Тогда Антон впервые дал мне деньги. Мы отправили Настю на очередные покатушки, а сами присели на лавочке подождать. Антон не стал ходить вокруг да около и сказал просто:
– Кристина, я все же настаиваю на том, чтобы ты взяла у меня деньги. Раз ты не хочешь брать для себя, возьми хотя бы для дочки, – он протянул мне несколько пятитысячных купюр. – Бери-бери, купишь ей что-нибудь из игрушек или одежду какую… Наверняка уже что-то стало мало, и осенью-зимой понадобятся новые вещи. У меня у самого ребенок, я знаю, о чем говорю. Ты одна, ты молодая мама, и я хочу немного тебе помочь. Я буду рад регулярно тебе помогать.
– Антон, ну не надо, – по привычке стала отбрыкиваться я, – ты ведь знаешь, что я с тобой не из-за денег. Мне неудобно… Ладно там, в ресторан сходить… ты и так за меня везде платишь, подарки мне делаешь… Но чтоб так… деньгами, не нужно этого…
– Перестань, Кристи, я не разорюсь без этих денег, а тебе они будут подспорьем. Тебе они нужнее. В конце концов, я напрямую заинтересован в том, чтобы у тебя в жизни было все хорошо. И у тебя, и у дочки. Проблемы портят настроение, а их отсутствие – улучшает. Мне нужно, чтобы у тебя всегда было отличное настроение. И если что, некоторые наши свидания, обходятся мне гораздо дороже, чем эта скромная финансовая помощь.
Я не поняла, к чему Антон это говорит, и, нахмурив брови, вопросительно взглянула на него.
– А что ты удивляешься? – ухмыльнулся он. – Ты вроде не самая наивная девочка и прекрасно понимаешь, что все эти наши рестораны, театры и концерты в VIP-ложах не бесплатные. Послушай, я тебе не в упрек это ставлю – все нормально! Я сам тебя приглашаю, а если я приглашаю, значит, сам этого хочу. И затраты на твои довольные улыбки не являются проблемой. Наоборот, это лучшие дивиденды от моих вложений. Но в магазинах ты не сможешь расплачиваться билетами на концерт. Ты не оплатишь Насте кружок танцев медальоном из ресторанного лосося. Тебе нужны деньги! Обычные деньги. Что тут оскорбительного, если я могу и хочу тебя немного поддерживать? Только немного. Я же не собираюсь тебя полностью содержать или возить тебе деньги чемоданами. Это просто минимальное проявление заботы, что в этом плохого?
– Ничего плохого, – не сдавалась я, – только таким образом поддерживают любовниц. Ты что, считаешь меня своей любовницей?
– Конечно же, не считаю! – неожиданно согласился со мной Антон, хотя я всегда предполагала, что именно за любовницу он меня и принимает. – Какая ты мне, к херам, любовница, если мы с тобой спим по большим праздникам? Я думал, мы друг для друга нечто большее…
– Все равно не нужно денег, – сказала я, но даже сама услышала в своем голосе колебание и неуверенность в том, что говорю.
– Да не глупи ты… Не смотри на это сквозь призму каких-то общепринятых категорий и клише, – произвел контрольный в голову Антон, – не пытайся искать тайный смысл там, где его нет. Я хочу помогать. Понимаешь? Я! Я сам этого хочу. Мне абсолютно все равно, кто делает так же и для кого. И уж тем более мне без разницы, как это называется. Любовница, не любовница – какая разница? Пусть называют друг друга как вздумается, мы-то тут причем? Я просто хочу помогать своей обожаемой девочке, хочу делать ей приятно. Я не покупаю тебя – это же смешные суммы для подобных покупок – и уж тем более не пытаюсь заплатить тебе за что-то. Это просто моя благодарность. И это меньшее, что я могу для тебя сделать…
Я все еще не соглашалась, но и возражения у меня будто бы закончились. Поэтому я просто молчала, слегка озадаченно улыбаясь.
– Давай так… – Антон чуть больше повернулся ко мне и вынудил посмотреть на него, – я буду тебе каждый месяц давать определенную сумму денег, которую ты сможешь тратить так, как тебе вздумается. Хочешь – сама в СПА сходи, хочешь – дочке кроссовки новые купи, а хочешь – на вино потрать к моему приходу. А то каждый раз приходится в магазин бегать… Не готова на себя тратить, хорошо – трать на нас.
– Вот это мне больше нравится, – тихо пробормотала я.
