— Видите ли, ваша светлость, — Якшинский заговорил очень тихим голосом, словно опасался подслушивания. Напряжение так и стояло за каждым его словом. И вёл себя при этом так осторожно, словно шёл сейчас по минному полю. Даже оглянулся несколько раз по сторонам. — Есть у меня одно предложение, которое бы могло вас очень заинтересовать…

Я первым делом тоже оглянулся. Потом спохватился — зачем я это делаю? Неужели от Якшинского заразился? И так отлично видно, что вокруг никого. И слышно. То есть, не слышно никого, словно вымер город. Даже собаки умолкли, а ведь только что какая-то мелюзга неподалёку заливалась противным визгливым лаем. Не люблю их, не везёт мне с мелкими собачками, кусают регулярно. Вот что интересно, большие не трогают, но эти же… Хотя, это в той реальности было, в этой, возможно, будет по другому? Но проверять не хочу. Оно потом само как-нибудь проверится.

Однако, пора бы градоначальнику к делу переходить. Делаю заинтересованное лицо, а сам гадаю, что купцу от меня может понадобиться? Если только дело прибыльное? Остальное моветон…

Иван Васильевич наконец-то заговорил, и буквально с первых же его слов я понял, что угадал с темой. Основной смысл предложения сводился вот к чему — у купца денег много, а лежат они без движения и прибыли не приносят. Чтобы вкладывать, нужно организовывать новое дело. А какое может быть дело, если у него новая ответственная должность и уехать из города он не может? А тут я очень удачно подвернулся со своими планами…

Кстати, а откуда Якшинскому стало известно о моих планах? Перевёл взгляд на Паньшина и адвокат засуетился, быстро проговорил:

— Я потом вам всё объясню, Николай Дмитриевич. А пока выслушайте Ивана Васильевича, прошу. Он вам живые деньги предлагает!

«Хорошо, с тобой я потом договорю», — думаю и улыбаюсь Паньшину своей самой доброй улыбкой.

— Не просто так предлагаю! Александр Карлович, — тут же влезает купец и подбородком указывает на юриста. — Мне любезно поведал о ваших планах по производству подобных вашему самолётах. Я правильно сказал, ничего не перепутал?

И смотрит при этом не на меня, а на Паньшина, вот что интересней всего.

— И да, я готов выделить некоторую сумму свободных денег, скажем, этак тысяч сорок, за пай в вашем деле. Что вы на это скажете…? — и смотрит с явно читаемым превосходством на меня.

— … Николай Дмитриевич или Ваша Светлость, — поправляю градоначальника. Потому что не нужно так смотреть!

Да, он городской голова, но должность эта выборная, так что просидеть он на ней может долго. Или недолго, если проиграет следующие выборы. А так он был купцом и купцом останется. И купить титул ему точно денег не хватит, если даже мне сейчас такие копейки предлагает…

Из начальства нас никто провожать не приехал, да я никого и не ждал. С градоначальником мы все вопросы порешали и ни к какому устраивающему нас обоих результату не пришли. Договорились продолжить разговор чуть позже. Когда позже-то? Я же в училище уже буду! На что Иван Васильевич только улыбнулся:

— Не беспокойтесь, Николай Дмитриевич, два хороших человека всегда найдут время и место для важного разговора.

Ну, моё дело предупредить, а ваше изыскать такую возможность…

С Валевачевым распростились ещё у него дома за завтраком. Да и некогда было генералу нас провожать, у него поезд на Петербург отходит через полтора часа, ему на вокзал поспешать нужно. Опять же, зачем прощаться, если буквально завтра снова встретимся в столице? Не понимаю, куда так торопится? Неужели на самом деле хочет наложить генеральскую лапу на моё изобретение? Так он уже, можно считать, опоздал. Мы с Паньшиным по-любому раньше прилетим. К тому же, у Александра Карловича везде есть свои люди, и в Комиссии по привилегиям тоже!

