Какая-то часть меня до сих пор надеется, что это глупый розыгрыш или неудачная светская сплетня, но первая же ссылка перебрасывает меня на статью довольно успешного и популярного журнала, который никогда не был замечен в тяге к непроверенной информации. Вверху страницы была нечеткая фотография Николая, отца Ксюши, который держал в руках тяжелую витую урну с прахом и внимательно слушал свою жену. Взгляд его был при этом такой мертвый и убитый, что я поневоле проникся сочувствием к его тяжелой утрате. И хотя статья в духе старого кино вопрошала “Кто виноват в безвременной кончине Ксении Сотниковой?”, ответа на столь пафосный вопрос в ней не было. Как и в следующем журнале, и в десятке других.

Было интервью, которое совместно давали оба брата Сотниковых, Константин и Николай, но и в нем четко транслировалась просьба оставить семью в покое в такой тяжелый период и не лезть в их личную жизнь. О причинах ее смерти, так же, как и о скорбящем женихе не было ни единого слова. Столь явное желание скрыть все подробности наводили на мысль о самоубийстве. Мог ли ее жених узнать об интрижке со мной и бросить ее у самого алтаря? Достаточно ли это весомый повод, чтобы проститься с жизнью? Так и не определившись с ответом, я вызвал к себе главу службы безопасности и второго моего лучшего друга Зевса.

Он, несмотря на мой напряженный и нетерпеливый голов в трубке, совсем не торопится и вплывает в мой кабинет спустя пять минут неторопливо, как белая лебедь. Если только можно где-либо найти настолько огромных и устрашающих лебедей. Зевс удобно устраивается в кресле и лишь после посылает мне широкую улыбку.

– Звал, босс?

– Звал. Вот думаю зарплату тебе прибавить, чтобы ты на витаминки потратился и пропил пару курсов для улучшения работы памяти и мозга. Когда я говорю срочно, то это значит бросай все дела и быстро иди ко мне.

– В любой ситуации?

– В любой.

– Прости, шеф, но в некоторых ситуациях срочно не выйдет. Никто не оценит, если я прямо без штанов ломанусь по всему офису, сверкая голым задом. Меня облили кофе, ждал, когда курьер привезет новые. Но твои требования учту, в следующий раз пойду в чем был.

– Не ерничай, мог бы просто объяснить ситуацию, а не устраивать цирк. – Без прекрасной Оксаны, отвлекающей меня от дурных мыслей, меня опять начало терзать чувство вины за смерть бывшей девушки. – У меня для тебя задание, выполнить надо скрытно, но уложиться в течении трех дней.

– Конкуренты? – Зевс напрягся и включился в обсуждение вопроса. Под маской шутника и балагура успешно скрывался специалист самого высокого класса.

– Личное. Ты должен узнать все детали гибели Ксении Сотниковой. Она дочь известного антиквара и коллекционера Николай Сотникова, умерла десять лет назад. Копаться надо аккуратно, потому что ее семья очень старается скрыть правду об этом происшествии.

Друг внимательно посмотрел на меня исподлобья, а затем согласно кивнул, подтверждая, что выполнит все в лучшем виде.

– Будет сделано.

Ксения. Десять лет назад.

– А разве можно было одевать тиары? Если бы я знала, то папа мне бы обязательно достал такую.

Дочь министра энергетики обиженно надувает губы и демонстративно задирает носик повыше. Ее подружки, одна из которых внучка прославленного футболиста, а вторая сестра маститого режиссера, возмущенно поддакивают и осуждающе качают головой.

Я заранее знала, что такова будет реакция моих спутниц, но папа в этом плане был непоколебим. Во мне течет кровь Романовых, а значит на первом балу в своей жизни на мне обязательно должны быть фамильные украшения. Остальным дебютанткам ювелирные компании предоставила комплекты на вечер, но Сотниковым не к лицу одолженные украшения.

– Сомневаюсь, что твоему папе разрешили бы позаимствовать “Русскую красавицу” из Алмазного фонда. – Самая симпатичная, на мой взгляд, из всех дебютанток, внучка известного художника насмешливо приподнимает бровь. А потом добивает оппонентку. – И правильно говорить надеть тиару, а не одеть.