– Кристина, это твое дело. Деньги твои, и только тебе решать, как ими распоряжаться. Я не стану тебе указывать. Смотри, я считаю, что могу совершенно безболезненно давать, к примеру, сорок тысяч. Каждый месяц. И я не обеднею, и тебе будет спокойней. Мы определим сумму, и будем строго ее придерживаться. И обоим будет проще планировать свой бюджет. Вот ты, кстати, говоришь, любовница… Нормальная любовница вытягивает из мужика деньги постоянно. И безлимитно. А мне приходится тебя еще и упрашивать. У нас все будет четко: сорок и ни копейкой больше. Ну что, согласна?
Безусловно, Антон был убедителен. Как и всегда. Мне по-прежнему было неловко принимать от него деньги, но, если вдуматься, ничего плохого, обидного или унизительного он действительно не предлагал и не говорил. Поэтому я решила плавно соглашаться.
– Ну я даже не знаю… А чем я смогу тебе за это отплатить? Что бы ты хотел взамен?
– Что взамен? – удивился Антон. – Да ничего я не хочу взамен. Ты это… ты вообще понимаешь смысл слова «помощь»? Или «поддержка»? Когда хотят помочь, то хотят просто помочь. Знаешь, почему добрые дела никогда не окупаются? Потому что они и не должны окупаться! Цель не в этом.
На секунду задумавшись, он добавил:
– Хотя знаешь, что… Если для тебя так важно, чтобы наше соглашение было взаимным, я знаю, что бы ты могла делать. Будет здорово, если бы ты взяла на себя заботы по придумыванию и продумыванию наших встреч. Да, точно! Мне бы это сильно облегчило жизнь. К примеру, ты могла бы искать и предлагать идеи, куда нам сходить, чем заняться… и заранее прикидывала бы, что для этого нужно. Или, например, ты могла бы сама находить по отзывам любопытный ресторан и сообщать мне, где забронировать столик. А лучше вообще сама забронируй. Или, допустим, захотела ты полетать на воздушном шаре. Вот и займись. Найди, узнай, проработай вопрос. А то я уже всю голову сломал, чем еще тебя развлечь. В Москве каждый день проходит куча всяких интересных мероприятий, но мы про них даже не знаем. Ищи, выбирай. Если тебе будет некогда или ты не захочешь, не надо. Пусть все остается, как есть. Я в любом случае буду рад, если ты почувствуешь себя чуть более счастливой благодаря дополнительным ресурсам. Вот и все. В общем, хватит, смотри, вот Настя возвращается. Бери деньги и бросай эти свои глупости.
Он засунул мне в сумку купюры и ловко переключился на девочку:
– Ну что, солнце, понравилось кататься? Не укачало тебя там?
Мы решили еще немного погулять, так как теплый солнечный вечер даже не собирался нас отпускать. Я взяла Антона под руку, и мы направились на поиски еще какого-нибудь интересного павильона.
И тут по левую сторону аллеи я увидела Даню. Он сидел на лавочке с планшетом в руках и просто высверливал пристальным взглядом, как перфоратором, мне на лбу дырку. Даже на внушительном расстоянии я видела, как его голубые глаза горели красным из-за плохо скрываемой ярости. От неожиданности я даже оступилась и едва не грохнулась на асфальт с высоты своих каблуков. Я будто оказалась в прострации. Я не знала, что будет. Я не знала, что делать.
К счастью, Антон, увлеченный обсуждением Настиных кукол, не заметил моего ступора и не видел, как Даня, вскочив со своей скамейки, быстрым шагом направился в нашу сторону. Его прелестное и всегда позитивное выражение лица на этот раз было обезображено гримасой ненависти, а свободная от планшета рука была крепко сжата в кулак. Меня вдруг резко охватило оцепеняющее ощущение надвигающегося пиздеца.
Все бы ничего, но со мной была дочь, и последнее, что ей стоило бы видеть, это разборки не известных ей мужиков. За Антона я была более-менее спокойна, он – человек уравновешенный и вряд ли станет устраивать сцены. Хотя кто знает… у меня еще ни разу не было возможности это проверить. Но Даня… от него можно было ожидать чего угодно. Молодой, горячий, да и фиг знает, что у него на уме. Я могла лишь догадываться, что он себе напридумывал относительно меня и какие добродетели он успел мне приписать. Судя по выражению его лица, возвысил он меня в своих фантазиях так хорошенько, и прямо сейчас весь этот мой хрустальный «ангельский» образ шумно и вдребезги разбивается в его голове на миллионы острых осколков.
