В ее взгляде был только вежливый деловой интерес и ни грамма узнавания. Да и имя прозвучало другое, пусть и достаточно созвучное. Сотниковы всегда были помешаны на своих корнях и родословной, Николай никогда бы не позволил своей дочери поменять имя. Впрочем, как и заняться столь неподходящим делом. Ольга, конечно, рассказывала про жениха своей младшей сестренки, но фамилия точно была другой. Это, не говоря о том, что после нашего грязного и отвратительного расставания, когда Ксюша строила из себя оскорбленную невинность, пока на моей коже полыхали страстные царапины от когтей Ольги, вряд ли ей бы пришло в голову настолько безмятежно мне улыбаться.

Не может это быть Ксюша! Или нет…?

Денис. Наши дни

Изначально я планировал всего лишь познакомиться со стилистом, которого так вдохновленно расхваливал Роман. Ну может еще высказать пару пожеланий к будущему образу Вики, но теперь ни одна сила в мире не смогла бы вытащить меня из-за этого столика, пока я не разгадаю загадку подозрительного сходства новой знакомой с моей бывшей девушкой.

После Ксении у меня не было стабильных отношений. Мне нужен был только секс, за который я щедро финансово благодарил подружек. Но и с таким скудным опытом несложно догадаться, что любой девушке будет неприятно сидеть рядом с бывшим парнем, расставание с которым было бы настолько скандальным. Сотникова сама неплохо обманывала меня, скрывая скорое замужество, но и при таком раскладе видеть, как твой молодой человек трахает твою же сестру сомнительное удовольствие.

Я бы понял, если сегодня Оксана отводила от меня взгляд или игнорировала мое мнение. Это было бы весомым подтверждением моей теории о том, что передо мной все же Ксения, которая скрывает свое хобби от семьи под громким псевдонимом. Однако Керенская была внимательна как к моей невесте, так и ко мне, отвечая даже на самые глупые вопросы.

– Нет, Денис. У Виктории очень пастельная внешность. Излишне яркие цвета могут просто ее заглушить, и она запомнится не как жена депутата, а всего лишь, как пестрый костюм. Помните, одежда должна отенять и подчеркивать внешность, а не затмевать ее.

Ее грудной бархатный голос был способен поставить на колени любого мужчину, но она и не старалась использовать это оружие массового поражения. Тем желаннее она была для меня. Черт подери, я действительно ее хотел! С годами ее красота раскрылась окончательно, сделав из просто красивой девушки сногсшибательную богиню. Эти шоколадные волосы, глубокие карие глаза с длинными ресницами, золотистая кожа и сексуальная фигура могли совратить и святого, и слепого.

– Простите, Оксана, мне нужно срочно в туалет. Не теряйте меня. – Вика жалобно посмотрела сначала на Керенскую, а потом на меня, прежде чем сорваться с места в сторону уборных.

Оксана вежливо улыбнулась в ответ, продолжая делать в ежедневнике лишь ей понятные записи стремительным летящим почерком. В любой другой момент такая непосредственность собственной невесты разозлила бы меня, но сейчас это был отличный повод вывести недоступную леди на откровенный разговор.

– Ксюша, прекращай этот балаган. – Моя рука легла на ее ладонь, мешая ей делать записи. – Зачем ты трешься рядом с моей невестой? Муж тебя бросил и тебя пришла в голову идея снова вернуться в мою постель. Знай, ты не сможешь меня вернуть таким примитивным способом.

Это не то, о чем я хотел с ней поговорить, но вывести ее на эмоции единственный шанс получить честные ответы. Та девушка, с которой мы провели пару самых невероятных месяцев, не умела сдерживаться и моментально вспыхивала, как спичка.

– Простите? – Оксана поднял на меня взгляд и прищурилась. В карих глазах не было больше вежливости и дружелюбия, хотя злость и ревность тоже не наблюдалась. – Вы меня с кем-то путаете, Денис.

– Сложно перепутать девушку, у которой губами и пальцами изучил каждый сантиметр кожи. Как твой драгоценный папочка относится к тому, что его сокровище работает в сфере обслуживания, продавая свои услуги каждому, кто готов заплатить? Николай всегда был тем еще снобом.