– Мне нет необходимости просить что-то из Алмазного фонда, тем более что там всего лишь реплика. Зачем она нужна, если можно надеть оригинал. – Кажется, только я и художница сочли необходимым ознакомиться с досье всех дебютанток. Дочь министра явно не сочла это важным. Как жаль, что деньги порой перевешивают воспитание.

– Тоже мне особа голубых кровей. – Одна их подпевал разозленной блондинки хмыкнула, глупо надеясь, что сможет меня задеть.

– Вообще-то, да. В моих жилах течет кровь российских императоров, и если бы советская власть не отменила дворянство, то вам бы пришлось обращаться ко мне со всем уважении к моему титулу. Рекомендую не только спать на лекциях, но и попробовать учиться. В жизни пригодится.

Скандал разгорался с катастрофической скоростью и неизвестно чем бы закончился, но машина в этот момент плавно затормозила у дома Пашковых, где сегодня собрались сливки светского общества на очередном ежегодном балу дебютанток Дадлер. Дверца автомобиля распахнулась, и молчаливый вежливый швейцар протянул мне руку, чтобы помочь грациозно выпорхнуть из салона. Рядом с ним стояла помощница, которая тут же набросила на мои обнаженные плечи палантин из соболя. Я, больше любившая животных, а не изделия из меха, внутренне поежилась, но улыбка на губах не померкла ни на секунду. Папа будет очень зол, если за мной будут замечены огрехи воспитания или поведения. Именно поэтому мой облик до приторности идеальный, начиная от мягких туфелек, сшитых на заказ, и уникального платья из кремового тюля, обнажающего мои плечи, и заканчивая фамильной оригинальной тиарой в темных волосах и тонкой ниткой жемчуга на шее. Остальные дебютантки могут сколь угодно хлопать глазками и дуть губы, бал в этом году у всех будет ассоциироваться со мной.

Мои предположения оправдались на все сто процентов – звездой вечера была именно я. Танцы были расписаны буквально на весь вечер, и с отцом мы станцевали один-единственный вальс, но он сделал все так, чтобы окружающие вздыхали от умиления, видя такую бесконечную отцовскую любовь. Жаль, что никто из и них и подумать не мог, что это банальная маска, за которой скрывается домашний тиран и деспот.

– Кто эта кислая блондинка, что не сводит с тебя глаз? – Мой двоюродный брат Артем ловко ведет меня в танце, успевая заметить косые взгляды истеричной доченьки министра энергетики. С ним можно расслабиться и немного отпустить напряжение, в котором я пребываю весь вечер.

– Обожаемая министерская дочурка, которая не знает разницы между “надеть” и “одеть”, но считает себя умнее всех окружающих.

Брат искрометно улыбается, наслаждаясь моими комментариями. Ему нравится моя язвительность и саркастичность, хотя для всех остальных родственников это чуть ли не самый главный мой порок. Но я всегда помню, что, в отличии от меня, Артем наследник, а значит ему приходится в сто раз хуже. Наверное, поэтому мы нашли друг друга в нашем изысканном змеином гнезде и всегда держимся друг друга.

– Уверен, что ты успела ее поставить на место, иначе тебя бы не пожирали столь убийственным взглядом. Слушай, после этого вальса я повезу маму домой, она не очень хорошо себя чувствует. Передай моему отцу, чтобы он нас не потерял. Они с твоим вышли на балкон с сигарами.

– Не вопрос, братик.

Музыка смолкает, и в нарушение всех бальных протоколов я целую его в щеку, наслаждаясь его новым парфюмом. Артем в ответ прижимается губами к моему лбу, прежде чем раствориться в шумной толпе. На меня со всех сторон сыпятся комплименты и слова восхищения, но мне удается с милой улыбкой избегать серьезной беседы. Дядя Константин не обрадуется, если я не проинформирую его о том, что тете стало плохо и ей пришлось покинуть бал.

Фигуры братьев на балконе видны издалека. Окружающие их часто путают, потому что они близнецы и придерживаются одинакового стиля в одежде, но так считают лишь посторонние. Мне ни за что не перепутать тяжелый отцовский взгляд с равнодушными холодными глазами дяди. Я грациозно подхватываю юбки и открываю рот, чтобы привлечь их внимание, когда слышу монолог отца, который точно не предназначен для моих ушей.