Это позволяло сделать «вечеринку» с гейшами чем-то вроде приятной дискуссии: обе женщины как бы оппонировали Дану и Инсону, тем самым раскрывая темы со всех сторон, при этом не позволяя беседе превратиться в горячий спор. Они вовремя соглашались с их мнением, перенаправляли разговор в смежные темы и позволяли парням чувствовать себя победителями в споре, которого не было. Дан понял это еще на середине их общения и поразился: по всей видимости, главное, что умеют гейши — это как раз грамотно вести разговор.

Заплатили за это общение прилично, но это был интересный опыт. Им предложили сделать качественное фото, но Дан сделал только одно на телефон — показать родителям. Фанатам лучше не знать, что два корейца, пусть и выросшие за границей, посчитали встречу с гейшами интересным опытом. Для корейских поклонников это было бы печальной новостью. То, что Дан и Инсон остались очень довольны этой встречей, в Корее вообще могли счесть предательством.

Когда они ехали в отель, Инсон сказал невероятную вещь:

— Знаешь, о чем я подумал? А ты можешь написать мелодию для оркестра так, чтобы это звучало как бит для рэпа?

Учитывая темы их философских разговоров с гейшами, Дан мигом уловил, что Инсон имеет в виду:

— Ты хочешь сделать хип-хоп исполнение поверх академической музыки?

Инсон кивнул:

— Мне кажется, это было бы интересным экспериментом.

— Честно говоря, я никогда не писал с нуля мелодию для оркестра, — признался Дан. — Но, если я действительно хочу попробовать делать музыку для фильмов, мне не помешает такой опыт. Хотя, оркестр… это слишком, пожалуй. Струнный квартет, несколько дополнительных инструментов — это я, пожалуй, смогу. А какая тема?

Инсон задумался:

— Наверное, можно обыграть ту же тему, которую мы обсуждали сегодня… например — то, что нас не воспринимают всерьез. В смысле: бойзбенды только для девочек-подростков, рэперы не идут в к-поп, петь там тоже нормально не умеют, а еще все парни-айдолы — геи.

Дан удивленно хмыкнул: а это идея.

— И исполнять мы это будем группой, — уверенно сказал Дан.

— Хип-хоп? — удивился Инсон.

— Ты думаешь, что Джинхо не сможет зачитать? — весело спросил Дан.

Инсон пристыженно улыбнулся: он понимал, что хороший вокалист способен с подобным справиться.

В номере отеля они сразу сели за работу: открыли каждый свой ноутбук, начали накидывать идеи, отдельные фразы, потом Дан приступил к работе над музыкой, а Инсон занялся текстом.

С музыкой быстро разобраться, конечно, не получилось. Несмотря на то, что Дану привычно писать мелодии для инструментов, а не просто использовать электронное звучание, он все равно непрофессиональный композитор. Дан, он прочел несколько учебников примерно в то же время, когда Тимати объяснял ему приемы современной поп-музыки. Этого было достаточно, чтобы сочинять сложные музыкальные композиции для эстрадного исполнения. Здесь же целью было хотя бы сделать вид, что это академическая музыка. Конечно, это не симфонический оркестр, но тоже сложно.

Закончили работу уже в Корее, и это было непросто для Дана. Когда Инсон записал гайд-версию в студии, Дан задумчиво сказал:

— Знаешь, а я все же хочу продолжить обучение.

— В смысле? — не сразу понял Инсон.

— Я мог бы получить профессию, стать композитором. Когда появится время, я бы попробовал закончить университет.

— Ты и так хорош, — заметил Инсон. — Зачем тратить пять лет на обучение тому, что и так умеешь?

— Потому что мне это реально нравится и я хотел бы писать музыку на более… серьезном уровне. Не думаю, что я реально справился бы с написанием мелодии для полноценного оркестра, когда и с имеющимися инструментами едва совладал. Разумеется, учиться я планирую не сейчас, пока другие цели для меня важнее.

