А откуда берутся детеныши всяких снежных барсов у дрессировщиков? Не из таких ли приютов?

Потапова закивала.

Выходило, что дикие звери в приюте содержатся. Не совсем понятно, для чего, но разработчики явно заморочились. Потому как игрокам же фиолетово происхождение их будущего пета. Кроме случая, когда питомец особенный, из «яичка Фаберже», оно же «вместилище для притяжения души», но то — совсем другая история.

«А если все наоборот?» — задумалась художница. — «Да ну, нет».

— Ты держи нас в курсе, если что-то новое узнаешь о приюте, — со всем возможным дружелюбием обратилась Ника к одногруппнице.

Та скосила взгляд, полный подозрения, на Нику, затем ускорила движения челюстями. Может, решила, что ее забалтывают, чтобы меньше вкусного досталось?

— Я не прочь вам финансово помочь, — предложил вдруг соседушка. — Приюту, в смысле. Благое дело, все такое. Как раз деньги скоро появятся.

«Сразу видно: два нубаса», — припечатала мысленно хозяйка помещения обоих гостей. — «Одна тратит время, другой деньги там, где любой другой игрок ни минутки и ни медяшки бы не оставил».

— Поддержи, — сказала она вслух. — Не на все, себе оставь, но лишним им явно не будет. Живность кормить, знаешь ли, недешево.

Пока ты спишь — враг качается, это знают все геймеры. Пока ты тискаешь тигрят (щенят, ежат и акулят) — враг продолжает качаться. Тратишь золото не на экипировку? Враг угорает над тобой, дуралеем, ведь ты ему облегчаешь работу.

Исключения, как тот парень, который оплатил для Хэйт десяток посещений Гильдии Воинов в первые дни игры художницы за эскиз здания-меча, случаются. Исключения, как известно, подтверждают правила.

А что, если по замыслу создателей игры, вот это вот все не так работает? Они ведь целый мир создали, с глубокой историей, с максимально «живыми» неигровыми персонажами. Сколько уже им выдавали заданий с наградой: «Нет»? И сколько из них по выполнению принесли немалый профит?

«То-то же», — усмехнулась девушка. — «Пусть копнут поглубже этот приют бездомных животных. Это же не кладбище домашних… Авось, чего-нибудь занятного раскопают».

— Ага, — легко согласился Вал. — Что насчет кофе? На десерт: юэбины с миндалем и танг хулу — фрукты в карамели.

— Ум-нум-нум, — выразила восторг Потапова с набитым ртом.

— Не спеши, — посоветовала Ника сокурснице. — Подавишься. И с приютом не торопись, занимайся им, раз тебе это нравится.

— А как же кван? — квакнула Анюта, подразумевая, очевидно, «клан».

— Ненависть дружит с терпением, — Вероника заулыбалась своим мыслям. — Лэю будет, чем заняться. У нас список заявок километровый, плюс «дубли» обделены вниманием. Ты подключишься чуть позже, только и всего.

— А вы чем там заняты? — Аня доела и теперь накручивала на палец прядь волос, как делала всегда, когда нервничала или изнывала от любопытства. — Чем-то интересным же, да?

Вал свел ладони перед собой, как бы сжал воздух, будто что-то сферическое между ними находилось.

— Мы вроде как закончили с одним делом, — задумалась о происходящем по ту сторону реальности художница. — Теперь, полагаю, наступит время рутины.

Нужно было обновить ассортимент альбомов с описаниями монстров подземелий, покуда действовал спрос. Более углубленно заняться тренировками: Хель уже сетовала, что подвалы их кланового дома простаивают без дела. Эвент ежедневный — обязателен к выполнению. Производственные навыки, опять же, сами себя не прокачивают.

Их дела в Гиблых Отрогах завершены, осталось только жрецу показать пещеру, да рассказать еще раз, с деталями, о сражении.

— Скукота, — обрушила вердикт Потапова. — Ну а потом?

— Потом учеба, — Вероника напомнила приятельнице и самой себе о том, что больничный не бесконечен. — И что-нибудь не сильно сложное поделаем. Неполным составом, раз сладкая орко-эльфийская парочка отчаливает в отпуск. Так, я за кофе.