Романов же…

А что Романов? Вчера поговорили и вчера же распрощались. Мне с ним детей не крестить, а дело своё я сделал. И надеюсь, что хорошо. И показал, что кое-что умею, что никто здесь не умеет. И доказал это на деле. Умному достаточно, а с дураками мне не по пути. Дальше от меня ничего не зависит, как бы я не старался. Остаётся только ждать. К лешему ожидание, пора взлетать! Небо оно точно никогда не обманет…

От самолёта не отходил, осмотр уже произвёл, что ещё не сделал? Ветер не уточнил и погодные условия по маршруту полёта? Так не в том мире нахожусь, никто мне такую информацию о пункте посадки здесь не выдаст. Можно было бы прозвонить в столицу и всё узнать у организаторов перелёта, но времени это займёт столько, что уже и лететь сегодня смысла не будет. Машу всем рукой, а толпа за оцеплением собралась порядочная, несмотря на столь раннее утро. И чего людям не спится?

В ответ доносятся приветственные крики, пожелания счастливого полёта и даже скорейшего возвращения! Любопытно стало, кому это я настолько по душе пришёлся? Присмотрелся, а там группа девушек в простых платьицах. Увидели, что я в их сторону смотрю и обрадовались, ещё пуще руками замахали. Ну и я не удержался, тоже помахал им всем. Приятно, когда так провожают и встречают.

Ну и сразу же в кабину залез, ещё и дверку за собой не закрыл, а уже к запуску готовиться начал. Паньшин у винта, а я цап за топливный кран и следом зажигание включил. Привязной ремень застегнул, дал отмашку Карловичу и не удержался от соблазна, всё-таки бросил быстрый взгляд на компанию девчонок. Как же хорошо, когда вижу восторженные лица и светлые улыбки. И как же мало нужно человеку для счастья! И это я не этих девчонок, это я себя имею в виду. Жить сразу стало веселее. Запустились. Паньшин на своё место забрался и сразу пристегнулся, не пришлось напоминать.

Ещё раз помахал девчонкам, осмотрел дорогу перед самолётом. Сегодня вся толпа здесь собралась, у театра Ограновича, впереди вообще никого нет. И даже оцепление выставлено редко-редко.

Мотор поработал на холостых оборотах, перестал сбоить и чихать, застрекотал ровно. Наконец-то, а то я уже переживать начал — неужели до столицы не долетим?

Ещё раз помахал всем рукой, крикнул Паньшину:

— Убирай колодки!

Александр Карлович уже наготове сидел, поэтому сразу же дёрнул за верёвочку.

Выдернул колодки из-под колёс, положил их за спинку своего сиденья, захлопнул пассажирскую дверь. А самолёт уже покатился вперёд, сначала медленно и нерасторопно, переваливаясь с колеса на колесо, рыская носом из стороны в сторону на неровностях дороги. Капот задран, мы пока на трёх точках рулим, поэтому направление в первые секунды руления приходится выдерживать по памяти и по стоящим у бровки зевакам.

Дальше — проще. С ростом скорости улучшается управляемость, самолёт становится устойчивым и уже не похож на подгулявшего забулдыгу, держится всё ровнее с каждым мгновением и оборотом пропеллера. Поднимает хвост к небу, опускает нос и я, наконец-то, вижу дорогу перед собой. И двух идиотов, решивших именно в этот момент перейти улицу! И нет, чтобы бежать изо всех сил, эти охламоны задёргались, один бросился вперёд, второй решил вернуться назад. А держали они друг друга под руки… Наверное, с ночной гулянки возвращались. В общем, завалились прямо посередине улицы. Хорошо ещё, что ползать не стали, головы руками от страха прикрыли и замерли. И даже ноги к животам подтянули.

Альтернативы продолжению разбега нет! Остановиться просто не успею, даже если заглушу мотор, свернуть тоже никак, деревья мешают. Так что только вперёд! В самый последний момент дёргаю ручку на себя, и самолёт нехотя подпрыгивает…

Чтобы тут же тяжело плюхнуться обратно. Как ни старался его в воздухе удержать лишнюю секунду, а не вышло, не готов он ещё взлететь. И скорость при этом немного потеряли. Казалось бы, пустяк, а с таким мотором это лишние десятки метров разбега. И как раз их может и не хватить в подобном случае для безопасного взлёта.

Но главное сделано, глазомер не подвёл, и бедолаг мы всё-таки перескочили, а улица перед нами длинная. Надеюсь, штаны у них остались сухими, а день этот, точнее, это утро, запомнят надолго и больше подобной глупости не сделают…