Хотя какие они чужие? Свои, родные. Те, к которым я привыкла, и которые защищают от невзгод.

— Что-то я притомилась, — честно признаюсь и приваливаюсь к широкому плечу, — слишком неугомонный ведущий. У меня уже голова кругом. А гостям нравится…

— Предлагаю по-тихому сбежать. Уверен, никто даже не заметит нашего отсутствия.

— Заметят. Молодожены как никак.

Да. Я снова в белом платье. Снова гости и кольцо на безымянном пальце. Через час-другой снова придется метиться веником в толпу. И снова Смолин рядом.

История повторяется, с одной лишь разницей. В этот раз ВСЕ по-другому.

Платье – простое и элегантное, без оборок, подъюбников и прочей ерунды. Кольца – без насечек. Гости – не те, которых пригнали родители, чтобы похвастаться свадьбой детей, а наши, которых мы сами позвали, наплевав на недовольство родственников. Место – уютный маленький ресторанчик, а не огромный холодный банкет-холл. Ведущий – молодой и озорной, не позволяющий заскучать ни на минуту.

Но самая большая разница не в этих мелочах, а во взгляде человека, стоящего рядом со мной. Его глаза, как и прежде светлые, словно арктический лед, но холода в них больше нет.

Мы победили холод. Это было долго и непросто, пришлось пройти сквозь пустыню его равнодушия, и бурный поток моего недоверия. Но справились.

Смолин не обманул. Тогда, полтора года назад, сидя передо мной на корточках на моей маленькой кухне он поклялся, что больше не обидит, не предаст, исправит все, что успел сломать в наш первый заход. И ни разу за это время не нарушил своего обещания. Спокойно и методично он шел к своей цели. Не давил, не гнал лошадей и не требовал от меня ровным счетам ничего. Просто изо дня в день был рядом, делом доказывая, что его клятвы – это не пустые слова.

Он как волк. Лапу себе готов отгрызть, если попадет в капкан, но если принял, то будет рядом до конца.

Я ни разу не пожалела о том, что дала нам второй шанс. Да, сомнений были. А что если ему надоест? Что если передумает? Что если я снова добровольно иду в западню?

Но в какой-то момент я устала об этом думать, и просто решила: будь что будет. Если он – тот, кто мне нужен, значит, у нас все получится. А если подведет – значит наши пути просто разойдутся.

Он не подвел.

Сказал, что все решу и все исправлю – и все решил. И исправил.

Не сразу, не с нахрапа, не грудью на амбразуру. А спокойно и размеренно. По Смолински.

Один раз только выдал свою неуверенность, когда спустя год с рождения дочери снова сделал мне предложение. Стоял такой, суровый, серьезный, а ручонки-то дрожали, когда коробочку с кольцом открывал.

Это и подкупило. Я окончательно убедилась, что ему не все равно, что он боится меня потерять. Убедилась и сказала «да».

И вот знаменательный день нашей повторной свадьбы, начало нашей семьи. И в этот раз это не союз бестолковой, наивной девочки и равнодушного демона. Это союз двух людей, которые ценят друг друга, понимают. И любят.

Я влюбилась в Смолина с первого же взгляда. Он – гораздо позже. Но это не помешало нам в конечном итоге совпасть.

При чем хорошенько так совпасть. Одному совпадению уже полтора года. Она носится по дому в смешных платьицах и обожает обниматься. О втором совпадении я только узнала. Смолин пока не в курсе. Я планирую сказать ему об этом вечером, когда останемся наедине.

— Чего улыбаешься?

— Просто так

— Врешь.

— Вру, — я и не думаю, отпираться или прятать улыбку.

Я слишком счастлива, чтобы это скрывать.

Позади нас шипят раздвижные двери и раздается грозное Ленкино:

— Вот вы где!

— О, Боже, — едва различимо стонет Кирилл, — мне конец.

— Однозначно.

На протяжении всего мероприятия, подруга бросала грозные взгляды на моего вновь обретенного мужа и явно копила запал, для серьезного разговора. Он сначала не замечал, потом проникся и начал нервничать. Да и как тут не нервничать. Это же Ленка! Она из тех, кто коня на скаку остановит и хобот ему оторвет.

— Готовься, милый, — сочувственно хлопаю по плечу, — сейчас будет страшно.

