– Доктор, но я то люблю ее, а она на днях сказала мне, что я черствый эгоист!

– Но она чувствует вашу любовь? Важно понять, что для нее понятия любви – это нечто другое, нежели для вас. Тогда я спрошу по другому: что ей нравится? Это может быть красивая посуда, цветы, украшения и так далее.

Посол вновь задумался. Казалось, его голова сейчас гудела, как рой пчел в улье. Только доктор вновь хотел заговорить, как Брауэр занес указательный палец вверх и, насупившись, произнес:

– Ей нравится персидская сирень. Это я точно помню. Когда мы в восемьдесят восьмом году приехали в Россию, она побывала на ярмарке цветов в Москве. Она еще была недовольна, как неумело высаживают тюльпаны в грунт, но эта сирень ее поразила. Тогда помню, она принудила меня купить эти чертовы кустарники для нашего загородного дома. Лишняя работа для садовника, но как она радовалась!

Доктор улыбался, пока слушал этот рассказ, но его долг принуждал к серьезному анализу, и он продолжил наставление:

– Вам ведь будет не сложно купить букет персидской сирени для нее и попросить домработницу украсить ею стол перед ужином?

– Средств теперь предостаточно на это… Все средства есть, кроме времени.

– Самое важное сейчас – это понять ценность времени, которое у вас есть. Как сказал Соломон: «одному ведь никак нельзя согреться». Поэтому, действительно, постарайтесь быть чуть мягче, отложите газету, когда будете завтракать, и лучше спросите что-нибудь о ее делах. Самое главное – это время, которое люди проводят вместе. Разве чтение утренней газеты стоит на одних весах с вашей личной жизнью?

Посол подпер подбородок кулаком и многозначительно хмыкнул. Это значило его согласие и довольство ясностью мыслей доктора.

– Я посоветовал бы вам отвлечься еще раз от своих профессиональных задач и изменить вектор в сторону семьи. Ваша дочь, Линда, ведь уже взрослая и видит, что родители холодны друг к другу?

– Да, ей в этом году исполняется двадцать два! Она хоть и съехала от нас, но по-прежнему выслушивает жалобы матери на меня.

– Чтобы этого не происходило, выделите хотя бы час, который вы и ваша супруга смогли бы провести вместе, если не в день, то в неделю. Сделайте первый шаг, а потом она сама подтянется к вам, вот увидите.

– Женщины любят инициативных джентльменов… Но это время прошло, и я уже не так молод.

– Но ваша супруга не должна становиться для вас слепым пятном на фоне всего остального. Вы можете сказать, почему вы женились на ней?

– О, да! Она была моим спасением, когда в студенческие годы я провалил экзамен по высшей математике.

Андрей сделал записи в блокнот и посмотрел на свои наручные часы, которые уже показывали шесть часов – время поджимало. Посол, заметив, что доктор глядит на часы, и решив не ставить никого в неловкое положение, торжественно заявил:

– Чудесный сеанс вы мне провели! Еще раз спасибо, что оказываете положительный эффект своей бесценной терапией. Пожалуйста, напишите мне ваши советы, а то я в порыве обязанностей, как всегда, позабуду, что к чему.

– Да, разумеется, – ответил он и принялся быстро вносить на бумагу все необходимые рекомендации.

– Чудесный психотерапевт, и такой прекрасный кабинет! – продолжал посол с довольной ухмылкой на лице. – Удивительные картины на стенах, особенно вон та слева, там, кажется, поле с ромашками или что-то другое? Мне нравится, как прописано небо – натуральное, и как это у вас говорится, гм, живописное!

– Да, и именно поэтому я и привез их сюда. Автор этих произведений – очень хороший человек и мастерица на все руки.

– Вы говорите, «мастерица»? Значит, автор этих шедевров – женщина?

Доктор посмеялся и ответил, что не только Рафаэль с Микеланджело были великими творцами.

– В наше время тяжело найти художника, который так точно и красочно передал бы состояние природы! Так это еще и женщина! Относительно некоторых женщин я могу сказать, что они только и способны, что долбать мозг мужчинам.

– Мистер Брауэр, проблема состоит в том, что мужчина просто не понимает, как он долбит женские мозги.

