Секции, куда друзья пошли еще перед началом школы, в изначальном виде уже не существовало. Сменилось здание: взрослые и дети переехали в новенькое помещение в центре боевых искусств. Сменились ученики. Кто-то не смог ездить через полгорода, кто-то перерос увлечение, да мало ли причин. Наставники, и те в большинстве своем сменились.

Рэй с Кеном никуда не делись. Тот, кто вел их группу, прямо сказал, что не видит в ребятах задатков мастеров. По мнению опытного, умудренного годами наставника, Кену сначала придется долго и упорно набирать форму, а там, постепенно, ему станет не до спорта. Слишком умный. Рэй же будет рвать жилы, пока ему самому заметен прогресс, а когда упрется в предел, интерес начнет угасать. Слишком резкий.

В итоге как-то так и получилось. Старый мастер как в воду глядел, или просто хорошо разбирался в ребятишках. Кен не забросил секцию, но, с переходом в гимназию, уменьшил число занятий до двух в неделю, а к старшим классам и вовсе до одного. Рэй наоборот зависал в центре боевых искусств все свободное время, только к привычным занятиям подросток понабрал других курсов.

Скука от монотонных отработок одного и того же убивала, а так он хоть и разбрасывался временем, зато ощущал тягу к изучению чего-то нового. Не смог отодвинуть предел и решил пойти «вширь».

Это все к тому, что у заучек-пятиклашек, даже толпой (особенно толпой) шансов против двойки Рэй-Кен не было. Никаких. Пришлось пыхтеть, краснеть и извиняться.

Разумеется, следующим днем друзей и их отцов вызвали к директору. Умненькие, где не надо, детки нажаловались родителям на злого хулигана и его напарника. Знаменем борьбы с захватчиками школы вызвались стать наиболее помятые одноклассники друзей, Олег и Илья. Тех (Барби малость забежала вперед) потом до выпуска звали Оленем и Богатырем.

С их слов в директорской выходило, что это два бандита-новеньких напали на Олежека и Илюшу, запинали, отметелили, испортили ценные вещи. На резонный вопрос: «Зачем они это сделали?» — от руководства учебного заведения мальчишки заявили, что грабить их в том дворе собрались.

Тогда разгневанный директор затребовал ответа у обвиняемых… И получил его. Видеофайл с полной записью столкновения, от «приветственных» слов до жалобного скулежа в финале. Кен после запуска корабликов по «морю» зарекся верить в честность малознакомых индивидуумов и слегка подстраховался.

Исключать никого не стали. Спустили конфликт на тормозах. Выразили надежду, что подобного более не повторится. Ага, конечно. Целых полгода парней не задирали, а затем Рэй положил глаз на миленькую гимназисточку из шестого «А».

В этот раз бить друзей собралось без малого два десятка шестиклашек. Кен тоже привлек помощь: запрограммировал и запустил дрон для съемки. А после оглушительной победы (ведь не надо уточнять, чьей?) выложил запись на стену школьного сайта. Чтобы сразу прояснить спорные моменты, так сказать, и не напрягать родителей и учителей с поисками виноватых.

Сайт гимназия создавала и поддерживала для того, чтобы хвалиться достижениями учащихся, и чтобы учащиеся могли общаться друг с другом. У умненьких детей, оказывается, нередко так себе с социальным взаимодействием. Улучшение коммуникации — одна из задач гимназии.

Что в узком сообществе разносится быстрее ветра? Нет, не сезонные респираторные заболевания. Сплетни и паника. До паники дело не дошло, повод не тот, зато для сплетен…

К утру запись удалили, но те, кто хотел, успели и просмотреть, и скачать. И снова руководство не стало выносить сор из избы: в драке никто серьезно не пострадал, ущемленную же гордость ребята как-нибудь переживут. А «избиение младенцев» положило начало челленджу: кто сумеет-таки нагнуть двух малолетних нахалов?

Раз в две-три недели друзей звали все в тот же двор и пытались отметелить. К концу года Рэй с Кеном пересчитали ребра и подправили носы многим достойным юношам, начиная с одногодок и заканчивая восьмиклассниками. Кому-то даже не по одному разу. Парни постарше были слишком заняты учебой и считали неспортивным биться с мелюзгой.

