— Склад рабов и склад рыбов, — вполголоса высказал Спиритус.

Прозвучало не смешно, впрочем, он и не юморил.

— Плевать, — махнула рукой Барби. — Я согласна с малой — это слишком. Ты можешь подумать и на свежем воздухе. Все можем.

Внимание! Вы подверглись воздействию негативного эффекта: Зловоние.

Скорость регенерации здоровья и маны снижена на 10%!

Все характеристики понижены на 5%!

Срок действия: 30 минут.

Внимание! Эффект Зловоние может быть усилен, если не покинуть область негативного воздействия!

Намек от системы четко совпал с высказыванием прямолинейной орчанки.

Хэйт махнула рукой.

— Только под ноги смотрим, — буркнула гнома, уже наученная горьким опытом.

Ненависть прошла ровным строем до середины рыбного склада. Когда они поравнялись с бадьями-бассейнами, раздался грохот, а вонь усилилась, хотя, казалось бы, куда больше?

Поверхности бадей пошли пузырями: бурыми слева, ядовито-зелеными справа. А секунд через пять оба корыта перевернулись, загромыхали. Пузыри опали, явив невольным наблюдателям содержимое.

Двух тварей. Золотистые рамки с именами, и золотые же черепа. Два босса: Гниль и Хворь.

Задание! Гнилой мор.

В порт неизвестным образом попали источники смертоносной болезни под названием Гнилой мор. Гниль и Хворь, если окажутся на улицах города, заразят всех живых существ в огромном радиусе.

Если вы не сумеете с ними совладать, городу Ла Бьен грозит страшная опасность!

Награда: неизвестно.

Требования: обнаружение места, где затаились Гниль и Хворь.

Уровень сложности: скрытое задание.

Штраф за провал: −5000 очков репутации с Триумвиратом вольных торговых городов, расположенных на территории локации Янтарное Взморье.

Внимание! Если вы покинете поле боя, задание будет считаться проваленным!

— А ведь говорили нам: всегда мойте руки перед едой, — нервно ухмыльнулась Барби. — Не разводите антисанитарию. Микробы — зло. Цып-цып, вонючки. Идите-ка к мамочке. Сейчас я вам покажу санэпидемстанцию. Чума на оба ваших дома!

Похоже, орчанка снова изменила фразу-активатор для аое-агра. На «чуму» отреагировали обе твари. Те еще мерзости, если говорить о наружности.

Гниль выглядела как куча ожившей ядовито-зеленой слизи. Очертания тела ее постоянно менялись. То проявлялись рыбьи головы, хвосты и плавники, то сменялись на лопающиеся пузыри. Смердела эта дрянь из нарывов, рыбёх и помойной жижи — хоть святых выноси.

Хворь походила на результат скрещивания гигантского краба, кальмара и рыбы-пилы. Снизу щупальца, над ними — глаза, дальше цилиндрический панцирь. Две верхних конечности: одна огромная клешня краба, а вторая — это копия носа рыбы-пилы, с острыми блестящими зазубринами. Эдакий жирный блеск, не иначе, чем-то смазаны «зубцы». Выделениями самой Хвори?

Как бы то ни было, Хворь пахла менее противно, а кто был отвратнее в плане наружности, Хэйт терялась: и та уродина, и эта гребаный мутант.

Гниль значительно толще, как в «талии», так и по здоровью. Уровни у обеих — шестидесятые.

Или боссов «подогнали» под под уровни обнаружившей их «лежку» группы, или просто маленькие еще, не доросли до среднего показателя по локации. Не дозрели.

«Взгляд истины» ничего не показывал, только знаки вопросительные.

— Правую надо в брошюрки для малышей втиснуть, — внес предложение Рюк, как молодой отец. — На тему: дети, не ковыряйтесь в носу. И тем более не ешьте козявки.

— Бу-э!.. — скорчилась (вроде притворно, но кто знает) Маська. — А левая — это про вред от тяжелых веществ? И радиации заодно.

— Вы помогаете или трещите там? — возмутилась Барби, к которой уже ползла (не очень шустро, к счастью) Гниль, и скачками (сжатиями и разжиманием щупалец) двигалась Хворь.

— Работаем, — Монк нахмурился. — Эдикт: Смерть на самый крайний отложу. Есть нехорошее предчувствие, что не стоит его применять.