Посол поднялся, чтобы разглядеть картины получше. Заложив руки за спину и сделав надзирательный вид, он оставил доктора позади себя, но их диалог все также живо продолжался:

– Моя знакомая написала все эти картины, и вы, если хотите, могли бы посетить ее студию и сами убедиться, что именно женская рука написала множество подобных шедевров.

– Непременно! Да, напишите мне еще адрес той самой студии! – сказал он в приказном тоне, в котором не отдавал себе никакого отчета, ибо на своей должности он уже привык общаться так с каждым человеком, вне зависимости от статуса и роли.

Доктор выполнил поручение. К счастью, он прекрасно знал и адрес, и саму художницу, поэтому с улыбкой на лице от приятных воспоминаний, нахлынувших на него так внезапно, он вывел на отдельном листке полюбившиеся ему цифры и улицу.

В этот момент его охватило тепло и радость, словно он вновь оказался в том светлом и уютном пространстве, где царила атмосфера творчества и вдохновения.

Андрей почувствовал, что его собственная жизнь тоже стала немного ярче благодаря этому знакомству. Он вспомнил, как в их беседах она делилась своими мечтами и сомнениями, и это создавало между ними особую связь. В его глазах она была не просто художницей, а настоящим творцом, способным вдохновлять окружающих.

Сейчас, когда он записывал адрес, его охватило чувство надежды и ожидания. Он знал, что эта встреча Нади с послом может стать началом чего-то важного, и это наполняло его энергией. С каждым написанным словом на листке он ощущал, как его собственные мечты и стремления становятся ближе к реальности.

– Я думаю, что Надежде Владиславовне будет приятно встретить такого гостя у себя в студии.

– Надежда Владиславовна? – повторил посол, стоя уже лицом к лицу с доктором, – мне уже нравится ее имя и ее работы, осталось взглянуть на нее саму.

– Я мог бы даже поехать с вами в определенный день. Подпишите с ней контракт на картины и посмотрите, как она проводит занятия живописью, рассказывает про историю искусств и прочее творческое ремесло.

– На счет этого, доктор, я не могу ничего сказать, пока не увижу саму Надежду, но вы, я заметил, очень хороший ее знакомый, раз так отзываетесь о ней. Похвально!

– И все-таки, в качестве проводника я бы предложил своих людей вам в помощь. Питер – город не маленький, и даже если вы попадете на ту улицу с тем адресом, то Надежда Владиславовна может запротестовать.

– Как? – удивился посол, для его персоны это было почти оскорблением.

– Она ведь не будет знать, в чем дело, поэтому назначьте ей встречу, возьмите с собой команду журналистов (если они сами за вами не увяжутся) из какого-нибудь канала, желательно культурно-познавательного, и меня, как ее представителя.

– Разумно, но пока я не могу определиться с точной датой. Хотя…

– Может, на этой неделе? Вы ведь приехали с коллегами, которые тоже нуждаются, как вы сказали, в нашей бесценной помощи.

Посол колебался, в его голове снова загудели мысли, и он приложил два пальца к подбородку.

– Давайте на эти выходные! – заявил он, радуясь своему решению. – На воскресенье. Мне и Каролине понравится такая экскурсия по студии Надежды Владимировны.

– Очень буду рад видеть вас вместе в студии Надежды, потому что это тоже будет знаком внимания и проявлением заботы с вашей стороны. Помните, о сохранности ваших отношений.

– О, прекрасно! Сам жду не дождусь конца недели. Какое сегодня число?

– Вторник, – подсказал доктор и всунул в руку посла записку с рекомендациями и адресом студии.

В дверь постучали. Это был товарищ Нестеркин, которому было ужасно любопытно, почему доктор задерживался в кабинете. Смело, но не смертельно, поскольку посол уже пожимал Бояркину руку и прощался с ним на сегодня. Как только посол спустился со второго этажа, он сразу заставил двинуться за собой толпу людей, которые ожидали его в приемной, развлекаясь между собой питьем чая или игрой в шахматы. Это были его подчиненные, охрана и помощники, а также некоторые пронырливые журналисты дешевых газетных изданий, которые собирали «интригующие» новости о состоятельных людях.