– Нет.

– Вот что я пытаюсь тебе объяснить. Я совсем не считаю ни тебя, ни мальчишек сущим наказанием. Наоборот, вы мне нравитесь, вот почему я и шучу с вами. С теми, кого я терпеть не могу, я так не разговариваю. Тебе это понятно?

– Думаю, да. – Сэм виновато повесила голову. – Думаю, что я еще больше дразнюсь, чем вы, потому что я совсем не соображаю, что говорю вам. Но я не знаю, что заставляет меня говорить такие неприятные вещи.

– Может быть, ты боишься выказать свои настоящие чувства перед людьми, вот почему ты поступаешь так, как будто их вовсе не любишь.

– Но почему я так делаю?

– Возможно, ты боишься, что тебя снова обидят. Я понимаю, ты перенесла большое горе, когда тебе исполнилось шесть лет. Милая, потерять отца, трех старших сестер и двух младших братьев для такой маленькой девочки, как ты, – это тяжелое испытание.

На глазах у Сэм заблестели слезы.

– Я думаю, что Бог не захотел взять меня.

Своенравная озорная девчонка начала тихо всхлипывать, бередя сердце Коулту. Он нагнулся к ней и ласково обнял. Сэм, зарыдав, уткнулась головой прямо ему в грудь.

– Сэм, откуда у тебя такие мысли?

– Бог взял их всех – папу, Джесси, Кэрри, Эсси, Мэтта и Харри. Но не меня. Он не захотел меня брать.

– Сэм, милая Сэм, а ты не думаешь, что он пощадил тебя, потому что знал, как ты нужна своей маме?

Сэм отодвинулась и уставилась на него заплаканными глазами:

– А почему он не взял также к себе маму и меня?

– Не знаю. Очень трудно понять намерения Господа, его промысел, но я верю, что он любящий Бог и во всем, что он делает, есть глубокий смысл.

Когда рыдания Сэм постепенно превратились в хлюпанье носом, Коулт сказал:

– Но у тебя есть Кэсси. Она тебе словно сестра, разве нет? Она любит тебя не меньше, чем Кэти.

Сэм кивнула:

– А Боуи и Пити для меня словно братья.

– Вот, может быть, поэтому он и пощадил тебя. Бог знал, что ты сможешь стать младшей сестренкой для Кэсси и старшей сестрой для Боуи и Пити. Возможно, он знал, что только ты одна сможешь это сделать. И перестань думать, что Бог пощадил тебя, потому что не захотел взять к себе. Он заботится о каждом из людей.

Сэм улыбнулась сквозь слезы. Заглянув ей прямо в глаза, Коулт увидел еще маленькую девочку, которая пыталась изо всех сил скрыть свои чувства за фасадом напускной грубости.

– Милая, раньше, чем ты думаешь, ты вырастешь и станешь прекрасной молодой женщиной. И тот, кто полюбит тебя, будет восхищаться каждой веснушкой на твоем таком прелестном носике.

– Мне этого не надо. Я собираюсь быть похожей на Кэсси.

– А что я тебе только что говорил – ты хочешь быть такой же красивой.

Глаза у Сэм засияли.

– Вы думаете, что Кэсси прекрасна?

Коулт склонил голову и прошептал:

– Ты можешь хранить тайну?

Сэм кивнула:

– Клянусь, или не быть мне в живых.

– Я считаю, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни.

– Но ведь другие так не считают, а все потому, что она носит брюки и ездит верхом на лошади. Она не ведет себя как чванливые прихожанки нашей церкви или как тупые девушки, которые работают в «Альгамбре» и надевают такие причудливые платья.

– Разве в брюках она становится менее похожей на женщину? Ничего подобного.

Сэм улыбнулась:

– Вы действительно считаете ее красивой…

– Сэм, в ней все прекрасно.

– Значит, когда вы спорите с ней…

– Я только поддразниваю ее, потому что мне нравится, как блестят ее глаза, когда она сердится.

– А когда Джефф говорит мне, что я уродина…

– Он тоже только дразнит тебя, потому что ему нравится бесить тебя.

Девочка отодвинулась от Коулта, шмыгнула носом и громко сказала:

– Хорошо. Теперь мне пора идти в школу. Приятно было побеседовать с вами, помощник.

Она выбежала на улицу, где ее поджидали оба мальчугана, которые уже начинали волноваться за нее. Ведь под всей ее притворной бравадой и дерзостью скрывалась не только душевная стойкость, но и ранимость. Сэм очень нуждалась в друзьях.