Записи «социальных взаимодействий» непременно появлялись на сайте, и вскоре зачищались этими наивными взрослыми, что не понимают, как быстры и гибки могут быть юные умы на фоне тяги к знаниям. Знать, как именно разнесли очередных оппонентов «бандиты», хотелось многим. Не только мальчикам, но и девочкам.

Классу к девятому парни отбивались еще и от поклонниц. Потому как оба вытянулись (особенно Кен, под два метра вымахал), похорошели, а занятия единоборствами сделали их фигуры куда более привлекательными, чем у их сверстников-ботанов.

Это потом умник с головой уйдет в работу, забросит зал (спарринги с другом не заменят полноценных занятий), отрастит животик, точь-в-точь как был у его родителя… А в период отрочества и юности, по заверению сказительницы, телосложение Кена выглядело о-очень привлекательно. Молоденького Рэя оценивать с этой точки зрения Барби не стала, отметила только, что хороших домашних девочек испокон веков тянуло к плохим мальчикам.

Учителя год за годом пили валерьянку, коньяк и антидепрессанты. Только физрук был в восторге: мало того, что Рэй приносил кубки, медали и грамоты чуть ли не со всех соревнований, куда его засылали от гимназии, так еще и заучки потянулись в спортзал. Быть битым никому не нравится, так что рыхлые килограммы превращать в здоровую мускулатуру пошли многие ученички.

К выпускным классам Рэя и Кена «сходить во двор» стало почетным правом, его еще заслужить надо было, победив других желающих. Многие пытались к ним набиться: и в друзья, и в подруги. Если со вторым порой получалось (на какой-то промежуток времени), то с первым всех ждала птица «обломинго» с весьма жестким клювом.

«Элементарно», — Хэйт ясно, как будто разговор в Обжорке состоялся вчера, вспомнила горящие глаза кинжальщика. — «Вот отчего сверкал глазами Рэй, когда я родила идею бойцовского клуба Ненависть. Молодость вспомнил. Кена там тогда не было, а то оба бы в нирвану выпали. И еще одна причина, почему Рэй в награду за помощь оркам выбрал „живое оружие“, а не что-то более подходящее классу. И светлоухий его товарищ себе такую же пассивку затребовал не просто так».

Глава Ненависти по-новому взглянула на сокланов. И «новое» заключалось не только в наклоне головы затылком к полу.

— А подруги точно случались не для отвода глаз? — легкомысленно спросил Локи. — Такие тесные…

О чем таком тесном хотел спросить авантюрист, никто не узнал. Плотный кренделек, в какой Хель свернула тренировки ради бабу-стража, расплелся за доли секунды. Еще миг — и ближайший к орчанке стул с хрустом опустился на сплетение локтя и колена Локи. Днище пробило насквозь, разлетелась по залу щепа. Локи с воплем стал выворачиваться, и даже успел это сделать до того, как остатки стула ножками вверх наделись ему на плечи.

— Я, клять, терпеливая, — зеленокожая отломила одну из ножек. — Но иногда лучше жевать, чем говорить. Рот открыл!

Наверное, от замешательства, а может, Локи что-то хотел возразить, но рот и в самом деле открыл. И обломок деревяшки вошел промеж челюстей болтуна.

— Я много пропустил? — соткался из воздуха образ Рюка. — Прошу прощения, задержался дольше, чем рассчитывал. Оу!

Некто с улицы выбрал этот самый момент для стука в двери гостевого дома. Вообще, эти деревяшки чаще открывали с ноги, чем стучались в них, прежде, чем войти. Похоже, этот гость был вежлив или робок.

«Спиритус и компания?» — предположила Хэйт. — «Типа решили предупредить, что на месте и готовы к показу сюрприза?»

— Никого нет дома! — рявкнула Барби.

— Войдите, — с укоризной глянул на благоверную Кен.

Он же помог авантюристу избавиться от нового шейного украшения. И от «кляпа» во рту.

Остальные «крендельки», не сговариваясь, начали расплетаться.

— Шутка! — зыркнул на орчанку Локи. — Шутканул я, бешеная баба.

— Пф, — и не подумав даже обижаться на «бешеную бабу», зеленокожая фыркнула и отвернулась.