Именно эта ситуация и послужила началом крепких и доверительных отношений между доктором Андреем Бояркиным и послом консульства. Дочь мистера Брауэра с трех лет была капризна в еде, и вот в семилетнем возрасте девочка сидела напротив тогда молоденького Андрея в уютном мягком кресле и беззаботно болтала ножками, готовясь отвечать на вопросы доктора о своем самочувствии. Можно было бы решить, что она просто малоежка, и ждать, пока это пройдет, но болезнь затянулась – ребенок продолжал капризничать, не воспринимая еду адекватно; зачастую Линда плохо себя чувствовала из-за этой болезни. Хорошо, что Линда никогда не была застенчивым ребенком – наоборот, её открытость и подвижность всегда выделяли её на фоне сверстников. Линда так разжалобилась на свою няню, которая заставляла её есть невкусную кашу и пить противное молоко, что доктору пришлось проявить величайшее понимание и снисхождение к проблемам маленькой леди. В этот же день он посоветовал уволить няню и кардинально изменить весь рацион питания Линды. Диагноз был поставлен – детская регургитационная анорексия. Способы лечения: не заставлять ребенка потреблять пищу насильно, с пониманием относясь к его желаниям; кормить маленькими порциями и не заставлять кушать то, что не хочет ребенок. Андрей настоятельно просил родителей больше разговаривать с девочкой и выяснить, какую пищу она бы хотела кушать на завтрак, обед и ужин; садиться за стол вместе и показывать своим примером.

Диалог – лучший способ узнать желания другого и настроить доверительные взаимоотношения.

Мистер Брауэр сменил нянечку Линды, передал рекомендации доктора своей жене, и та, в свою очередь, внимательно следила за новой обитательницей дома, устраивая ей допрос о том, что девочка ела и в каких количествах; также всегда спрашивали саму Линду – заставлял ли кто-то её есть. Она отвечала честно и прямо. По возможности семья собиралась за завтраками. Девочке клали в тарелку то, что ели сами родители. Еще несколько раз Линду приводили к доктору, ибо того требовало лечение, а еще он просто уж очень понравился ей своей обходительностью и вниманием. Мистер Брауэр всегда находился рядом с дочерью во время сеансов, поскольку сам был встревожен её самочувствием и выслушивал жалобы девочки вместе с доктором. При последней встрече с Бояркиным девочка сидела у него на коленях. Он держал в руках журнал популярного на тот момент ресторана и рассказывал о пользе некоторых продуктов, которые ранее Линда не любила. Она старалась выговаривать сложные названия на французском языке и радовалась, когда это у неё получалось; завидев для себя красивое кушанье, она пододвигала картинку к себе и рассказывала, что ей нравится здесь, а что она желала бы поменять. Линда иной раз заговаривала фразами доктора, которые он обычно настоятельно повторял её отцу. Значит, в эту маленькую голову всё-таки забралась мысль, что правильный режим питания – это важная вещь.

«Пациенту нужно дать время», – говорил Андрей каждый раз, когда расставался с мистером Брауэром. Действительно, спустя какое-то время девочка начала привыкать к тому, что её желания уважают, и сама начала проявлять инициативу к еде, что не могло не радовать родителей и самого доктора.

В отличие от детской анорексии, которая не подразумевает под собой желание понравиться кому-то или зависеть от стандартов общества, нервная анорексия встречалась у молодых девушек в возрасте от тринадцати до тридцати лет. На данный момент у доктора вновь появились подобные пациентки, и их число, к сожалению, увеличивалось. Стройные модели из западной культуры в журналах, на телевидении и на рекламных вывесках – вот что заставляло девушек фанатично следить за своей фигурой. Погруженный в свои раздумья, Андрей сидел в кабинете и думал над тем, какой он может придумать новый способ борьбы с расстройствами пищевого поведения. Время для него – такой ресурс, который проходил очень стремительно. В его дверь постучала Вера Павловна и доложила о каких-то отчетных документах, которые сейчас вообще не кстати.

– Оставьте на завтра, сегодня я занят другим, Вера, – ответил он ей, даже не оторвавшись от своих записей.

