Сполоснув лицо, он плеснул водой на волосы и пригладил их руками, потом надел рубашку и носки.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я сяду за стол без сапог.

Глаза Кэсси лукаво блеснули.

– Скажу прямо, помощник шерифа Фрейзер, меня никогда раньше так не оскорбляли. К тому же мой папочка счел бы это непростительным преступлением.

Коулт закатил глаза.

– Да, это непростительно. Это повод для нас снова начать Гражданскую войну?

– Но только не на голодный желудок. Давай поедим, пока все не остыло.

Стол был накрыт простой клетчатой скатертью, посередине, окруженная цветками юкки, стояла свеча, освещавшая все вокруг теплым светом.

– Я никогда не пробовала себя в качестве стряпухи, – предупредила Кэсси, когда Коулт предложил ей стул.

Вспомнив кулинарное соревнование, Коулт мысленно приготовился к худшему. Однако, откусив пару раз, он несказанно удивился: все его опасения оказались напрасными.

– Кэсси, очень вкусно.

– Я думаю, каждый может поджарить картофель и рыбу, – заметила она и откровенно улыбнулась от удовольствия – ей была приятна его похвала.

Когда они кончили есть, Кэсси лринялась мыть посуду, а Коулт растопил камин, чтобы прогнать из гостиной ночную сырость. После этого они удобно уселись с чашечками кофе в руках на ковре перед камином.

– Нам не стоит долго рассиживаться, – сказала Кэсси. – Уже довольно поздно, а ты, наверное, подумываешь о возвращении обратно в город.

Глядя на нее, уютно расположившуюся подле камина, Коулт чувствовал себя на редкость покойно. Он любовался ее волосами, переливающимися медью в отблесках огня, и в нем опять начала разгораться страсть и кружить ему голову. Менее всего в этот миг он думал о возвращении в город.

– Я решила остаться здесь на ночь, – пояснила Кэсси. – Ты не передашь моим, чтобы они не волновались?

– Как могут они не тревожиться, если ты останешься на всю ночь здесь одна?

Уголки ее губ соблазнительно изогнулись в улыбке.

– Коулт, если бы ты пожил подольше на Западе, то скоро убедился бы, что здешние женщины не похожи на плющ, цепляющийся за какую угодно опору. Местные женщины вполне способны сами позаботиться о себе.

– Мне это сильно напоминает наши былые споры – Юг против Запада.

– Я подразумеваю физическую работу, а вовсе не духовные качества. Здесь, на Западе, мы очень рано начинаем трудиться наравне с мужчинами. Даже такая женственная девушка, как Кэти, не хуже кого-нибудь другого справляется с работой на ранчо.

– Кто бы сомневался.

Тут он заметил, как глаза Кэсси потемнели.

– Знаешь, Коулт, девушки лучше Кэти тебе не найти. Она обладает достоинствами, которые удивительно сочетаются с твоим миром, так же как и с моим.

– Мой мир, твой мир. Ты в самом деле, считаешь, что они так уж разнятся?

– Конечно. Мне непонятно, почему ты преследуешь меня, а не Кэти.

– Это чисто мужской вкус. Когда я гляжу на Кэти, то сразу перед моим взором возникает женитьба, семья, льняные занавески на окнах, поездки вместе с детьми по воскресеньям в церкрвь.

– А когда ты смотришь на меня? – Кэсси чуть не прикусила себе язык, но слова уже слетели с ее губ. Неужели она действительно хотела знать об этом?

– Милая, я даже не в силах вообразить себе все прелести любви на сеновале.

Краска проступила на щеках Кэсси, она опустила глаза.

– Неужели я выгляжу в твоих глазах такой дешевкой? Он чуть нагнулся и взял ее за руку.

– Напротив, Кэсси, ты такая недотрога, что это отпугивает куда более смелого человека, чем я. Но с того самого момента, когда ты упала мне на колени в том дилижансе, а я заглянул в твои синие глаза, во мне словно вспыхнул огонь, который я не в силах потушить, и Богу известно, что я и не пытался это сделать. – Он поправил кочергой поленья в камине и, продолжая смотреть в огонь, добавил: – Я очень сильно хочу тебя, но не настолько, чтобы сражаться с тенью Теда Макбрайда. Она заглянула ему в глаза.

