Заприметив на себе внимательный взгляд художницы, он спросил:

– Вы взяли с собой половину вашего дома? Сумка достаточно плотно набита.

Надежда отвлеклась от размышлений и попыталась как можно безучастней ответить:

– Нет, просто привыкла брать всё на всякий случай.

– Хорошо. Я не буду смеяться над вашей мнительностью, но в следующий раз, знайте, что никаких шапок я не натяну на свою голову.

– Тогда я вынуждена заявить, что в вашей благородной голове не останется и грамма ума после нашей поездки.

Николай засмеялся от всей души и положил ладонь на руки Надежды.

– Рад! Очень рад, что вы переживаете за работу моего мозга и большие уши.

Надежда прикрыла рот ладонью, скрывая улыбку, которая непроизвольно прояснилась на лице.

Дорога их заняла всего двадцать минут, они прибыли на место. Надежда не спешила выходить из машины, её одолела тревога. Да, она бы хотела казаться всегда сильной, смелой и весёлой, но, когда организм не успел отдохнуть ночью и его сейчас принуждают к работе – у этого свои последствия. Её настроение было стабильным всё это время, но сейчас она ощутила беспокойство за то, что может, это всё зря и ей лучше было бы остаться в студии и закончить работу.

– Ну как вам поездка? Надеюсь, я не слишком гнал машину?

– Нет. Всё хорошо, – неуверенно ответила она приглушённым голосом.

– Что не так? – Николай взял её за руку и наладил зрительный контакт. – Наденька, не переживайте, вы всё успеете в срок.

– Да, я поэтому и переживаю. А ещё мне страшно за то, смогу ли я передать то, что увижу, на холст?

– Давайте сейчас же это и узнаем? Выйдем из машины, и вот, сразу через дорогу вид на Порт. Беспокоиться вам нечего, вдох-выдох и не забывайте, я буду вашим попутчиком сегодня. Если вдруг вы что-то забудете, я вспомню это и расскажу как можно подробнее.

Но он даже и не думал брать в лоно своих обязанностей созерцание Невского залива и катка – когда они добрались до нужного им места, всё внимание стало приковано к внимательной художнице, которая смело и усердно выводила линии в небольшом блокноте. Надежда делала записи по ходу дела, подмечая, каким оттенком дышит небо в этот день, и сильно ли слепит солнце глаза наблюдателя.

Солнце в этот день хоть и выплыло на ясное небо, но едва ли могло согреть, слегка касаясь острыми лучами реки Невы. Со стороны воды хоть и приносило тяжёлый солёный запах и жгучий, обжигающий лицо бриз, но благодаря высоким зданиям ветер путался и иной раз обходил прохожих, не беспокоя их морской стужей. В этот день нашим героям сопутствовала погода, обстоятельства и даже друг к другу они сегодня куда более расположены, нежели во все остальные дни, когда им приходилось спасать себя от тоски пасмурных дней в приевшимся для сердца и рассудка обществе. Они стояли на набережной, открывшей им вид на тот самый каток (который пока пустовал, ибо утром здесь не так много посетителей. Люди обычно стекались сюда ближе к вечеру, когда зажигались гирлянды, протянутые над всей площадью катка) и чудесные яхты, которые величаво возглавляли один из самых живописных центров Питера.

Надежда закрыла блокнот и убрала небольшой рисовальный набор за пазуху. Николай продолжал мужественно смотреть вдаль, делая вид, что ему ничуточки не холодно – уши его красны, как два рака после бани. Очки его успешно запотевали, и он из раза в раз протирал их сатиновым платком. Его можно поблагодарить за терпение, которое он продемонстрировал, молча ожидая, пока Надежда закончит работу; из его уст не вылетело и словечка с тех пор, как они пришли сюда.

– В последний раз я каталась на коньках в тринадцать. Думаю, это как с велосипедом: один раз научишься и никогда больше не забудешь.

– Давайте же попробуем встать на лёд спустя столько лет.

– А вы умеете кататься?

– Когда-то в детстве я уже пробовал. Я помню эти ощущения, но сейчас бы предпочёл более спокойное занятие, но вам нужен сегодня попутчик, и я готов потерпеть ради вас.