– Уже седьмой час, Андрей Владимирович, вам не пора домой?

Вот тут-то он и поднял свои глаза на неё и убедился, что пришла она опять не по делу, а чтобы наладить с ним индивидуальные отношения.

– Вам, Верочка, самой домой не хочется? – ответит он, снимая очки и свободно откидываясь на спинку кресла.

Она стояла перед ним, хлопая глазами и миловидно улыбаясь. На ней сегодня новая розовая блузка, голубая юбка-карандаш и по-прежнему спущенные на пышную грудь локоны волос; новенькая алая помада завлекающе поблескивала на губках. Она перебирала в руках документы и ждала явно какого-то нового поворота в отношениях со своим руководителем.

– Куда же я без вас уйду, Андрей Владимирович? Где вы – там и я, – ответила она, на сколько могла, ласково.

Ни одна мышца в лице Андрея не дрогнула – он по-прежнему смотрелся суровым и хмурым.

– Тогда присаживайтесь, – он указал ей на стул.

– Зачем? – удивившись, спросила она.

– Будем лечить вашу зависимость от Андрея Бояркина. Я вылечил много зависимостей: от алкоголя, от вредной еды и прочей ненужной для мозга и тела дряни.

Вера присела на стул, недоумевая, что её ждёт.

– Так что вы говорите? Не можете уйти без меня? Это проблема, которая у вас возникла на почве…

И он разошелся в рассуждениях о срочном лечении своей секретарши. Андрей приводил мысли и высказывания великих философов и теоретиков до тех пор, пока его слушательница откровенно не дала понять, что заскучала и хочет побыстрее покинуть кабинет. Вера посмотрела на настенные часы, довольно наигранно удивилась и попросила отпустить её, мол, у той вот-вот уйдет автобус.

Разумеется, Андрей позволил ей удалиться и наконец-то оставить его наедине со своими раздумьями. Вот уже год как Вера Павловна пыталась прощупать своего руководителя, делая неоднозначные намёки, заходя в его кабинет без вызова, стараясь ярче накраситься или одеться. Всё это она делала, чтобы не только иметь поблажки на работе, но и обладать большими финансами, о которых мечтают все. Бесспорно, у Андрея Бояркина есть хороший толстый бумажник, но какое нам до этого дело? Лучше заглянуть в то, что гораздо важнее – чувства и мысли.

По приезду в элитный дом в живописном районе Петербурга наш герой отправился принимать душ. Пока он приводил себя в порядок, у нас есть возможность побродить по его роскошному жилищу и рассмотреть, как устроены его уютные комнаты.

На земельном участке в двенадцать с половиной соток раскинулся великолепный двухэтажный дом. На первом этаже расположился просторный гараж, где на данный момент стоял нам уже знакомый черный кабриолет. Большая гостевая комната, где в камине пылал яркий огонь, создавая атмосферу уюта, обычно была заботой домработницы, знавшей, что перед приездом хозяина камин должен быть растоплен. В этой комнате сразу становилось приятно на душе, поскольку, если сесть напротив камина и приняться разглядывать обстановку, вам раскроются некоторые скрытые предпочтения нашего героя.

Комната не была обставлена классически, но отражала необычный тонкий вкус – созерцателя великих произведений искусства, философа и путешественника. Стены украшены ценными подлинными картинами с живописными видами Венеции. На камине расположились изящные вазы в греческом стиле и семейные фотографии в позолоченных рамках. По двум противоположным углам комнаты стояли два книжных шкафа, аккуратно уставленные книгами. Здесь наш герой проводил большую часть своего времени, поскольку чтение книг возле теплого камина после долгого пребывания на промозглой улице было как сладкое угощение после основного блюда.

Отрадное чувство его усиливалось, если удавалось пройти в библиотеку на втором этаже и достать оттуда труды Сократа, Канта и Фрейда, чтобы насладиться разговором с великими собеседниками в истории. Андрею везло, если сил его хватало на дополнительное чтиво, но в основном он был так вымотан за весь день, что редко ему выпадал шанс подняться в обставленную книжными шкафами библиотеку и начитаться в удовольствие.