– Говорите так, словно были там, – фыркнув, замечает «Кристоф», но я успеваю заметить тень напряжения в его глазах.

Кажется, он пытается вспомнить, не могла ли я оказаться одной из жертв его похищений.

Кто же он такой?

– Леди, нам следует вернуться, – произносит один из стражников.

Кажется, тот самый, с которым впредь я должна быть настороже.

– Да, леди, возвращайтесь туда, откуда пришли. И будьте осторожны в будущем: не привлекайте к себе ненужное внимание, – кажется, вполне себе искренне «посылает» меня мой бывший или будущий похититель.

– Благодарю за совет, – цежу и обхожу его, разрываемая кучей бессвязных мыслей.

Что всё это значит?! Он отреагировал на провокацию – значит, подвал и впрямь существует. Но я, как таковая, ему не нужна. Ему нужен кто-то, кто может быть связан с сектой.

– Леди? – обращается ко мне страж, которого я решила про себя звать потенциальным предателем.

Второго я не стала клеймить заранее, потому что помнила лицо только одного из своих конвоиров. Это вытянутое лицо с острым носом и слишком внимательными глазами.

– Мы возвращаемся, – отдаю приказ и, наконец, двигаюсь с места.

Около трети часа до этого я просто стояла на краю площади, пытаясь понять, что делать со всей той информацией, что свалилась на меня?

«Кристоф» быстро скрылся в толпе, и я так и не смогла проследить, куда именно он исчез. Других зацепок у меня не было. Так что торчать, как пугало, перед входом в торговые ряды более не имело смысла: на меня уже и так косились.

Пока шла домой, пыталась восстановить всю последовательность действий – и своих, и чужих.

Если всё то, что я видела, может воплотиться в реальность, и в будущем мне грозит смерть не только от жениха, но и от неизвестного в карете – дело не только в моём ужасном поведении.

Нет, тут всё намного сложнее.

Возможно, это связано с делами отца, о которых я не знаю. Или всё дело в секте, о которой я узнала совершенно случайно…

Либо Вирджиния, наконец, не выдержала моих прошлых нападок и наняла тайного убийцу, который случайно столкнулся со мной в неизвестном квартале и радостно воспользовался случаем…

Неизвестный квартал!

Я должна выяснить, где живёт «Кристоф»! Сейчас это мне точно не удастся, так что придется вернуться на площадь вновь и попробовать проследить за моим похитителем.

Однако, на следующий день на площади его не оказалось – ну, или я просто не сумела его найти.

Ровно, как и на следующий после этого…

Отец не комментировал мои ежедневные прогулки, радуясь уже тому, что я не придумывала пакости и не искала повода подразнить Вирджинию. Игги была счастлива лишь от того, что я звала её по имени. А мой жених, так и не дождавшийся меня в первый день похода на площадь, вообще делал вид, что между нами ничего не произошло. То есть, не приходил, не говорил со мной и не отправлял мне писем несмотря на то, что скоро был мой день рождения.

Надо будет поговорить с отцом о расторжении помолвки. Если я и впрямь вижу будущее таким странным способом, то моё совершеннолетие превратится в настоящий кошмар, полный унижений… или не превратиться, если я отменю празднование… или не превратиться, если я не буду трогать Вирджинию… тут много «если». Но одно я знаю точно – к своему жениху я остыла. И представлять себя замужней больше не желаю: по крайней мере, не в ближайшее время и уж точно не с Рафаэлем.

– Папа, нам следует поговорить о моём браке, – выловив отца на кухне почти случайно, произношу уверенно, – о! Вы налегаете на мои печеньки? Я думала, они готовятся лишь для меня, – замечаю, уперев руки в боки.

– Я только одну: их вкус помогает бороться со стрессом, – по-деловому отвечает отец, быстрым движением убирая крошки со рта.

– Кому вы рассказываете? Я ем их с детства, – фыркаю, затем осознаю сказанное, – что-то случилось?

– Пожалуй, нам и впрямь стоит поговорить, Вайолет, – тяжело вздыхает отец и указывает рукой на табурет возле разделочного стола.

Ого. А на кухне мы, пожалуй, впервые разговариваем.