Он так нежно и ласково улыбнулся, что Надежда в смущении опустила голову и порывисто направилась к машине.

– Куда же вы? – спросил он.

– За кошельком. Он остался в машине.

Он преградил ей путь своей высокой фигурой и заявил:

– Не беспокойтесь сегодня о деньгах.

– Но я вам не позволю платить за мои хотелки!

– А вы бы хотели оплатить мои хотелки? – повисла пауза. – Я очень бы хотел выпить белого сухого вина и намерен это сделать в ближайшее время.

– Но мы же пришли на каток.

– Да, но я не сомневаюсь, что вы бы хотели сделать мне приятное, оплатив за меня мою, как вы выразились «хотелку», но вы не должны этого делать.

– Но я бы могла! Будь у меня больше средств.

– Не в этом дело. Будь у вас хоть лишние пару миллионов, я бы всё равно не принял от вас подобную милость.

Николай так сильно изменился в лице: мало того, его добивал жгучий мороз, так он ещё и снял очки, поскольку те в край запотели и уже не способны оказать ему должную услугу; бороду и брови начал покрывать лёгкий иней. Надежда бы осталась спорить с ним на том же месте, но сочувствие взяло вверх. Она подбежала к Николаю и произнесла жалобным тоном:

– Ну что же вы так. Давайте быстрее зайдём куда-нибудь. Вы весь уже окоченели!

Она погладила его плечи и взяла за руки, потянула в сторону ближайшей кофейни.

Поскольку они забежали в первое помещение, какое им попалось на глаза, Николай быстро оценил обстановку и понял: заказывать здесь что-либо не стоит. Подобных мест он знал множество, но конкретно это ему не нравилось уже с первого взгляда на вывеску: «Все виды кофе по одной цене!» – «обман и ширпотреб», – добавил он про себя. Он не остался бы в этом заведении и минуты дольше, если бы не нужда согреться. Пока они сидели в заведении – описывать которое я не вижу смысла, ибо наши герои быстро отправились дальше, – Николай рассказал девушке о нескольких местах, где им следует побывать. Да, они ещё вернутся в тёплые рестораны и кофейни, но после того, как вместе встанут на коньки. Надежда всё же настояла на том, чтобы взять шапку – она была уверена, что этот предмет гардероба точно понадобится Николаю сегодня.

И, знаешь, читатель, она была права: несмотря на все его возражения, она бережно надела тёмную вязаную шапку с повязочками на его голову и с радостью отметила, что на этот раз он уступил ей.

Прокат коньков стоил не так дорого, но поскольку Николай взял на себя главенствующую роль и сам предложил платить, Надежда спокойно приняла этот факт. Внутри неё ещё боролись между собой совесть и благодарность, но она подавила эту борьбу, переключилась на Николая и его способности «уверенно» ощущать себя на льду.

– Я жду вас. Давайте уже начнём кататься!

– С удовольствием, но прошу вас не торопиться.

На катке сейчас человек десять, может, чуть больше, никто не мешал нашим героям. Детский смех, болтовня подростков и радостные возгласы взрослых из-за смотровой площадки – всё это царило на льду и влекло красками жизни. Гирлянды и вправду развешаны по всей площади, но днём они не светили; играла непринуждённая музыка, опытные умельцы чертили на льду полоски, изящно подпрыгивая и делая красивые движения руками. Надежда подъехала к бортику, где всё ещё стоял Николай, держась обеими руками за перила ворот.

– Это легко, давайте я вас научу.

– Сперва! Я попробую сам.

Он действительно попытался сделать первые шаги. Они получились, но это лишь шаги, а не катание.

– Вы так весь каток собираетесь пройти?

– Вовсе нет, я прошу вас меня поддержать. Вот, возьмите меня за руку.

Надежда повернулась к нему, взяла его за обе руки и попросила сосредоточиться на главном. Подобный жест вызвал удивление и восхищение.

– Держитесь крепче, Калюня, мы взлетаем!

– Да!

– Вы ведь однажды катались?

– Да, в далекой юности своей, – пропел он.

– Вы должны вспомнить. Я буду отходить назад, а вы разводите ноги елочкой и двигайтесь на меня. Не бойтесь, смелее!