, что мы не смогли пронести с собой никаких личных вещей. После чего, нас разделили на группы и привели в транспортный корпус, в котором с одной стороны работники станции могли сесть на местный экспресс, а с другой, на космический вездеход, который рассчитан на более нестандартные маршруты. Как раз нас направили к вездеходам.

Когда я спросил сотрудника, сопровождающего нас «Куда мы едем?» – он лишь торопливо отмахнулся, обуславливая тем, что мы сами все узнаем по прибытию. Однако на одном из стендов, близ транспортного корпуса, я прочитал, что некий «конвой» отправляется в отделение КО-996, который является самым дальним из всех на спутниковой станции. Такой вывод я смог сделать, когда успел взглянуть на карту, красовавшаяся рядом. Кажется, что некоторые из кандидатов это тоже успели подметить, судя по их разговорам.

На транспортную площадку заехали несколько вездеходов. С виду они напоминали бронированный внедорожник вдвое больше и шире обычного, с шипами на массивных шинах. Вместо полноценных окон, присуще обыкновенному автомобилю, те имели лишь небольшие квадратные окошки, по две на каждой из четырех сторон.

Сотрудники открыли для нас двери, когда я залезал внутрь, то заметил три ряда пассажирских сидений. Передний для водителя и сопровождающего нас сотрудника, два задних для нас, в которые смогли поместиться восемь человек. Мы пристегнулись, подключили кислородные клапаны аналогичные тем, какие были в шаттле, и отправились в путь.

Я сидел посередине, ни с кем не разговаривал, потому что остальные пассажиры оказались такими же молчунами, как и я. Я бы очень хотел сейчас посидеть у окошка, чтобы хоть что-то разглядеть, но мне не свезло. Лишь слегка я смог предположить по увиденному, что мы пересекли территорию станции. В окошке мелькали бездонные каменистые пустыни, а с противоположной стороны горизонта, слабо мерцающие звезды в океане космической черноты. По разговорам сопровождающего сотрудника с водителем я понял, что весь путь занимает около пяти часов, до темной стороны спутника. Водителю нужно будет отключить фары и ориентироваться по свету слабых фосфорных указателей, которые приведут прямиком до нужного входа в пещеру.

Я почувствовал по всему телу напряжение. Рядом сидячие кандидаты тоже начали нервно перешептываться, предполагая, что нас везут не туда, куда нужно.

Если на сайте было указано, что мы будем стажироваться на основной станции спутника Соф, тогда почему мы выехали за его пределы, еще и к темной стороне спутника?

Неужели все мои шуточные предположения про рабство и каторгу окажутся правдой, и нас действительно постигнет участь, о которой я так боялся.

В этот момент я вспомнил о Лауре. На мгновение мне стало жаль свою супругу, которая пыталась отговорить меня от этой поездки, однако я ее не послушал, следуя своим глупым и необдуманным амбициям. Я стал сожалеть, что в скором времени ей придется одной воспитывать нашего ребенка. Возможно она будет оплакивать меня, и даже похоронить меня, как положено, у нее не будет возможности, потому что мое тело даже не доберется до нашей планеты, а останется гнить в груде пустынных камней спутника, куда меня бросят, как только я отброшу коньки после изнурительной каторги.

Я попытался успокоить себя мыслями о том, что наверняка место моей стажировки просто является крайне секретной, а космическая станция, куда я направляюсь, построена специально так далеко, чтобы до нее никто не сумел добраться. Предположу, что мне придется подписать определенные бумаги о неразглашении, когда я приеду на место, чтобы никто и никогда не узнал о моей работе и то, в каком месте она находится.

Вездеход сбавил скорость. Отражающий свет от пустынной поверхности спутника резко погас, когда мы пересекли линию темной стороны. Водитель ехал аккуратно, а глядя в его водительское окошко, я смог разглядеть зеленые огоньки фосфорных указателей, мимо которых мы проезжали.

Через какое-то время огоньки перестали мерцать, это означало, что мы заехали в пещеру, а через несколько секунд мои предположения подтвердились, когда я увидел, как водитель включил фары внедорожника.

Мы ехали по туннелю около часа, по моим предположениям. Ощущение, что мы едем в глубину пещеры, и на некоторых участках угол склона увеличивался, а на других уменьшался. Мы замедлились, вездеход начал юлить то вправо, то влево по коридорам пещеры, и в конце концов мы остановились.