Всё это отметил мельком, да и услышал лишь потому, что стоял лицом к ним. А так бы ничего и не понял. Уже через мгновение на лице Михаила Александровича царило, как и раньше, безмятежное спокойствие. И только внимательный взгляд, такой, как у меня, мог заметить смешинки в его глазах…

— Хорошо, мы вас услышали. Ступайте, — внимательно выслушал и отпустил прочь пухлого господина Александр Александрович. — Вас же, Николай Дмитриевич и вас…

— Паньшин Александр Карлович. Адвокат, — правильно понял короткую заминку императора мой напарник и представился. При этом уважительно поклонился царской чете.

— Вас встретят в Гатчине и проводят, — Александр Александрович смотрел только на меня, вынуждая кивнуть ему и тоже склонить голову.

На этом и распрощались. Где конкретно встретят? Кто именно? Во сколько? Но спрашивать не стал, мало ли это всем известные истины? Вон, Паньшин, довольством сияет во все тридцать два или сколько там у него осталось и помалкивает. Раз ему всё понятно, то и я лучше промолчу.

Император с императрицей развернулись и направились обратно в свою ложу. За ним чинно и благородно проследовали дети. Старшая из сестёр Ксения бросила короткий невыразительный взгляд на нас, на самолёт и отвернулась, занятая какими-то своими более важными мыслями. Ольга же смешно вздёрнула носик и с гордым видом прошла мимо и даже не покосилась в сторону моего самолёта. Мол, подумаешь, ерунда какая! А ведь они с сестрой очень сильно на отца похожи! По бороде бы им обеим с усами и тогда точно не отличишь их от папеньки…

От такой кощунственной мысли меня даже на смех пробило, насилу сдержался, не дрогнул лицом, не позволил себе даже намёка на улыбку. Но, Ольга Александровна, похоже, всё равно что-то такое почуяла, иначе как ещё объяснить её столь пристальный взгляд? Да она с меня своих подозрительных глаз просто не сводит!

Фух, наконец-то прошли мимо! Можно выдохнуть и расслабиться. Согнуть немного спину, а то ещё немного и позвоночник в дубовую палку превратится, закостенеет и вообще разучится сгибаться. Можно переступить с ноги на ногу, покрутить головой, обозревая разодетую публику на трибунах и перед ними. Радуются, императора увидели…

— Николай Дмитриевич⁈ — потеребил меня за рукав комбинезона Паньшин.

— Что? — перевёл взгляд на него и наконец-то прекратил провожать взглядом поднимающуюся в ложу царскую семью.

Ещё каким-то образом умудрился перед этим помахать рукой почтенной публике. Так, на всякий случай.

— Вот, представляю вам главного организатора нашего с вами, не побоюсь этого слова, исторического перелёта, уважаемого благотворителя Александра Людвиговича фон Штиглица!

За ним сплошной вереницей пошли ещё благотворители и меценаты, потом их сменили владельцы и редакторы газет. Запомнился Суворин, да и то из-за созвучной фамилии. Остальные слились в одну сплошную улыбающуюся и расточающую хвалебные дифирамбы вереницу. А ещё были журналисты. Вот этих было действительно много. Каждый редактор или владелец с гордостью представлял нам своих работников плаща и кин… Тьфу, совсем вымотался за эти дни. Конечно же, пера и чернильницы! А не то, о чём все подумали.

Но если разобраться, то разница между ними совсем небольшая. Хорошо, что я этого вслух не сказал…

— Александр Ильич, что известно об этом молодом человеке? — осторожно откинулся на спинку массивного дубового кресла Александр Александрович.

— Сверх того, что вам, Ваше императорское величество, уже было известно, ничего, — тут же откликнулся командир Отдельного корпуса жандармов, генерал-адъютант Пантелеев.

— Прямо так и ничего? — скосил глаза на генерала император. И нахмурился.

Императрица, вроде бы как и наблюдающая за происходящими на поле событиями, тут же положила свою тонкую руку на предплечье мужа, успокаивая этим простым жестом мужнино раздражение. И император тут же остыл.