– А если бы не было Теда Макбрайда?

Лицо Коулта озарилось какой-то дьявольской улыбкой.

– Тогда мы были бы с тобой уже на сеновале.

Глубоко вздохнув, Кэсси вытянулась на боку во весь рост, подложив ладони под щеку. Она не собиралась порицать его за излишнюю откровенность, более того, это позволило ей осознать, как сильно ей хотелось, чтобы он сегодня остался.

– Не знаю, Коулт, комплимент ли это или оскорбление, но мне больше по душе считать это комплиментом. Каким бы соблазнителем ты ни хотел казаться в моих глазах, мне это представляется очень романтичным.

От его теплого бархатистого смеха мурашки так и забегали у нее по спине. С каждой минутой, проведенной с Коултом наедине, воспоминания о Теде таяли в далекой дымке прошлого.

– Полагаю, Кэсси, ты даже не представляешь себе, насколько ты очаровательна и желанна.

– Должна признаться, что быть с тобой на сеновале кажется мне очень привлекательным. Однако, Коулт, с тех пор как ты появился в Арена-Роха, мы уже хорошо изучили друг друга. Неужели при взгляде на меня у тебя, кроме занятий любовью, не возникает никаких других желаний?

– Разве любить друг друга исходя из данного определения не означает заниматься именно сексом? Все этим занимаются – люди, проститутки, животные. Это же настолько естественно. Когда я впервые увидел тебя, я захотел заняться с тобой сексом, а теперь…

Дьявол! Он сам загнал себя в угол. Да, она была красивой женщиной, но он вращался в женском обществе и достаточно хорошо знал женщин, чтобы влюбляться в них. Ему нравилось быть рядом с ней и поддразнивать ее, ему по душе было ее чувство юмора, он ценил ее верность тем, кого она знала. Он любил слушать, как она смеется, как улыбается. Он восхищался ее мужеством и силой духа. Он думал только о ней. Но причина всего этого крылась в том, что он страстно хотел переспать с ней. Так при чем здесь любовь?

– А теперь? – переспросила она выжидающе.

Несмотря на мягкость тона, ее вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

– Теперь я не думаю ни о чем другом, только бы заняться с тобой любовью.

Кэсси ощутила несказанную радость и вместе с тем не меньшее по своей силе недоверие.

– Ты хочешь сказать, что влюбился в меня?

– Никогда прежде я не влюблялся. Поэтому я не уверен в верности этого определения.

– За исключением того, что тебе очень хочется заняться со мной любовью. – Кэсси, улыбнувшись, закрыла глаза. Звук его голоса звучал в ее ушах успокаивающе, подобно колыбельному напеву.

Хватит, он не только наделал немало глупостей за этот день, но снова поставил себя в дурацкое положение. Коулт быстро допил свой кофе и встал.

– Думаю, мне пора ехать.

Но Кэсси даже не шевельнулась, и он понял, что она уснула.

Он нагнулся над ней, осторожно приподнял, затем отнес в спальню и аккуратно опустил на постель.

Несколько мгновений он жадным взором оглядывал соблазнительное зрелище, какое она собой являла, смотрел, как красиво рассыпались по белой наволочке ее медно-каштановые волосы. Не в силах преодолеть искушение, он склонился над ней и нежно поцеловал ее в губы. Какое-то время он так и стоял, вглядываясь в ее безмятежное лицо.

– Я лишь смотрел, Кэсси, не более того, – ласково прошептал он, затем любовно накрыл ее одеялом.

Как мог он оставить ее одну с незапертыми дверьми и окнами! Он взял с кровати подушку и вернулся в гостиную. Заперев двери, он улегся на ковер, подсунул подушку под голову и сразу уснул. Во сне ему грезился сеновал и связанные с ним сладостные видения.