Хмыкнул про себя безрадостно.

Ты быстрее мне ноги отрубишь, но никак не подаришь свободу.

– Говори! – теряет терпение чечен.

– Две базы. Одна в пяти километрах отсюда в сторону юго-востока. Вторая на выезде из Грозного. От аула четыреста километров на север. Будет стоять неприметное одинокое строение на пустыре. Охрана не важная. Там и там от силы человек пятнадцать. Не больше.

– Об остальном расскажешь позже! – презрительно сквозь зубы бросил Аббас и поспешно развернулся.

Хачукаев, со своими молчаливыми людьми скрылись из виду, оставив меня снова одного.

– Аббас? – ору во всю глотку. – Ты же обещал! Речь не шла еще о другой информации! Слышишь? Держи свое слово, ублюдок! – улыбаясь, выкрикивал вдогонку ему.

Опустил пустой взгляд на синюшную с открытыми замершими глазами отрезанную голову покойника и, сжав сильнее холодный чужой жетон в руке, с кривой полуулыбкой подмигнул Фанатику.

– Антоха, приманка на крючке.

Я ждал. Знал, что они перетирают и Хачукаев с минуты на минуту должен будет отправить боевиков к выданному мной ложному месту. Без разницы, сколько бойцов покинут деревню. Один, пять, десять. В любом случае минус один сыграет мне на руку.

Ждал. Караулил. Глядя в темное небо, навострил слух и отсчитывал про себя порядок чисел. Мысленно вел счет, преобразовывая числа в минуты, часы. Засыпал и, с каждой секундой было все труднее удержать себя на поверхности.

Два часа. Прошло два часа, когда сверху запустился движок в ожившей машине и раздались, как минимум, разные по звучанию голоса четверых налетчиков.

Закрыл глаза и широко улыбнулся, а стоило бесследно потерять звуковую частоту тачки, громко закашлялся. Не теряя и минуты, повалился на сырую землю и, двумя руками схватив себя за горло, принялся давиться остатками кислорода. Симулировал приступ, подключив к удушью тело бьющее в судороге. Обилие слюней с пеной текли по подбородку, добавляя драматизма к собственному ничтожному виду.

И, о чудо! Сверху так вовремя появился возле ямы пасущийся поблизости чертила, который был приставлен к нам с Антохой.

– Что с тобой? Ээээ? Бляяяядь! Ты сдохнуть тут решил?! Да меня же Аббас вместе с тобой закапает! О, Аллах, щас-щас! Сука, не смей откинуть кони! – испуганно на русском тараторил черножопая шестерка и, что-то невнятное плел на своем языке, когда скинул в яму лестницу.

Как только чучмек подступился ко мне, я успокоился и перевел на него осознанный серьезный взгляд. Ему секунды хватило, чтоб вычислить мой замысел. Усмехнулся в черные глаза, когда он, изменившись в роже замахнулся на меня.

Движения, доведенные до автоматизма. Подсечка, удар в дыхло, и, резко оказавшись позади тупорылого типа, накинул на его шею цепочку Антохи. Конвульсии в теле, хрип, булькающие в глотке звуки, глухой стон до окончательного его удушения.

Подскочил на ноги и, прежде чем взобраться по лестнице вверх, кинул последний взгляд на Фанатика.

– Не прощаюсь, брат, – мазнул по его цепочке и быстро кинул ее в свой карман, словно нещадно жгла ладонь. – Чую, ты меня точно дождешься. До встречи на той стороне, – едко ухмыльнулся и без сожаления оставил его с тварью в одной яме позади.

Оказавшись сверху около сарая, увидел полное ведро воды. Завалился возле него на колени и, как дикий принялся быстро работать руками, глотая прохладную жидкость. Воконцове, схватил железное ведро и остатки воды вылил на голову, резко мотая ей из стороны в сторону, чтоб немного привести себя в чувство.

Не успел подняться на ноги, как из того же сарая вышел ничего не подозревающий бородатый чечен и, тотчас наткнулся на меня взглядом. Оба на время словили тупняк, но стоило прикоснуться Хачукаевскому псу к автомату, кинулся к нему. Не поднимаясь, кувырком перевернулся раз и резко понизу выкинул правую ногу, совершив очередную подсечку. Жесткий удар кулаком в табло и, долго не раздумывая, подхватил ведро, чтоб острым выпирающим дном в тишине пару раз вмазать в ебало врага и раскроить его пасть с челюстью до неузнаваемости.