— Какая смерть? — встрепенулась гномка. — После нее ноль лута. Нет, так дело не пойдет. Мы терпим вонь не ради пшика!

Бард ударил по струнам, Хель начала плавный танец.

Бой начался.

[1] Сергей Есенин. Начало стихотворения Разбойник. 1917 г.

— Барби, поводи козявку с присосками, — дал указание Монк. — Агр таргетный — в жертву мутагенов. Аое, вот как это, на дистанции, чтобы обеих зацепить.

Присоски — это некие зеленые выросты (или выплески?) которыми Гниль пыталась стрельнуть в орчанку. Как соплями плеснуло из жирного тела.

Баба-страж, не будь дурой, от пахучего и тягучего привета отпрыгнула всем немалым своим весом. Едва не подставилась под клешню Хвори — эта тварина шустрее оказалась. Барби вовремя закрылась щитом.

— Постараюсь брать на воздушный заслон эти сопли, — пообещал Спиритус.

И вызвал суккубу.

Демоническое отродье, миниатюрная краснокожая симпатяшка с рожками и весьма соблазнительными формами, щелкнула кнутом по полу. Иллюзорный кнут — копия того, что держала в руках суккуба — обвил корпус Хвори. Он подернулся тьмой и начал сжиматься, словно бы в попытке вплавиться в панцирь чудовища.

Саламандра запустила огненный диск.

Кен — отправил в полет поочередно несколько стрел. Одна с огненным наконечником, другая с дымящимся от морозной стыни, по древку третьей, еще лежащей на тетиве, пробегали искорки, крохотные молнии.

Хэйт решила начать с когтей мрака. Не прогадала — урон прошел хоть и меньше, чем хотелось бы, но хоть не мизерный, как было с исчадиями тьмы и призраками моряков. Что тех, что других тьма вообще не брала, и это было неприятно для адептки тьмы.

Ауры — уже активированы, еще до захода на склад.

Геро ковылял к Хвори: применять чешуепортацию со старта сражения его хозяйка посчитала зряшным.

Монк пока ждал. Не спешил тратить ману. Давал мерзостям показать свои силы, чтобы уже от этого отталкиваться.

Рэй — в тенях. Ждет лучшего момента для атаки в спину.

Замах топорика от Маси, выпад рапиры Рюка. Хэтти в грациозном прыжке.

Хворь — пропадает.

— Э? — Барби заносит вперед, ведь удар приходится в пустоту. — Где щупалки?

Вместо ответа — брызги крови. Анимация удара конечностью-пилой ужасающе эффектна. Хворь проявляется за спиной Спиритуса и тут же атакует.

К эффектности прилагается эффективность. Зазубрины из инвиза бьют очень больно.

Истошно орет котик Шива, но звуковое предупреждение запаздывает. О твари в невидимости они и без мява заполошного знают, а лапкой указать, где босс вылезет — этого Шива, увы, не умеет.

Столб света от Монка, регенерация — пусть немножко подлечит, зато мгновенно — от Хэйт. Да и сам чернокнижник не сплоховал, создал барьер из воздуха ровно в миг удара.

Так что кровища кровищей, а реально урона он «впитал» на треть хп-бара. Что было бы без магического щита, Хэйт думать не хотелось.

— Скверну на меня повесила, — озвучил получение дебаффа чернокнижник. — Режет атаку и защиту.

Получил тут же длань очищения от Монка, кивнул — в порядке.

Кровь брызнула на пол, осталась каплями и небольшой лужицей. Как антураж и как… полезная подпитка для суккубы.

Она буквально распласталась по полу, втянула в себя все до капельки. Чтобы тут же, без паузы и подготовки, воплотить облако кровавой взвеси вокруг Хвори.

Жертва мутации взвизгнула, причем звук шел снизу, из-под щупалец. Резко отпрыгнула в сторону.

И успела потерять пять процентов здоровья. Это с учетом двух попавших стрел и диска от Салли.

— Какая полезная девочка, — восхитился Рюк. — Уровни тобой потрачены не зря. Если она еще что-то может…

— Тапочки по утрам приносить, — хмыкнула Барби.

Водить неторопливую Гниль у нее получалось без особых проблем. Та, кроме сопливых выплесков, пока ничем новым не удивляла. Можно и «вбросить» шуточку-другую, разрядить обстановку.