– Про меня опять ходят какие-то слухи? Клянусь вам, я не нарушала обещания и вела себе, как подобает юной леди! – иду на опережение.

– Нет, дело не в твоём поведении. Скорее в поведении твоего жениха, – озадачивает меня отец.

– А что с ним?

– Вайолет, скажи честно… ты всё ещё желаешь этого брака? – спрашивает он, взглянув мне в глаза.

– Нет, – отвечаю честно.

– Правда? – отцовский взгляд становится пристальным.

– Правда. Я как раз хотела попросить вас расторгнуть нашу помолвку. Но почему вы спрашиваете меня об этом?

– Потому что поразмыслил, что просто так ты бы не стала напиваться и обвинять его в симпатиях к другой… с тех пор вы даже не поговорили толком – а после вашей единственной встречи на лестнице ты только и делаешь, что днями напролёт бродишь по площади… Ты даже книги свои любимые перестала читать!

– О, папа! – умиляюсь его заботе, – Вы решили, что я расстроилась из-за слов Рафаэля, брошенных мне три дня назад? Или из-за того, что он не нанёс мне визит с тех пор?

– Ты обижена, дочь. Я могу это понять. Но разрывать помолвку, так и не встретившись с тем, кого ты любишь так сильно…

– Папа, любовь проходит, – развожу руками и замолкаю, заметив, как отец опускает голову.

– Ты всегда была слишком категоричной. Но рубить с плеча из-за невысказанной обиды накануне совершеннолетия…

– Отец, вы думаете, разговор нам двоим поможет? Вы же сами ранее верно подметили – моя выходка была недопустима, но претензия появилась не на пустом месте!

– Поговорите, – весомо произносит отец.

– Папа…

– Сегодня вечером. У нас. Во время ужина.

– Папа! Я не хочу видеть Рафаэля! – восклицаю и тут же соображаю, как это выглядит со стороны.

Так, будто я и впрямь на него обижена. Очень по-детски и не достойно леди.

– Хорошо, я поговорю. Мы поговорим. Но обещайте, что, если мы с женихом ни к чему не придём, вы позволите мне отменить помолвку, – опускаю взгляд на свои ладони, – ни светские балы, ни престижное положение невесты наследника меня более не прельщают. Мне не за что цепляться в наших отношениях с Рафаэлем, поверьте мне, пожалуйста.

– Если ты и впрямь настроена серьёзно и отдаешь себе отчёт в своих действиях, я не только отменю твою помолвку, но и разорву все связи с королевской семьёй: мне никогда особо не нравилось наше сотрудничество… – каким-то странным голосом протягивает отец, жестом указывая вошедшей прислуге, чтобы приготовили чай.

– Какое сотрудничество? – переспрашиваю, заинтересовавшись.

– Не имеет значения, – качнув головой, отрезает отец, – Я просто хочу, чтобы ты знала – мне для тебя ничего не жалко. Но единственное моё желание – это чтобы ты была счастлива, доченька, – и он берёт мои руки в свои.

– Я благодарна вам за это, – киваю, растягивая улыбку, а сама пытаюсь спрятать напряжение во взгляде.

Я была права. У отца есть какие-то связи с королевской семьёй, о которых я не знаю. И, кажется, я была причиной их возникновения…

– Ты сегодня вновь пойдёшь на площадь? – спрашивает он, принюхиваясь к аромату чая, исходящему из фарфоровой чашки.

– Да. Ненадолго, – отзываюсь.

Судя по всему, «Кристоф» выискивал кого-то только в тот единственный день. И встретить его вновь у меня вряд ли получится. Но я так привыкла за эти дни к пешим прогулкам, что не могу отказать себе в удовольствии. Заодно пораскину мозгами – как мне выведать у отца о том, что он решил хранить от меня в секрете? Мы ещё не настолько близки, чтобы он доверял мне какие-то важные дела. Да я б сама себе ничего не доверила: по сути, я лишь несколько дней веду себя более-менее спокойно и не устраиваю скандалов! Я даже приглашение в гости проигнорировала, где могла столкнуться с Вирджинией. Папа оценил, но этого всё ещё мало…