Про себя он подумал, что тут многое зависит еще и от пандемии. После повсеместных карантинов стало понятно, что прежняя система образования, с непременно очным присутствием на парах, не так хороша, как многим казалось. Удаленное обучение дает множество возможностей: кроме прочего, это позволило бы Дану учиться в университете, не присутствуя там физически. Но важнее, конечно, то,что он мог бы консультироваться с преподавателями, тем самым получая столь желанные для него знания. Глядишь, реально бы написал концерт для симфонического оркестра… это точно было бы интересным опытом.

Готовый трек Дан показал Сону и объяснил, что его все же придется включить в альбом сейчас. Он слишком выбивается из общего стиля группы, поэтому самый лучший вариант — добавить его в тот альбом, который и так является сборником песен. Сону не удержался, высказав Дану все, что он о нем думает: вбрасывать подобный трек за месяц до выпуска альбома, когда нужно еще и тур готовить.

«Bite the dust» как бы обращалась к неизвестному критику. В лирике они насмехались над всеми привычными для к-поп исполнителей издевками, буквально говоря, что все эти оскорбления не мешают группе быть богаче, успешнее и влиятельнее всяких интернет-троллей.

Несмотря на ворчание Сону, сделать из этого трека титульный, или даже отдельный сингл… вряд ли было бы возможно — слишком уж агрессивны были высказывания. Но звучало это действительно сильно. Большая часть песни — рэп, читать его пришлось всем, ни один вокалист не был освобожден от речитатива, но были и вокальные строчки. В песне три куплета, все три предприпева идентичны в лирике, но Дан целенаправленно изменил там музыку, поэтому первый поет Минсок, фальцетом, второй Дан — в джазовом стиле, а третий — Джинхо, высоким академическим вокалом. Причем в самом припеве было всего две строчки и частое повторение фразы «Bite the dust».

Бронировать площадки для тура начали еще в конце мая, но, в итоге, в июле многое изменили из-за участия в MTV VMA. Чтобы не мотаться туда-обратно, изматывая себя и весь стафф, решили после сеульских концертов продолжить тура в США, а потом уже вернуться в Азию.

Название выбрали очень заранее, чуть ли не одновременно с окончательным принятием имени группы: уже тогда первый мировой тур хотели назвать с отсылкой на «геройскую» тематику: Первая Миссия. Костюмы для фотосессии были классическими нарядами-однодневками, чисто чтобы сняться для афиши и забыть о них.Все были в штанах под кожу, армейских ботинках и черных лонгсливах и рубашках, с множеством ремней, напоминающих портупеи. В жизни вся эта красота скрипела при движении, в штанах было практически нереально сесть, а в кофтах — поднять руки, зато на фото выглядело мощно.

Анонс вышел первого июля, билеты начали продавать через неделю. И старт продаж был связан с небольшим скандалом в социальных сетях. Все дело в том, что Канджи жутко бесило, что перекупщики покупают большинство билетов на концерты, а потом продают их как минимум в два раза дороже. Некоторые агентства сами делали подставных перекупщиков, тем самым зарабатывая больше, но Канджи не мог так поступать: он ради сертификатов честной торговли давал очень широкий доступ внешнему аудиту, в том числе — к личному счету, поэтому не мог себе позволить такие махинации. И, разумеется, его бесило, что кто-то зарабатывает за его счет.

Из-за этого выбор и покупка билетов были сопряжены с кучей сложностей. Фанаты жаловались, что без всяких очередей приходится тратить по десять минут на оформление — так работала излишне бдительная защита от ботов. К тому же запретили оплату большого количества мест с одной карты, ввели дополнительные условия для возврата, систему банов для подозрительных покупателей. В то время, как билеты на многие концерты распродаются за считанные минуты, пауэры раскупали первый вброс в течение пяти часов, ругаясь со службой поддержки. Попутно они писали тысячи гневных сообщений во всех социальных сетях, крайне нехорошими словами характеризуя того, кто придумал систему защиты площадки Person.

Через день стало понятно, что билетов на сайтах перекупщиков крайне мало, их покупка сопряжена с рядом неудобств, а стоят они в пять, а то и в шесть раз дороже реальной цены. При этом фанаты начали писать в социальных сетях, что это был самый нервный старт продаж, но большинство людей смогли приобрести билеты самостоятельно.