– Что будешь делать, если не отпущу? – Каран вдруг остановился, из-за чего я врезалась в его широкую спину. Взглянул на меня через плечо, а я поморщилась от боли, поднимающейся от носа ко лбу. – Выльешь мне на голову кофе?

Сначала я подняла глаза и посмотрела на него. Затем моя голова взорвалась от мыслей. Я не знала, что сказать, поскольку глаза расширились против моей воли. Откуда Каран узнал о том, что произошло сегодня? Луч света озарил улицу, небо грохотало, словно раскалывалось, и сияние, рассеиваясь в разные стороны, медленно угасало. Наши лица были мокрыми, нас объяли капли дождя. Когда мужчина увидел выражение моего лица, на его густых черных бровях образовалась насмешливая завитушка.

– Я не собираюсь оставлять маленькую девочку на улице в такое время, – сказал он глубоким голосом. – У тебя явно проблемы. Трясешься, как щенок. Давай поговорим об этом в машине. – Каран внимательно посмотрел мне в глаза. – Не бойся, Мятежный Камешек. Твой брат не съест тебя.

– Брат? – спросила я, нахмурившись.

– А что такое? – Он продолжил идти, потянув меня за руку. – Хочешь, чтобы я был твоим дядей или кем-то в этом роде? Пойдем, упрямый козленок. Объяснишь, что произошло. В противном случае тебе придется пожертвовать своей рукой, чтобы избавиться от меня.

Мужчина, в полной мере раскрывающий красоту черного цвета, посадил меня в машину. Плотно закрыв двери, включил обогрев автомобиля и завел двигатель. Когда машина внезапно рванула вперед, я думала, что прилипну к лобовому стеклу, но в последнюю минуту мне удалось посильнее вжаться в кресло.

– Итак, – сказал он, крепко сжимая руль. Я все еще смотрела на Карана Чакила, не в силах справиться с шоком от происходящего, но, когда тело почувствовало тепло, сначала задрожала, а после начала расслабляться. – Почему ты в этот час сидела на тротуаре, а не дома?

Я нахмурилась и стиснула зубы, тонна оскорблений готова была сорваться с губ.

– Это не ваше дело, – отрезала я. Несмотря на то что мое тело впитало тепло, все еще не могла унять дрожь. – Кроме того, вы поступили очень неуважительно. Гораздо неуважительнее, чем я.

Дворники «Рейндж Ровера» сработали и разогнали дождевую воду, омывающую лобовое стекло. Свет фар, просачиваясь сквозь него, образовывал перед глазами маленькие точки. В салоне воцарилась тьма. Такая же, как этот мужчина…

– Мы едем домой, – заявил он.

Мне казалось, по моим венам тек токсин, а не кровь.

– Ты, вероятно, поссорилась со своими родителями. Поэтому повела себя упрямо и решила переночевать на улице. Ах, новое поколение…

– Отец сам сказал мне не приходить домой.

Наши взгляды встретились на блестящей поверхности зеркала заднего вида, висящего между нами. Его глаза, придавшие черному совершенно иной оттенок, сфокусировались на моих. Крепче сжав руль, Каран тяжело сглотнул. Я видела, как его кадык скользил по горлу в изящном танце. Мужчина погрузился в молчание. С этого ракурса он выглядел более загадочным и мрачным. Я начала мысленно перебирать черные страницы моего сознания.

Но не находила ни одной характеристики, идеально подходящей этому человеку.

Что удивляло, так как в мрачной книге моей жизни были все оттенки черного. С таким я столкнулась впервые. Этот голос глубоко внутри меня, ожидающий возможности разорвать свои цепи и взять надо мной верх, заговорил снова.

– На наших страницах нет объяснения этому человеку, очень интересно, – прошептала другая Мерве, которую слышала только я.

Искать было бессмысленно.

Я захлопнула книгу своей жизни и позволила Карану отвезти меня туда, куда он считал нужным. Это было мое второе поражение. Думаю, это произошло потому, что притяжение к черному цвету перевешивало гордость.

И на этот раз черный паук, охраняющий Великую Пещеру, начал плести свою паутину для меня.

К сожалению, ни в одной священной книге не описали боль девушек, прижимающих к ранам собственные руки в попытках остановить кровь и уткнувшихся головой в подушки, чтобы приглушить рыдания.