– Николай? – Теперь в ее голосе звучало неподдельное удивление, которое практически моментально сменила усталость. – Не объясняйте, я поняла с кем вы меня перепутали.

Она мягко, но твердо высвободила руку из плена моих пальцев и потянулась к своей небольшой сумочке. Спустя мгновение перед моим носом красовался разворот паспорта с ее фотографией. Оксана Александровна Керенская, дата рождения тридцатое мая. Я бы смог понять другую фамилию, мало ли за кого ей пришлось выйти замуж, с натяжкой можно объяснить и смену имени. Но вот отчество и день рождения не совпадали полностью. Сотниковы слишком гордились своим происхождением, и вряд ли Ксения Николаевна могла бы стать Александровной.

– Ксения Сотникова, верно? – Керенская устало вздохнула и покачала головой. – Я уже отвыкла от того, что меня принимают за нее. Думала, что в столице уже не осталось людей, которые не знали бы ее истории. Но вы снова напомнили мне о нашем печальном и ужасном внешнем сходстве.

Я уже хотел извиниться, потому что по глупости выдал действительное за желаемое, но немного странный смысл ее слов меня остановил. Ксюша всегда была красивой, а еще состоятельной и происходила из знатной семьи. Многие хотели бы быть на ее месте, а в голосе какой-то стилистки звучала неприязнь.

– Не думаю, что внешнее сходство с красивой девушкой может быть чем-то ужасным. – Странно, но мне инстинктивно захотелось защитить Ксюшу от ядовитых слов Керенской.

– Простите, но меня не радует сходство с человеком, которого больше нет. – Она недовольно дернула уголком губ и вернулась к своим записям, оставив меня в состоянии полнейшего шока.

– Как это больше нет? – Губы онемели и еле двигались, произнося столь страшные слова.

– Ах, простите. Вы же действительно не знаете, что произошло, иначе не спутали бы меня с ней. – Оксана посмотрела на меня уже с большим теплом и сочувствие. – Прошу прощения, что сообщаю вам такую новость, но Ксении Сотниковой не стало почти десять лет назад.

Слюна во рту разом стала горче полыни. Когда Ксюша растоптала мое сердце своими изящными ножками, я думал, что большей боли я не смогу испытать. А теперь мягкий женский голос сообщает мне, что моей первой и единственной любви больше нет. И что умерла она практически сразу же после нашего расставания.

Сердце заходится острой болью, пальцы с такой силой сжимают бокал с водой, что хрупкое стекло лопается, впиваясь в мою ладонь. Но это проходит мимо меня, потому что в голове крутится на повторе одна и та же мысль.

Ксюши больше нет. Ксюши больше нет.

Ксюши.

Больше.

Нет.

Оксана. Наши дни

Я с детства видела отношение отца ко мне и сестрам – мы были не более чем мясо, которое можно будет выгодно продать. Мама тряслась над нашей девственностью, лишь бы не разозлить главу семейства, а мы в это время постигали идеальное светское образование. Чем большими умениями владела девушка, тем на лучший брак она могла впоследствии могла рассчитывать. Жестокий рабовладельческий строй, который завернут в красивую обертку под названием “я знаю, что для тебя будет лучше”.

Так что можно смело сказать, что я отдала невинность Денису осознавая, что будет, когда об этом станет известно отцу. Именно когда, а не если. Возможно поэтому чудовищный и жестокий поступок семья не казался мне чем-то неожиданным, а вот предательства моего любимого меня убило.

Ведь не отец, а Денис клялся мне в любви, обещал, что мы всегда будем вместе, убеждал сбежать из дома, чтобы стать счастливыми. Не отец сразу же залез на мою сестру, как только понял, что за порченный товар он не получит ни копейки приданного, а вот Оленька готова озолотить молодого жеребца.

Мне не пришлось бедствовать. Я порой жила в самых дешевых хостелах и питалась дошираком, но у меня всегда был Артем, к которому можно было обратиться за помощью в особо трудный период. За все десять лет брат финансово помогал мне не более трех раз, все остальные заслуги сугубо мои.