— Если только мои сомнения, Ваше императорское величество, — тихим голосом проговорил Пантелеев, предварительно оглянувшись на навострившую уши придворную свиту. Те тут же отвернулись, оживлённо заговорили между собой, сделали вид, что разговор двух властительных людей их не касается.

— Рассказывайте, Александр Ильич, — императору даже не нужно было просить собеседника наклониться, он просто повернул к нему голову. Благодаря своему большому росту государь, сидя в кресле, мог смотреть прямо в глаза стоящему перед ним человеку.

— Как вы знаете, Ваше Императорское Величество (здесь государь поморщился, но собеседник государя не обратил на это никакого внимания), я сразу же приказал собрать все сведения об этом молодом человеке. Слишком громкие и неожиданные события оказались связаны с его именем в последнее время. О них я вам в своё время докладывал, — тихим спокойным голосом начал свой неторопливый рассказ жандармский генерал. — Домашний ребёнок, домашнее же образование. Мои люди в Пскове съездили в имение Шепелевых, где негласно опросили ближайшее окружение княжича…

— Князь Шепелев ничего не заметил? — прервал рассказ государь.

— Нет, — без капли сомнений тут же ответил жандарм. — Я продолжу?

Государь опустил веки, и генерал так же тихо договорил:

— Молодой наследник никогда не блистал знаниями. Более того, все учителя в один голос твердили о его страшной лени к учёбе. До падения с крыши сарая…

Тонкие пальчики императрицы, спокойно лежащие на предплечье мужа, вдруг сжались и генерал тут же замолчал. И правильно сделал, потому что Александр Александрович тут же уточнил:

— Вы проверили эту информацию? Это падение не показалось вам странным?

— Проверили. Ничего странного, обычная история. Влюблённый молодой человек захотел таким образом привлечь к своей персоне внимание соседской взбалмошной девицы. Полез на крышу сарая по какой-то надуманной надобности, дранка оказалась ветхая, он и провалился. Обычное дело, как я уже говорил. Упал, покалечился. Мои подчинённые опросили местного эскулапа, та ещё личность, так он уверял, что лежать княжичу в лубках предстояло чуть ли не больше месяца!

— Девицу проверили?

— Князья Удомские, — кивнул генерал.

— Удомские, Удомские, — задумался государь. — Из морских офицеров?

— Так точно, — не удивился памяти императора генерал. Привык к подобному. — Ничего особенного, поэтому копать там не стали. Как оказалось, зря, можно было ухватить кончик ниточки. Но об этом я чуть позже доложу, с вашего разрешения.

Пантелеев замолк на мгновение, увидел повелительный жест императора и продолжил рассказ:

— Интересно то, что княжич встал на ноги через неделю! — генерал даже наклонился ближе к государю, чтобы эта информация не достигла чужих ушей.

— Ну и что в этом странного? — покосился на супругу император. — Захолустье, врач, как вы сказали, та ещё личность и наверняка пьянчужка. Ошибся с диагнозом?

— Нет, не ошибся, — вздохнул жандарм. Мы показали описание первичного осмотра больного нашим медицинским светилам здесь, в столице. И все они в один голос утверждают, что быстрое излечение при таких травмах невозможно, если не сказать больше.

— Это интересно, но и только. Всё в руках Господа нашего. Что-то ещё?

— После столь быстрого излечения поведение молодого Шепелева резко меняется на прямо противоположное. Он полностью порывает с прежней компанией, на бывшую зазнобу не обращает внимания. Нанимает учителей и удивляет их тягой к знаниям. Они все отмечают его отличную успеваемость и обучаемость. Более того, почти всеми ими был сделан однозначный вывод, что княжич ранее имел отличное образование, но после падения некоторую часть своих знаний полностью утерял.

— Даже так? А почему нанимает он? А не старший Шепелев? В чём тут дело?

— Семья в это время находилась за границей на водах. Наследник оставался один в усадьбе.

— Понятно. Сведения о наличии общего образования подтвердились?

— Точно так. Степан Прокопьевич лично проверил под предлогом досрочной сдачи экзаменов в училище. Докладную я подготовил. Показать?