— Эээ… Вы что делаете со мной? — улыбаясь, спросил Левковцев. — Вас выгонят с арены. А меня запрут в тюрьму.

— Ну и что! — промурлыкала Соколовская. — Зато очень стильно и модно. Давайте уже, Владислав Сергеевич, заряжайте музыку!

Пожав плечами, Левковцев поставил Боба Марли и стал наблюдать за прокатом воспитанниц. Катали хорошо. Но самого тревожили дурные мысли. В первую очередь, сожаление, что вообще связался со всем этим. Девчонок надо готовить к важнейшему чемпионату, нарабатывать прыжки, а он занимается с ними чёрт знает чем, да ещё и таким, что может повлечь большие неприятности. Однако постепенно плохие мысли покинули Левковцева. Катались девчонки ещё более мастеровито, чем первый раз, и когда музыка закончилась, попросили поставить её снова.

На второй композиции входная дверь на каток со стороны административного корпуса открылась, и зашёл Каганцев. Увидев Хмельницкую и Соколовскую, сначала замер в удивлении, но потом, стараясь быть незаметным и пригибаясь над бортиком, прошёл к тренеру, с виноватой улыбкой посмотревшему на начальника. «Ну всё, сейчас начнётся…» — подумал тренер, но, на его удивление, директор ничего подобного не высказал. Наоборот, с улыбкой посмотрел на Левковцева и поздоровался за руку.

— Это они сами придумали? — давясь от смеха, спросил Каганцев.

— Они, — согласился Левковцев. — Я не думал, что выйдет так откровенно.

— Ой, да бросьте! — махнул рукой Каганцев. — У меня дочка такая же. Смотрит ритмическую гимнастику по утрам, а там точно такие же девочки прыгают. Это мода сейчас такая, товарищ Левковцев. Очень модно и современно. Конечно, какие-то шишки могут посыпаться на голову, но вы же фигуристы, вам не привыкать. А от себя скажу — очень ярко и зрелищно у вас получилось. Это, как я понимаю, показательный номер?

— Да… — согласился Левковцев, уже оживая. — Мы занимались хореографией. И у девочек очень хорошо получалось танцевать в паре. Причём они сами придумывали танцы. А потом мы решили поставить показательный. Всё серьёзно. С элементами, переходами.

— Замечательно! — Каганцев ещё раз пожал руку Левковцеву. — В правильном направлении идёте. Спорт надо популяризовать, чтобы молодёжь увлекалась и приходила на стадион, а не в подъезд. В этом тоже заключается наша задача. А показательный — это хорошо. Значит, на медаль рассчитываете. Я позже с врачом подойду и со справками.

Когда директор ушёл, Левковцев поставил музыку ещё раз и, после того как девчонки опять прокатали программу на пятёрку с плюсом, свистком дал знак, чтоб подъехали к нему.

— Ну что… Вы огромные умнички! — Левковцев одобрительно похлопал по плечам обеих воспитанниц. — Даже директору понравилось.

— Ещё бы ему не понравилось! — рассмеялась Соколовская. — Это шик-модерн самого современного уровня.

— Самомнение вещь хорошая, Мариша, но не надо забывать и об основной подготовке, — улыбнулся Левковцев. — Сейчас перерыв двадцать минут. Переоденьтесь в тренировочную форму, и что потом?

— Прыжки… — уныло предположила Арина.

— Всё верно, Люда, прыжки, — согласился Левковцев. — Готовимся к чемпионату области, повышаем чистоту и надёжность прыжковых элементов. Выходим на пик формы. Шагом марш! Кстати, завтра к нашим занятиям подключится Муравьёва. Она первая запасная и поедет в Свердловск с нами.

Девчонки дружно кивнули головами и направились в раздевалку — почём зря гробить костюмы для показательных не стоило… Прыжковая тренировка предполагала и полирование льда пятой точкой, а для этого сойдёт и обычный эластичный спортивный костюм…

Когда девчонки, переодевшись, пришли на каток для отрабатывания тройных прыжков, то чуть не упали от удивления — вместе с Левковцевым у калитки стояли директор ДЮСШОР Каганцев и врач спортивного диспансера Филипп Иванович Миронов. Настроение у них было хорошее, судя по всему, и мужчины о чём-то разговаривали, громко смеясь. Разговор резко прекратился при появлении фигуристок. «Нас что ли обсуждали?» — подумала Арина.