Невзначай нервно смахнул чужую кровь с лица, пока торопливо шмонал бездыханный труп. Исподлобья как зверь озирался по сторонам, забирая у жмура автомат, нож и дымовую гранату.

Перезарядил оружие и, неслышно ступая, отправился в первый же дом поблизости, где еще горел тусклый свет. Без конца крутился вокруг своей оси, жестко упирая в свое плечо приклад автомата и, через прицел внимательно обводил небольшую местность.

Чисто, Туман! Шевелись!

Остановившись перед нужным домом, схватился за хлипкую ручку на двери и резко дернул на себя.

Ребенок. Пацан лет девяти испуганно сел на кровати и с прищуром серьезно уставился на меня. Глупое и ненужное ожидание. Но, я словно даю выбор. Знаю, кто он. Вижу. В курсах как при таких обстоятельствах ведут себя дети и жены чеченских боевиков. Не виню. В похожей ситуации поступил бы так же. Тут, либо ты, либо тебя.

Малолетний пиздюк раскрыл рот и вознамерился во всю глотку заорать, чтоб предупредить своих, но отобранный мной метнувший за секунду до этого в него нож оказался намного быстрее и ловчее.

Огляделся и выцепив глазами выключатель, поспешно вырубил в доме свет. Приблизившись к окровавленной койке, вытащил лезвие из груди мертвого пацана и обтер нож об свою штанину.

На столе в тарелках лежали остатки еды – мясо, лепешки, плов и фрукты. Глядя неотрывно в маленькое квадратное окно, набирал руками горсть риса и жадно до отказа пихал в пасть, давясь. Тяжело дышал, рвал зубами лепешку и снова совал куски жареного мяса с рисом. Вышел из дома, только когда немного набил желудок и, в то же мгновение над головой пролетел снаряд.

– Сука!

Падаю на одно колено, раннее повернувшись назад и, прицельно в трех противников выдаю длинную очередь пуль. На шум с домов как тараканы выбегают остальные бойцы и, чтоб не остаться без оружия, метко запускаю в их ноги РДГ-два* (дымовая граната) и на время растворяюсь в пространстве. Пока, они бездумно и слепо палят по мне наугад, я на скорости падаю перед тремя дохлыми ничтожествами, чтоб отпахать и запастись оружием.

Гранаты!

Машинально, на чистых инстинктах вырываю из лимонки чеку и кидаю в кинувшихся в мою сторону псов. Сам группируюсь, закрываю руками голову и несильно подлетаю от волны взрыва, прокатившейся по земле, которая, помимо всего, выбивает стекла в домах и времянках.

Очередные въебались от моей руки, но другие в панике с автоматами повыбегали из халуп. Стремглав покидаю открытое на ладони место, забежав за дом, в котором замочил пацана. Стремительно работал ногами, не замечая слабости и собственной усталости. Свалился на колени и малость проехался вперед. С трудом хрипло дышал, когда неглубоко закапывал ПФМ-один*(противопехотная мина). Засыпал ее горстью земли и, тотчас словил в руку первую пулю.

– МММ! – ощерился, обнажив в болевом синдроме зубы и, кувырками откатился ближе к дому, подальше от лепестка.

На весь аул, если не в горах прогремел мощный взрыв, дезориентируя и выбивая из колеи. Оглушило с неимоверной силой, порядком позабыв, где нахожусь, что надо скорее уносить отсюда ноги.

Заторможено в разобранном состоянии переворачиваюсь и упираюсь лбом в сырую черную землю. Заставляю себя подняться на ноги, зажимаю правой рукой сочащуюся рану на плечевой мышце и оглядываюсь на четверых покойников, подорвавшихся на мине.

Разъяренно дышал, брызжа слюной в разные стороны, когда сорвал тактический ремень с автомата. Один край накинул на свою конечность, а второй зажал в зубах, чтоб с помощью здоровой руки повязать над огнестрелом жгут.

Я дошел до дальнего дома Хачукаева. Порядком потрепанный, хромой, раненный. Целенаправленно шел за гнидой. Да и по старой памяти в курсе был, что, возможно, у него в доме хранятся нехилые боеприпасы.

Выбил ногой замок на двери и, взирая исподлобья на приготовившегося дать мне отпор чечена, не спеша зашел внутрь к нему.

– Давай, Аббас, без стволов. Раз на раз, – откинул автомат и в бешеном азарте хмыкнул, вызвав у оппонента недоверчивую кривую улыбку.