В душе было столько ран, что я потеряла им счет.

Печаль, сокрытая в груди, оказалась темнее ночи. Меня похоронили под землей, на которую я никогда не ступала. Я испачкала своей кровью брусчатку городов, о существовании которых даже не подозревала. В каждом зеркале, в которое смотрела, видела на своем лице след от пощечины, и форма ее всегда была одинаковой.

Мне хорошо был знаком обладатель ладони, которая постоянно била меня. Я чувствовала себя брошенной и потерянной.

Дом Карана Чакила определенно был похож на него самого. Единственное, что оказалось белым, – стены. Простота и мрачность окутывали помещение и были подобны темному шелковистому покрывалу. Черная бархатная мебель стояла прямо посреди гостиной, рядом со стеной находился большой книжный шкаф и телевизор. Глядя на шкуру животного посреди комнаты, захотелось, чтобы она была ненастоящей, но мне не хватило духа спросить об этом у Карана Чакила. Освещения почти не было, внутри сильно пахло темным шоколадом. Свечи в подсвечниках не горели, но на потолке чуть выше них стояли маленькие круглые лампочки, от которых лился легкий желтоватый свет. На белых стенах гостиной оказалось много картин, но я не стала рассматривать их.

– Не стой так испуганно. Не бойся, я не причиню тебе вреда, – твердо произнес мужчина.

Когда я перевела на него взгляд, то увидела, что Каран начал расстегивать свою узкую рубашку, которая была мокрой и прилипла к телу. Я немедленно отвела взгляд и посмотрела на камин в другом конце гостиной. Он сейчас не горел, но по красным углям внутри было ясно видно, что потух несколько часов назад.

– Итак? – холодно спросил Каран.

Я перевела на него взгляд. Мужчина избавился от рубашки, обнажив широкие плечи. На самом деле была еще одна деталь, которая привлекла мое внимание. Татуировка в районе паха, скрывающаяся за брюками, из-за которых мне не удалось разглядеть ее. Кроме того, я понимала, что не следует пялиться на него. Не хотелось, чтобы мужчина считал меня извращенкой.

– Расскажи. Что произошло между тобой и твоим отцом?

Я негромко цокнула языком.

Пыталась сохранить спокойное выражение лица и скрыть обиду внутри себя.

– Как вы думаете, я бы стала рассказывать незнакомцу о своей личной жизни? – с насмешкой посмотрела на Карана.

– Ты сейчас в доме этого незнакомца, малышка, – сказал он с тем же или даже более мрачным сарказмом.

Снова посмотрела на мужчину, но он проигнорировал мой взгляд. Устроился на диване напротив, не обращая внимания на свои мокрые штаны. Мускулистая бронзовая грудь двигалась с абсолютным спокойствием. Поскольку она раздувалась с каждым вздохом, я заметила, что его кожа была довольно загорелой. Даже смуглой, но сияла, как золото.

– Давай, выкладывай.

Его лицо было непроницаемым. Как и мое. Возможно, Каран был даже более бесстрастным, чем я. Будто прятался за созданной им тьмой, наблюдая за мной из-за маски. Я вздрогнула, когда подумала о настоящем Каране Чакиле, скрывающемся под ней. Был ли этот человек на самом деле окутан мраком? Возможно, он был гораздо гуще, чем казалось. Я не знала этого. Взгляд был прикован к бесконечно черным глазам, которые некоторое время наблюдали за мной, затем я тяжело сглотнула и посмотрела на колонну посреди гостиной.

– Жаль, что я доставляю вам неудобства, но это вы заставили меня прийти сюда, – сказала я. Когда подняла голову и снова посмотрела на мужчину, его идеальные брови, густые и черные, были сильно нахмурены. Пронзительные черные глаза, казалось, не упускали ни одной детали.

– Если бы ты не хотела прийти сюда, думаю, смогла бы придумать, как сбежать. Не думаю, что девушка, сидящая напротив, не смогла бы со мной справиться.

Я промолчала. Каран смирился с отсутствием ответа и несколько минут просто рассматривал мое лицо. Всякий раз, когда я поднимала глаза и смотрела на него, мы встречались взглядами. Я заметила протянутые ко мне руки в бесконечно черных глазах, похожих на темные колодцы. Эти ладони будто хотели, чтобы я ухватилась за них и прыгнула туда с головой.