— Издеваешься?

— Естественно.

Обменявшись насмешливыми любезностями с Киром, я оборачиваюсь к подруге.

Она на девятом месяце, в ярко-желтом платье, похожа на боевого миньона-колобка. В руках бокал с соком и минералкой, в глазах – улыбка людоеда. Позади нее маячит Егор, жестом показывая, чтобы мы бежали, пока есть возможность.

Я смеюсь, а Смолин нервно дергает узел на галстуке и готовится обороняться.

— Значит так, голубчики, — произносит Лена, останавливаясь напротив нас, — я вам тост приготовила.

— Лена, может не надо, — без особой надежды спрашивает Егор.

— Еще как надо.

Перехватив поудобнее бокал, она начинает тоном старой доброй тетушки:

— Жил-был серый глупый волк.

— Волки очень умные…

— Этот был бестолковым, — безапелляционно продолжает подруга, — и вот как-то повстречал он прекрасную принцессу.

— В лесу?

— Не важно. Не перебивайте! Так вот, повстречал он прекрасную принцессу, но поскольку это был самый глупый волк на свете, то он не понял, что перед ним ТА САМАЯ принцесса. Он вообще мало чего понимал, зато кусался очень больно.

Ленка вообще не сильна в намеках. Прямее прозвучало если бы только она называла волка и принцессу по именам.

— В общем терпела принцесса, терпела, но в какой-то момент решила, что с нее хватит. Она была доброй принцессой, поэтому решила просто уйти, хотя могла бы и отравить этого волка, потом содрать с него шкуру и сшить себе полушубок.

Егор прикрывает лицо рукой и, глядя на нас сквозь раздвинутые пальцы, сокрушенно качает головой.

А Ленке пофиг.

— Так во-от, к чему я все это… Принцесса была добрая, а вот подруга у нее не очень. И если ей покажется, что волк снова принялся за старое, она возьмет самые большие ножницы и чик-чикнет, — стрижет пальцами, — все до чего сможет добраться.

Смолин аж закашлялся. Бедняга.

— Мораль сей басни до всех дошла?

— А то! — я старательно прячу улыбку.

— Даже до бестолкового серого волка?

— Можешь не сомневаться, — я незаметно пихаю Смолина локтем в бок, — волк нынче мудрым стал.

— То-то же, — Лена салютует нам бокалом и щедро отпивает минералки, потом хмурится, — со мной шутки плохи.

— Мы уже поняли.

— А вообще, — хмурится еще сильнее, — я искренне и от души желаю, вам огромного счастья. Чтобы любили друг друга, ценили. И завели целый выводок волчат...и, кажется, я рожаю.

В подтверждение ее слов на кафельном полу расползается прозрачная лужа.

Мужики, хлопают глазами, Егор выдает что-то похожее на:

— Ыаффф.

А Лена, невозмутимо поправив платье, выдает:

— Не только у той принцессы был бестолковый волк, — после чего целует меня в щеку, неуклюже обнимает окаменевшего Кирилла и командует, — Малов! Ты жену в роддом собираешься везти? Или ей самой бежать?

После этих слов Егор приходит в себя.

— Идем.

Я взволнованно наблюдаю, как Ленины хрупкие пальцы сжимают его предплечье.

— Помочь?

— Не надо, — улыбается подруга, — сегодня ваш день. Отдыхайте, мы справимся.

Егор уводит ее из зала, а спустя пару минут их машина уже выруливает с закрытой парковки ресторана.

— Она в своем репертуаре, — произносит Смолин, провожая их взглядом.

— Определенно.

У Ленки всегда все весело. Но это уже совсем другая история.

— Кстати, о волчатах, — я внезапно понимаю, что не хочу терпеть до вечера, — в нашей стае ожидается прибавление.

До Кира доходит не сразу.

— Похоже, волк мне и правда достался бестолковый, — я трудом прячу улыбку, — идем к гостям.

Мне удается пройти десяток шагов, прежде чем он меня настигает. За плечи разворачивает к себе лицом и пристально вглядывается в глаза.

— Свет…ты сейчас серьезно?

— Серьезнее не бывает, — открываю клатч и достаю оттуда небольшой блестящий конверт, — хотела вечером подарить, но раз уж такой удачный момент подвернулся, то…