Как известно, лучший способ разрушить все свои планы — это рассказать о них. Об этом Ника в процессе настройки программы кофеварки не задумывалась. Вот о том, что надо бы устроить вылазку в парк, пока стоит неприлично ясная и теплая для осеннего Питера погода — да. О том, что корма надо закупить для пернатых, а то потом с учебой будет некогда. Даже про то, что Стас подозрительно долго не звонил, только одно сообщение в воскресенье прислал: «Продли больничный». Она и продлила, не стала задавать глупых вопросов.

Ясная осень, ясные планы. Яснее ясного.

Их утро встречало прохладой… Суровой такой прохладой, что пробиралась под курточки и гнала мурашки по коже. «Бабье» лето затянулось, но по ночам осень уже отвоевывала законные права.

Вероника подняла себя и Потапову по будильнику, в пять тридцать. Кофе в два организма, еще по двойной порции в два термоса, умыть непроснувшуюся физиономию, одеться. Читаем: напялить, что попалось под руку, такое многослойное. Днем ведь потеплеет, нагреет их тушки на солнышке.

Затем подхватить сумки и холсты, благо их заранее собрали, с вечера. И топ-топ до остановки. И все это, конечно же, в режиме: «Поднять подняли, разбудить забыли». И молча. Что-то бухтела с недосыпу Анечка, но как-то тускло, без задора.

На остановке художница продолжала подремывать, чуточку приоткрывая один глаз на звук затормаживающих авто.

— Б-в-в, как ховодно-то, — зябко ежилась и, кажется, даже слегка пританцовывала для разогрева Аня. — Ник, эй, ты спишь? Встали бы позже… Вот зачем? Ай, всё.

Махнула рукой. Обозначила позицию по отношению к раннему утру и холоду.

Меньше чем через час, когда девушки добрались до природы, Аня сама получила ответы. Вслух восхитилась изумительным светом, который позже изменится, а то и уйдет из-за облачности. Особенной прозрачностью воздуха. Дрожащей на ветру ажурности тонкой паутинки в капельках росы. Всецветным ковром из опавшей листвы на траве, до коего не добрались еще грабли работяги-дворника.

И безлюдьем.

— Я поняла, — с затаенной торжественностью в голосе скажет рыженькая и возденет к небу кисть. — Поняла.

Даже «эль» не исказится временной беззубостью. Видимо, чтобы не испортить момент. За следующие четыре часа обе сокурсницы не проронят ни слова.

Маслом на холстах мазок за мазком проявляются пейзажи. Краски осени пышны и нарядны, после серых панельных домов спальных районов особенно радуют глаз, и кисти сами тянутся к палитре. Кисти и тех, кто их держит, влекут к переносу на холст небесная синь и золото листвы. Охра пожухлой травы и багрянец голых ветвей дерена. Опущенные под весом налитых рубиновых гроздей ветки рябин и темно-серый, весь в мхах и лишайниках, ствол могучего дуба.

И время замирает.

Позже, когда просыхают краски, художницы пьют кофе из термосов, лакомятся вчерашними сластями из китайского ресторанчика. Вал закупился основательно, а мест в желудках после обильной трапезы накануне для десерта не хватило.

— Ква-со-та, — по слогам и с «дефектом фикции» характеризует все вокруг Анюта. — И часто ты так?

Она раскидывает руки, словно пытаясь обнять и поляну, и деревья, и все их принадлежности для живописи, и подругу. Вероника пожимает плечами, и умиротворенная улыбка не сходит с ее губ.

Для таких вот спонтанных пленэров Ника предпочитала акварель. Альбом удобнее и легче в переноске, чем холст. Но Анечка упросила взять масляные краски: мол, работу в масле можно будет показать родительнице, и та порадуется.

Отчего Потапова старшая не обрадуется работе в акварели, Вероника прояснять не стала. Наверное, это особенность социального задания: квестстартер принимает только определенного типа картину. Вон, у той же Ани был квест в приюте, где требовалось накормить серых котят в количестве пяти хвостов. Рыжие, черные и трехцветные в зачет задания не шли, хотя тоже котята и тоже, наверняка, голодные. С акварелью и маслом, очевидно, схожая история.

— Эх… Твоя сильнее, — Потапова добралась до сравнения работ. — Я даже вижу, как с холста ветер дует. Как, вот как ты это делаешь?