— Здрасти! Удачного дня! — смущённо пискнула она, села на лавку и, потупившись, стала шнуровать ботинки, стараясь ни на кого не смотреть. Соколовская ни с кем не поздоровалась. Недовольно насупившись, изредка поглядывая на взрослых, занялась тем же самым, что и Арина.

— Люда, подойди сюда, пожалуйста! — попросил Миронов. — Мне надо тебя осмотреть.

Арина зашнуровала коньки, попрыгала, проверяя координацию и подошла к врачу. Миронов попросил согнуть, потом разогнуть руку, завести её за голову, распрямить, потом задал пару вопросов о здоровье и выдал вердикт.

— Ну что ж, Хмельницкая, ты здорова. К тренировкам и учёбе в школе я тебя допускаю. Сейчас справку напишу.

Филипп Иванович открыл дипломат, достал чистый бланк справки, написал «Полностью здорова», вытащил печать из печатницы, подул на неё и тщательно проштамповал документ.

— Держи, — протянул он бумажку. — Мне принесли рентген. Патологии нет, как я и думал. Раз чувствуешь себя хорошо, выношу вердикт — ты здорова. Даю полный допуск к тренировкам и к учёбе в школе. Не болей, Люда!

— Только об учёбе пока забудьте, — рассмеялся Каганцев. — Я написал вам справки об освобождении от учёбы в связи с проведением регламентного соревнования. Отнесёте завтра в школу. Ну и директорам вашим я позвоню, само собой. Ещё вот что… С понедельника по четверг у вас ежедневные шестичасовые тренировки. С восьми утра. Всё ясно?

— Ясно! — кивнула головой Арина. — Можем идти?

— Идите! — разрешил Каганцев и махнул рукой на лёд. — А мы посмотрим, чему вы тут научились. То, что я видел полчаса назад, мне понравилось. Продолжаем в том же духе.

— Так, девочки! Тренируемся так же как и вчера! — заявил Левковцев. — Начинаем с двойного, потом по три попытки тройных. Всего восемь прыжков. Первая Соколовская, вторая Хмельницкая. Начали!

Соколовская начала разгоняться на двойной сальхов, Арина пошла за ней на двойной лутц. Обе прыгнули двойные прыжки почти синхронно, с отставанием в пару секунд. Тут же развернувшись, пошли перебежками на тройные. Соколовская в этот раз прыгнула тройной сальхов идеально, с ровным красивым выездом. Арина следом прыгнула тройной лутц. И тоже обошлось без падения. Следующие прыжки тоже исполнили идеально. Все восемь!

— Молодцы! — крикнул Левковцев. — Идите, отдышитесь немного.

Каганцев и Миронов тоже разразились аплодисментами, сопровождая их одобрительными возгласами. Первый раз они видели тройные прыжки в исполнении девушек, да ещё и совсем близко от себя, в десятке метров. На непривычного зрителя, видящего этот элемент вживую, он производил неизгладимое впечатление. Фигуристка разгоняется до скорости семи метров в секунду, прыгает, делает в воздухе три оборота, поднимаясь при этом на высоту в полметра, пролетает три метра, а потом с громким щелчком приземляется на лёд, тут же демонстрируя прекрасный выезд на ребре, с руками, раскинутыми в обе стороны. Последний тройной тулуп Соколовская прыгнула с фиксацией выезда, потом тут же сделала скобку, развернувшись на правой ноге, и исполнила прыжок «олень», который она вставляла на чемпионате. Получался сложный и зрелищный выезд, прибавлявший оценку за технику.

Арина сделала все прыжки просто и аккуратно, на контроле, не рискуя напрасно.

Обе фигуристки подкатили к калитке и сели на скамейку, старясь нормализовать дыхание.

— Вот сейчас я действительно вижу спорт высоких достижений! — сказал Каганцев, с восторгом глядя на девушек. — Такое вживую посмотреть — за счастье. Ну что ж, поработали вы обе хорошо. Примите мою горячую благодарность.

Директор с доктором ушли, а Левковцев после того, как фигуристки отдышались, велел готовиться к прокату макетов коротких программ.

— Катаем сегодня с двойными прыжками, если хотите — с одинарными, тройные пока не включайте, мы к ним постепенно подойдём. Сегодня тренируем исключительно непрыжковые! По одному подходу. Соколовская приготовиться!