Как только занятия в школе закончились, и все учащиеся разошлись, Сэм, и братья Джеймс подошли к столу Кэсси. Нагнувшись над столом, Сэм прошептала:

– Кэсси, тебе следует знать, у нас происходит что-то подозрительное.

Кэсси тут же подумала, что какие бы там ни были недоразумения и неприятности, но она постарается все уладить между отцом и Коултом Фрейзером. Она нахмурилась:

– В чем дело, Сэм?

Сэм сообщила, что Джефф и Коулт каждое утро куда-то уезжают вот уже на протяжении нескольких дней.

– Что ты думаешь по этому поводу? – тут же спросила Сэм. – Когда Коулт появился в нашем городке, они терпеть не могли друг друга. А теперь они так близки, как мухи на коровьей лепешке.

– Сэм, молодой леди не подобает использовать подобные выражения.

– Моя мама всегда говорит в таких случаях – «клейкие, как патока в январе», – не без гордости сказал Боуи.

– Это тоже звучит не очень хорошо.

Кэсси отнеслась к сказанному явно скептически.

– Сомневаюсь, что здесь скрывается нечто большее, Сэм. Джефф, вероятно, знакомит Коулта с окрестностями вокруг города.

– Но тогда почему они уезжают каждый раз в одну и ту же сторону?

– Думаю, что не стоит волноваться из-за пустяков. Кроме того, как только поправится мой отец, Коулт уедет из Арена-Роха.

– Все-таки мне это кажется очень подозрительным, – не унималась Сэм.

– Да, подозрительно, – повторил Пити.

Кэсси с улыбкой посмотрела вслед уходящим детям. Она всегда была им рада, как и дружбе, царившей между ними, но иногда они приходили к ней с весьма вздорными идеями. Коулт и Джефф – друзья! Она едва не рассмеялась.

В течение всего дня эта мысль то и дело всплывала в ее сознании наряду со спутанными мыслями о самом Коулте. Поэтому во время ужина она решила осторожно выпытать все у Джеффа вместо того, чтобы спрашивать это в лоб.

– Я была так занята отцом. У меня не было времени даже выглянуть на улицу, за исключением школы. Ничего такого особенного не случилось за это время? – задала она вопрос Джеффу.

– Ничего, насколько мне известно, – ответил он.

– Помощник шерифа по-прежнему ищет преступников, подстреливших отца?

– Нет, насколько я знаю.

– Он по-прежнему сетует на то, что ему пришлось остаться в Арена-Роха, пока отец не встанет на ноги?

– Если бы я оказался в его шкуре, то бы тоже взвыл от скуки. – Джефф отодвинул стул и встал из-за стола. – Кэти, сегодня у тебя получилось удивительно вкусное тушеное мясо, давно я такого не пробовал.

Кэти недоуменно приподняла брови:

– Да? Приятно слышать, Джефф.

Он редко, крайне редко хвалил ее стряпню. Кэсси подхватила несколько тарелок и понесла их мыть.

– Дети правы, что-то здесь не так, – пробормотала она, услышав, как Джефф вышел из кухни.

– О чем ты там шепчешь? – спросила Кэти, присоединяясь к ней с целой горой грязной посуды.

Понизив голос, Кэсси ответила:

– Сэм и братья Джеймс считают, что Джефф и Коулт ведут себя подозрительно. Кажется, они подружились и куда-то ездят вместе каждое утро.

Кэти пожала плечами:

– А ты не думаешь, что рана отца могла изменить в лучшую сторону их взаимоотношения?

– Я думала об этом. Но все равно это не объясняет, почему они уезжают каждое утро из города, а потом возвращаются.

Усмехнувшись, Кэти помотала головой:

– Догадываюсь, что ты задумала. Ты, в самом деле, собираешься это сделать?

Кэсси тоже усмехнулась и весело подмигнула ей:

– Сестричка, спорим, что я так и поступлю. Завтра утром я прослежу за ними.

Довольная своим планом, Кэсси начала тихо напевать, одновременно моя посуду. Кэти подхватила мотив и принялась вытирать тарелки. Закончив с уборкой, они, посмеиваясь словно две школьницы, вышли из кухни, держась за руки.

На следующий день Кэсси раньше всех выскользнула из дома. Она дождалась, пока Коулт и Джефф ускакали. Затем быстро оседлала Полуночника и поехала следом за ними, держась от них на таком расстоянии, чтобы они не могли увидеть ее.